Кэтрин Стоун - Жемчужная луна
Но разве мисс Гуань не сможет проделать все то же самое, спросил его внутренний голос. Вполне возможно, что она, не дрогнув, будет лазить по скользким стальным балкам. Вряд ли Дрейк станет нанимать кого-то, кто не является лучшим.
– Познакомьтесь, это Мейлин.
– Мы уже встречались, – спокойно произнес Сэм. – Мы столкнулись сегодня в вестибюле отеля.
Он хотел снова встретить ее; более того, в те минуты, что прошли между ее исчезновением и появлением Джеймса, он решил, что должен встретить ее.
И вот она здесь, испуганная не меньше его, хоть и пытается улыбнуться. Но Сэм заметил штормовые облака в ее темно-зеленых глазах. Мисс М. Гуань вовсе не была рада видеть его. Впрочем, теперь и он не слишком был рад ей.
Сэм сразу понял, что перед ним не ветеран блуждания по грязи и лазанья по стальным балкам. Разумеется, туфли на шпильках и изысканный шелковый костюм можно поменять на рабочий комбинезон, но ведь опыт так быстро не приобретешь. Она слишком молода, ей нет и тридцати. Интересно, что вообще она успела построить?
Сэму нужен был коллега, профессионал, который дополнит его опыт своим. Это не праздное желание – это абсолютно необходимо, чтобы реализовать, если это вообще возможно, самый дерзкий строительный проект десятилетия.
Но Джеймс подсунул ему новичка и тем самым свел все на нет.
Джеймс Дрейк – продюсер «Нефритового дворца», Сэм – режиссер, ну а Мейлин Гуань? Просто одаренный сценарист, создавший лирический шедевр и поставивший Сэма перед трудной задачей. Более того, как сценарист – новичок, собирающийся упорно отстаивать каждое свое слово, она скорее всего станет препятствием. Она может не понимать еще важности разумной гибкости, способности внести изменение тут или там, независимо от того, насколько хорош оригинальный проект.
Говорили, что у Джеймса Дрейка безошибочная интуиция, но на этот раз, кажется, его интуиция изменила ему. Возможно, это фатальный просчет.
Но почему, как могла изменить Джеймсу его интуиция? Сэму не пришлось долго искать ответ – он стоял перед ним: эта экстравагантная женщина, словно сотканная из ежеминутно меняющихся контрастов, шторма и солнечного сияния, китаянки и англичанки, алебастровой кожи и темно-зеленых глаз.
Итак, Джеймс и Мейлин – любовники. Это ясно с первого взгляда, даже сейчас, когда они обменивались тайными взглядами, подавая друг другу понятные только им сигналы, исключая Сэма из этой беседы. Казалось, строгий Джеймс непоколебим; но и он попал под очарование Мейлин. И в качестве знака любви он подарил ей «Нефритовый дворец», пустячок стоимостью в полмиллиарда долларов. А в качестве обертки к пустячку он подарил ей Сэма Каултера, человека, который должен вытащить их из этой глупой истории.
А если это ему не удастся? Это будет провал карьеры Сэма, колоссальные убытки для Джеймса, – а Мейлин? Она-то никак не пострадает. С архитектурой точки зрения ее проект безупречен; а насколько он реален, было решать не ей, а тем, кто намного опытнее ее. Это им, а не ей предстоит набивать шишки, и самая крупная достанется Сэму.
И все же, он может еще отказаться от этого проекта. Достаточно сказать Джеймсу, что при ближайшем рассмотрении риск показался ему слишком велик. Разумеется, будут неприятные взгляды, даже гнев, а потом все кончится. Сегодня днем он сможет покинуть Гонконг.
Но… ему понравился Гонконг. Его уже захватила напряженная жизнь, кипевшая за его внешне спокойными фасадами.
И он согласился строить «Нефритовый дворец»; у него хватило наглости решить, что если кто и способен совершить этот фокус, то это может быть только он.
Кроме того, Гарретт Уитакер попросил его приглядеть за своей дочерью, и он обещал, что сделает это. А ведь Гарретт впервые попросил его о чем-то. Что за труд – приглядеть за Алисон Париш Уитакер; Сэм был обязан ее отцу практически всем: своей жизнью, надеждами и мечтами.
Сэм не понимал, почему Мейлин сердится на него, однако он твердо посмотрел в ее нефритовые глаза, улыбнулся и спокойно предложил:
– Значит, Мейлин, будем работать?
Но Мейлин была скорее удивлена, а не обрадована этим предложением, и Сэму вдруг пришло в голову, что она старается вывести его из игры, надеется спровоцировать его на бегство из Гонконга. Почему-то вдруг «Нефритовый дворец» показался ему совершенно незначительной вещью по сравнению с этой Нефритовой принцессой. И Сэм улыбнулся уже вполне искренне – ему нравилось, когда ему бросали вызов.
Тут Джеймс удалился, оставив Мейлин одну с высоким смуглым техасцем и зарождающимся в нем смятением.
Сэм Каултер надул ее. Он должен был оказаться карикатурой на ковбоя, легко узнаваемой благодаря стоптанным высоким ботинкам, потертым джинсам, лоснящейся замшевой жилетке, поясу с серебряной пряжкой, украшенной бирюзой, и, разумеется, неизменной стетсоновской шляпе. Он не мог появиться в этом безупречном темно-сером костюме, с головой, покрытой густой каштановой шевелюрой.
Его мог бы выдать акцент – гнусавый, нахальный, отвратительный. Но Сэм говорил с явным американским акцентом, его мягкий южный выговор был почти не заметен.
И самый отвратительный фокус: он вовсе не должен был заставить ее почувствовать то, что она ощутила, когда его сильные руки прервали ее падение, а его темно-синие глаза с нескрываемым интересом разглядывали ее. У Мейлин не было даже слова для обозначения этого чувства. Оно было совершенно неизвестно ей, такое теплое и чудесное – и при этом такое опасное. А ведь это ей полагалось управлять, работая в паре с этим техасцем.
А что теперь?
Теперь его голубые глаза были устремлены на нее, в них читались интерес, радость, они заставляли ее таять – странное, приятное и одновременно пугающее ощущение.
– Садитесь, пожалуйста, – предложила Мейлин.
– Благодарю. Но я хотел обойти ваш офис, чтобы восхититься фотографиями зданий, сооруженных по вашим проектам. – Его стройное, поджарое тело не сдвинулось с места, и только глаза блуждали по голым стенам, изображая изумление. – Ой, как странно, не вижу ни одной фотографии.
– Я оставила их в Лондоне. Перевозка стоила бы страшно дорого. Надеюсь, вы свои с собой захватили, мистер Каултер?
– Нет, мисс Гуань. – Он перевел взгляд на нее. – Скажите честно – это ваш первый проект?
– Да.
– Любовь так велика?
– Извините?
– Давайте говорить откровенно. Ваш единственный вклад в этот проект – то, что ваш любовник платит за него.
– Мы с Джеймсом вовсе не… – И тут она резко поджала губы.
– Вы с Джеймсом вовсе не что, Мейлин? – с наигранным удивлением и интересом спросил Сэм. – Не любовники?
– Это не ваше дело!
