Савански Анна - Английский сад. 2. Тернистая дорога
Конечно, у нее появились и подруги, но Мария редко навещала их, в один из таких дней она навещала Марту Кервер, бывшую англичанку, еще в годы той мировой войны до беспамятства влюбленную в своего врага на полях сражений. Марта превратилась в настоящую немку, совсем отличаясь от свободолюбивых своих бывших соотечественниц. Марта гладко укладывала осветленные волосы, подводила голубыми тенями глаза, чтобы они казались голубыми, а не были серыми. Так она старалась походить на арийку. С Мартой мало о чем можно было говорить, но лучше уж ее общество, чем чье-либо другое. Мария возвращалась домой узкими улочками, желая подышать легким колючим воздухом. Она имела привычку постоянно оглядываться, но сегодня случайно брошенные слова Марты о ее «сомнительном» верном поведение мужу, повергли ее в смятение. Это все нацисты, это они кидали тень на ее безупречную репутацию, для того, чтобы свои же относились к ней с крайним недоверием. Черт бы их побрал, всех вместе взятых! Мария мысленно выругалась, заворачивая за угол, она шла по туннелю между старыми домами, совсем не слыша, что кроме ее тихого цоканья каблучков, есть еще удары мужских туфель. Кто-то схватил ее за талию, она совсем не видела своих обидчиков. Кто-то тащил ее куда-то в неизвестном направление, чтобы она не кричал ей, плотно зажали рот, а руки заломили за спину. Мария пыталась сопротивляться, но мужчина был явно сильнее ее. Она ощутила знакомый запах одеколона, поняв кто это. Ее втолкнули в машину, и тогда-то она увидела Михаэля, он широко ей улыбнулся, но в этой улыбке совершенно не было искренности, в ней было что-то пугающее.
- Фрау Мария, - начал он, она подняла на него глаза, гнев плескался в голубых водах через край.
- Что вам от меня нужно? – процедила она на безупречном немецком.
- Немного, фрау Мария, - он схватил ее за запястье, притягивая ее руку к себе, - я хочу, чтобы вы стали моими ушами, хочу знать все об этих жалких англичанах, - Мария вспыхнула, она была готова извергнуться ругательствами, как кипящий вулкан, - что вы скажете?
- Придать свою Родину? Вы это меня просите? – она прожигала его взглядом, но взгляд не говорил об этом, Михаэль терялся.
- Да, а что тут такого, мы с вами будем…
- Ничего вы с вами не будем! – возразила она, - я никогда этого не сделаю. У меня есть долг, муж, дети и страна. Как вы смеете замужней женщине такое предлагать?!
- Фрау… - она не дала ему договорить, резко оборвав его.
- Леди Трейндж, - поправила она.
- Вы…
- Не желаю вас слушать, - она с силой отворила дверцу машину, выпрыгивая из нее. Она еще пожалеет об этом когда-нибудь, но сейчас она спасла себя от пропасти, ибо бездна под миром стала шире. Она, как алчущий душ падший ангел, хотела власти, крови насилия. Бездна разворачивалась под ними, готовая к бою добра и зла.
₪
Май 1934.
Распахнув двери палаты, Виктор пытался унять дыхание, он посмотрел на Диану, смотрящую на залитую солнцем площадь перед госпиталем. Заметив его, она слегка улыбнулась, эта улыбка была сдержанной, но глаза шаловливо блестели, а губы приоткрылись в жаждущем поцелуе. Уняв дыханье, Виктор подошел к ней, садясь на край постели, он коснулся пальцами ее щеки, они все также ничего друг другу не говорили, но слова им были не нужны.
- Знаю, что не выдержишь еще одного сына, - прошептала она.
- Я смирюсь с этим, моя милая, - Виктор прижался к ее виску губами.
- Не придется, - смеясь, сказала она.
- Это же почему же? – он тоже засмеялся.
- Ну, потому что это девочка, - они смотрели глаза в глаза, ее дыханье опаляло его, и он был готов петь от счастья. Он так давно мечтал о дочери, он хотел выдать ее замуж, оставить в семье, нарушить все эти глупые традиции. Женщина не должна платить за мужскую глупость таким образом.
- Девочка, - зачарованно прошептал он.
- Какое имя ты дашь? – робко задала вопрос Диана.
- Не знаю, а какое бы ты хотела? – она бросила краткий взор на колыбельку.
- Элеонора, - Виктор поцеловал кончики ее пальцев, Диана задрожала от нахлынувших чувств.
- Чудесно…
- Элеонора Джорджина Эммалина, - Диана подчеркивала каждое имя, чтобы он понял, что имела она в виду, - как тебе?
- Мне нравится.
- Виктор, - она гладила его подбородок.
- Я очень счастлив…
Сумерки рассеялись, что еще осталось что-то от них, почти прозрачные сгустки кружили над головами, пытаясь плотнее укатать дорогу, имя которой жизнь, а конец неведомый никому. Загорелся знакомый огонек надежды. Надежды, что завтра будет другой день, приносящий только счастье и радость, где не будет ни слез, ни лжи, ни предательств. Но вместо исцеляющей веры в прекрасное будущее, развернулась бездна, готовая поглотить все волшебное на этой земле – жизнь. И эта бездна становилась все сильнее, и лекарством от нее стала бы только любовь и красота. Но достаточно ли этого? И смогут ли они побороть надвигающуюся тьму?
«Суметь бы умереть со словами: «Жизнь так прекрасна», и тогда все остальное неважно. Проникнуться бы такой верой в себя – тогда прочее не играет роли»
М. Пьюзо «Крестный отец»
Глава вторая.
Над Бездной.
Декабрь 1934.
Съежившись от холода, она стала укутываться в теплую шерстяную шаль, за окном тихо скрипели окоченевшие ветки, тянувшиеся своими гибкими, как у юной девы телами, к окнам, ища тепла, мечтая о лете. Ветер слабо завывал, разнося пегие облака по чернильному небу, то открывая, то прикрывая далекие звезды. «Как холодно», - подумала Диана, она села поближе к камину, чтобы согреть онемевшие от холода ноги. Дела на «Хомс и Ко» стали идти лучше, поэтому в их семье тоже произошли перемены. Диана кинула краткий взгляд на колыбельку, где мирно спала Элеонора. Виктор давно хотел девочку, и тут на свет появилась она, этот подарок судьбы, их первый рыжеволосый ребенок. Эта малютка окончательно примерила их, в их отношения вновь вернулась нежность и любовь. Виктор каждый день, смотря на ее округлявшийся живот, смотрел на нее с любовью, невольно во сне касаясь теплыми ладонями ее живота. Они нашли в себе силы простить друг друга, нашли вновь потерянные чувства. И это было настоящим чудом.
Диана сжимала письмо от Каролины Хомс, она не смогла дождаться Виктора, чтобы отдать ему письмо. Диана приехала домой из Грин-Хилла, когда Глория подала ей почту за сегодняшний день. По дороге в детскую ее взгляд наткнулся на знакомый адрес Хомсбери. Нет, она не могла ждать Виктора, время приближалось к полуночи, а он еще не вернулся из Парижа, с которым он налаживал сотруднические отношения. Диана вскрыла конверт, бегло читая письмо от свекрови. Эта язва, как всегда, пыталась показаться значимой фигурой, сказав, что она, Диана, не достойна всей этой жизни. Она высмеяла их детей, их семью, посчитав, что их семья тоже когда-нибудь расколется, но своих детей Диана не учила ненависти к ближним. Часы пробили полночь, волосы наконец-то высохли, ложась на плечи воздушным облаком. Диана расправила постель, юркнув под стеганое покрывало.
