Линда Ховард - Всего одна неделя
– Может, отложим выяснение отношений? Я так хочу спать, что почти ничего не вижу.
Уайатт усмехнулся, повернулся к рулю и тоже пристегнул ремень.
– Трусиха.
Значит, обмануть его опять не удалось. Хорошо уже то, что он не стал настаивать. Но я все-таки победила. Откинув голову на спинку сиденья, закрыла глаза и, несмотря на огромное количество потребленного за ночь кофеина, моментально заснула – мы даже не успели выехать за ограду. Должна заметить, что я обладаю замечательным даром мгновенно погружаться в сон; отец в таких случаях говорит: «Блэр отключилась». Подолгу ворочаться в постели без сна мне вовсе не свойственно, но, честно говоря, сегодня уснуть я не надеялась – из-за гремучей смеси кофе и стресса. Оказалось, что волноваться не стоило: все произошло как обычно.
Проснулась я в тот момент, когда Уайатт открыл дверцу и наклонился, чтобы отстегнуть ремень. Сонно заморгав, я попыталась понять, что к чему.
– Мы еще там?
– Нет, уже здесь. Вылезай, Спящая красавица. – Он взял мою сумку, а потом за руку выволок из машины меня.
Я живу в квартале, который называется «Огни маяка». Это оригинальное название призвано означать, что улицы взбираются вверх, к самой вершине холма. Кондоминиум включает одиннадцать отдельных зданий, каждое из которых состоит из четырех трехэтажных секций. Я живу в первой секции третьего здания, и потому окна моей квартиры выходят не на две стороны, а на три. Крайние секции дороже, чем внутренние, но ради вида из окон денег не жалко. Еще один важный плюс – боковой портик, под которым можно ставить машину. Тем же, кто живет в середине, приходится оставлять машину у кромки тротуара. Правда, этот портик делает квартиру еще дороже. Ну и что? Зато мой «мерседес» всегда под крышей, а ради этого стоит потратиться. Уайатт, как оказалось, все помнил и поставил машину под портик.
Разумеется, в доме существовал парадный вход, но был еще и маленький входной закуток, ведущий прямо в кухню. Парадным подъездом я пользовалась, только если приезжала домой не одна. Лампы у черного входа были подключены к таймеру. Очень удобно. Ровно в девять они зажигались, и мне никогда не приходилось спотыкаться в темноте.
Я взяла сумку, нашарила ключи и вежливо поблагодарила:
– Спасибо за доставку.
Даже не добавила, что предпочла бы взять такси. Бладсуорт стоял слишком близко, словно нависая, и я интуитивно сжала в руке ключи, чтобы он их не отобрал.
– Нужно проверить, надежно ли закрыты окна и двери.
– Папа завтра это сделает. Сегодня ночью ничего не случится, потому что, пока не выйдут газеты, никто не узнает, что я оказалась свидетельницей убийства.
– А твой папа что-нибудь понимает в вопросах безопасности?
Отец понимал в этом ничуть не больше меня самой, но квартира была на сигнализации, а окна и двери я могла проверить и сама.
– Лейтенант Бладсуорт, – подавляя зевоту, как можно тверже произнесла я, – отправляйтесь домой и оставьте меня в покое.
С этими словами я отперла дверь и попыталась загородить вход.
Уайатт прислонился плечом к косяку и, глядя сверху вниз, улыбнулся:
– Честное слово, я вовсе не собираюсь врываться силой.
– Это хорошо. Почему бы нам не сделать вид, что ты не можешь позволить себе войти без приглашения?
– Но ты ведь уже меня пригласила, помнишь?
Ах вот оно что!
– Да, но с тех пор интерьер уже полностью изменился, а потому отправляйся домой.
– Ухожу. Сам устал до чертиков. Так, значит, ты решила все переделать? И что же тебе не нравилось в прежнем интерьере?
Я закатила глаза.
– Ах, так тебя интересуют вопросы внутреннего убранства квартир! Просто удивительно! Отправляйся домой. Уезжай немедленно. Но не забудь проследить, чтобы утром мне обязательно вернули машину, хорошо? Без нее я жить не умею.
– Обязательно позабочусь.
Уайатт неожиданно поднял мое лицо за подбородок и большим пальцем осторожно провел по губам. Я невольно отпрянула, пытаясь взглядом пресечь нескромное поползновение, и он рассмеялся:
– Не бойся, я вовсе не собирался тебя целовать. Во всяком случае, пока. Сейчас уже так поздно – а вернее, так рано, – что вокруг никого нет, и потому нас вряд ли бы кто-нибудь увидел. Но поскольку во время поцелуев с тебя почему-то всегда спадает одежда, нам лучше подождать до следующей встречи – когда удастся выспаться, да и обстановка окажется более интимной.
Послушать его, так я начинала раздеваться, едва он до меня дотрагивался. Сладко, как настоящая змея в шоколаде, я пропела:
– А почему бы тебе...
– Тсс. – Предостерегающим жестом Уайатт прижал палец к моим губам. – Язык твой – враг твой, так что не говори лишнего. Просто иди домой, запри все окна и двери и ложись спать. Я заеду позже.
Нельзя сказать, что, услышав добрый совет, я не в состоянии оценить его по достоинству. Как раз наоборот: очень люблю выслушивать дельные и толковые советы. Но вот следовать ли им – уже другой вопрос. Сейчас, однако, у меня хватило ума проскользнуть в квартиру и запереть дверь – в полном соответствии с рекомендацией. Конечно, Бладсуорт мог решить, что я точно следую его приказу, но на самом деле приказ просто совпал с сигналом инстинкта выживания.
Я включила свет в кухне и остановилась возле двери, ожидая, когда машина Уайатта тронется с места, чтобы выключить лампы на улице. А потом встала посреди родной уютной кухни и наконец-то позволила всему случившемуся обрушиться себе на голову.
События казались абсолютно нереальными, словно мое личное существование проходило параллельно жизни Вселенной. Обстановка выглядела привычной и в то же время далекой и чужой, как будто принадлежала совсем другому человеку. Сама же я чувствовала себя одновременно измученной и взбудораженной – сочетание не слишком удачное.
Первым делом я включила весь свет на первом этаже и проверила, надежно ли заперты окна. Все замки были в полном порядке. Затем проделала ту же процедуру с дверьми. Гордостью столовой считалось огромное французское окно, выходящее в крытый внутренний дворик, освещавшийся гирляндами маленьких белых лампочек. Они тянулись вдоль столбов по краю крыши и переплетались в молодых грушевых деревьях. Обычно, возвращаясь домой, я первым делом включала все лампочки – дворик выглядел очень красиво. Но сегодня было так страшно, что пришлось задернуть плотные шторы.
Позаботившись, насколько возможно, о безопасности, я наконец сделала то, что собиралась сделать уже в течение нескольких часов, – позвонила маме.
Разумеется, трубку снял отец. Телефон стоял с его стороны кровати, так как мама не любила отвечать на звонки.
– Алло. – Родной голос прозвучал сонным бормотанием.