Фиона Уокер - Правила счастья
Конечно, лучше бы Джей при этом не присутствовал. Так, царственно распростертый в центре комнаты, он своим физическим совершенством служил ей молчаливым укором.
В холодильнике все продукты были рассортированы по категориям, завернуты в несколько слоев пищевой пленки и фольги и упакованы в самозаклеивающиеся мешки. Потратив уйму времени, Джуно сумела-таки отыскать засохший кусок чеддера двухнедельной давности, но вот попытка освободить его из-под множества слоев пленки потерпела фиаско. Проклиная Джея на чем свет стоит, Джуно безуспешно дергала полиэтиленовую пленку. В конце концов она сдалась, ограничившись сооружением из хлеба, майонеза и маринованных огурцов, которое понесла в гостиную на растопыренной ладони.
Тихонько пробираясь мимо Джея, она заметила, что он открыл один глаз и смотрит на нее.
– Привет, – он зевнул и лениво потянулся. – Вечер удался?
Джуно неопределенно кивнула головой, не желая вдаваться в подробности. В ее планы не входило рассказывать совершенно незнакомому человеку, как в очередной раз ее лучшая подруга-красавица сразила наповал мужчину, в которого Джуно влюбилась.
Он заметил сэндвич у нее в руке:
– Я думал, ты уходила поужинать.
– Именно так. Тогда я уходила, чтобы поужинать, – она пожала плечами. – А теперь я пришла, чтобы поужинать. Я люблю разнообразие. Хочешь? – она протянула ему часть своего неуклюжего сооружения. Большой кусок огурца воспользовался этим моментом, чтобы спрыгнуть на пол, и приземлился посреди журналов. Джуно с удивлением увидела, что «Чирз!» раскрыт на странице с фотографией Белль Винтер, звезды мыльной оперы «Лондонцы». Она милостиво улыбалась, сидя на огромном полосатом, как тигр, диване в своем особняке, похожем на Букингемский дворец. На одном глазу у нее красовалась заплатка из огурца. Вместе с недоумением – чего это ради Джею вздумалось читать «Чирз!»? – в сознании Джуно неожиданно возникла сумасшедшая картинка: общенациональная любимица, стареющая секс-кошечка как потенциальная жертва ирландских террористов.
– Спасибо, я уже поел, – ответил Джей и приподнялся на локте.
Джуно стояла в нерешительности. Если она усядется рядом с ним, он, вероятно, сочтет себя обязанным поддерживать разговор, размышляла она. А час для разговоров слишком поздний, да и настроение у нее неподходящее.
– Ты, наверно, безумно устал, – сказала она. – И хочешь пойти спать. Не обращай на меня внимания.
– Я не устал, – он посмотрел на нее своими желтыми глазами. – Я все еще живу по нью-йоркскому времени. К тому же я вообще мало сплю. Уж скорее это ты должна валиться с ног. Ты ведь работала целый день.
– Если это можно так назвать, – неохотно ответила Джуно. Глаза у него были действительно потрясающие. Золотистые, раскосые, густо опушенные ресницами. Их взгляд как будто касался ее кожи, и у нее возникало ощущение, что он не просто ее раздевает, а просвечивает рентгеном. Она вспомнила, как он дотронулся до ее лица, стирая тушь, и невольно вздрогнула от возбуждения.
– Так чем ты занимаешься? – спросил он, слегка подпрыгнув, потому что аквариум с Убо громко булькнул.
Боже правый, он намерен вступить в беседу, поняла Джуно. Но его взгляд, холодный и сексуальный, был при этом отнюдь не дружеским, а строгим и оценивающим – словно взгляд школьного учителя. Ей совсем не хотелось обсуждать сейчас график уборки по квартире.
– Ну, знаешь, это что-то вроде оказания помощи людям в трудных ситуациях, – пробормотала ока, прислоняясь к противоположному подлокотнику дивана и откусывая большой кусок бутерброда.
– Звучит весьма торжественно, – он приподнял брови, но развивать тему не стал. Вместо этого он ударил прямо в самое больное место. – Похоже, вечер прошел неудачно?
Джуно откусила такой огромный кусок, что чуть не подавилась. Без сыра сэндвич был ужасно невкусным, и она долго-долго жевала, прежде чем смогла проглотить.
– С чего ты взял? – осторожно осведомилась она.
Он уперся подбородком в костяшки пальцев, не сводя с нее глаз:
– Так, интуиция. Тебя бросил любовник? Она чуть не заскрипела зубами, услышав его снисходительную, как у врача, интонацию.
– У меня нет любовника, – она отшвырнула сэндвич на кофейный столик.
– Нет любовника? – его интонация стала еще более снисходительной.
– У меня не любовник, а любовники, – запальчиво сказала она, нимало не заботясь о фактической стороне своего заявления. – Во множественном числе. Я практикую случайные сексуальные связи.
Очень похоже на занятия сексом с моим бывшим любовником, только более регулярно. – Это была дежурная шутка из ее номера, она железно гарантировала как минимум легкий смех в зале.
Но Джей даже не улыбнулся. Он только приподнял одну золотистую бровь, а глаза цвета виски смотрели не мигая.
Джуно не поняла, как это произошло, но в течение минуты они пристально смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Все это время она героически боролась с разными физиологическими феноменами, как назло, одолевшими ее тело: то бурчание в животе, то приступ отрыжки, то неудержимое желание выпустить газы, но она поклялась не проронить ни слова и не отвести взгляда. Это был нешуточный поединок, и она решила выйти из него победителем.
Сигнал об окончании поединка подал звонок телефона. Джуно с облегчением повернулась в его сторону и не сразу осознала, что чего-то не хватает. Она с тревогой посмотрела на клетку с Пуаро, кочую Джей, как оказалось, накрыл подарочным перуанским балахоном.
– Я не нашел ничего другого – такого же большого, чтоб хватило накрыть клетку, – извинился он.
На полпути к телефону она остановилась, предчувствуя, кто это звонит.
– Джуно, киска, это Джон, – после тирады автоответчика раздался густой маслянистый голос с йоркширским акцентом. – Ты слышишь меня, Джуно? Похоже, нет, – после длинной паузы отчетливо заиграла музыка, и на этом фоне послышалось, как Джон закуривает и затягивается сигаретой. – Знаешь, я не уверен, что этот янки тебе передал – кто он вообще-то такой? – но я тебе уже звонил. Я хотел поздравить тебя с днем рождения, киска. Я подумал, может, ты еще не легла, – и может, даже не прочь приехать ко мне. У меня есть для тебя подарочек. Приезжай, и он будет твой. Позвони мне, – и в комнате раздались гудки.
Джуно по-прежнему стояла на полпути между диваном и телефоном, ее сердце очутилось подозрительно близко к дыхательному горлу. Если бы Джея не было в комнате, она бы сняла трубку. Сегодня ночью, один-единственный раз, она предприняла бы эту поездку на такси в Клапам. Она бы залезла в их старую постель так же привычно, как немолодая актриса залезает в костюм перед поднятием занавеса. Она бы занялась любовью с Джоном – о, как ужасна была бы эта любовь, тусклая, наверняка пропитанная пивом, и все-таки, несмотря ни на что, приносящая наслаждение – наслаждение почувствовать себя желанной. А затем она подождала бы, когда он заснет. И, услышав его глубокое, с сонным причмокиванием, дыхание, она уткнулась бы лицом в его теплое плечо, как ребенок в уютное одеяло, и погрузилась бы на несколько часов в драгоценное ощущение безопасности, пока утро с его беспощадной трезвостью не напомнило бы ей, какая же она идиотка.
