Марина Палмер - Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе
Надеюсь, фотографии получились неплохо. Я имею в виду, моя попка не смотрелась слишком толстой в вышеупомянутых «розовых брючках». Только подумайте, если бы я не соприкоснулась с миром танго, то так и носила бы обычные черные джинсы (намного лучше скрывающие любые недостатки фигуры).
19 апреля 1998 года
Мой энтузиазм в отношении милонги несколько поугас — слишком высоки теперь ставки. Помимо удара по самолюбию (потенциальные партнеры, толпящиеся вокруг вас сегодня, на следующий вечер уже роятся возле другой девушки) я получила еще один удар — осознание, что я скорее всего так и не смогу встретить тут того, с кем мне захочется провести остаток своей жизни в танго. Совсем скоро я окажусь вовсе не у дел. Вполне достаточное основание, чтобы почувствовать себя гадко. Но есть и причина чувствовать себя еще гаже.
Это случилось прошлым вечером в «Данс Манхэттене». Окинув взглядом танцпол (что было совсем не просто, учитывая царивший в помещении полумрак), я быстро пришла к выводу, что там нет никого, кто мог бы представлять для меня хоть какой-нибудь интерес. Ни краткосрочный (на сегодняшний вечер), ни длительный (на всю оставшуюся танцевальную жизнь). За исключением Фрэнка. Это наш новый ассистент инструктора и единственный танцор в этом зале, кого я пока еще не вычеркнула из своего списка. Однако он, похоже, даже и не подозревал о моем существовании. Это не могло не стать веской причиной, чтобы я осталась. Необходимо было привлечь его внимание. Но либо в зале было слишком темно, либо Фрэнк просто делал вид, что ничего не замечает. Это, разумеется, усилило мою непреклонность в решении заполучить его. Фрэнк вовсе не принадлежит к категории парней, танцующих с девушкой лишь из-за ее привлекательности. Хотя частенько это бывает именно так — парень танцует с тобой по одной из двух причин: либо ты хорошо танцуешь, либо ты хорошенькая. Но предпочтительнее, чтобы совпадали оба условия.
Можете считать меня самонадеянной, но в моей жизни наступил момент, когда я наконец-то смогла смотреть на себя в зеркало и меня не тошнило от собственного отражения. Большинство знакомых считают меня привлекательной. И в общем, это так. Однако несмотря на столь недавно приобретенную уверенность в себе, я все же иногда страдаю от внезапных провалов в самооценке. Конечно, я не думаю о себе, что со мной не танцуют якобы по причине моей особой уродливости, но, полагаю, всем, кто танцует танго, свойственны подобные мысли. И чтобы не дать себе свалиться в глубокую апатию, когда избранный объект оказывается несговорчивым мерзавцем, мы начинаем выдумывать себе успокоительные отговорки вроде следующих:
«Как же он устал танцевать без отдыха со всеми подряд (в числе которых нет вас)».
«Да он просто играет со мной, чтобы подогреть интерес».
«Он явно трусит танцевать с таким совершенством (как я)».
«Та стерва, с которой он танцует, определенно приворожила его, и он абсолютно ослеп и не видит, что я посылаю ему сигналы».
«Он не замечает меня, потому что здесь слишком темно/ много народу/я одета в черное. Я слилась с окружающей обстановкой. Больше никогда не надену черное».
И вот вы сидите на лавке, словно обвиняемая в ожидании приговора. Вас помилуют, или вам грозит камера смертников?
Прошлым вечером, таращась на Фрэнка, я оказалась среди приговоренных к смерти.
22 апреля 1998 года
Я заметила его в тот самый день, как в первый раз пришла на практику. Было невозможно не обратить на него внимание — высокий, стройный, он грациозно скользил по паркету. Техника Фрэнка оказалась столь же безупречной, сколь и его внешность. И то и другое производило впечатление чего-то невероятного. Я как раз завязывала ремешки босоножек и, не в силах оторвать от него глаз, чуть не вывихнула себе шею.
С ремешками я управилась, но желание добиться от Фрэнка приглашения на танец меня не оставляло. И что же я предприняла? Что и всегда, в случае если какой-то парень был мне симпатичен: проигнорировала его. Поверьте, если бы его можно было поставить в один ряд с Оскаром или Армандо, я бы не испытывала никаких затруднений и спокойно смотрела на него, пока он не соблаговолил бы одарить меня кабесео. Но, к счастью для него, Оскару и Армандо было до него далеко.
А мои мечты оставались мечтами. Вечер я приготовилась закончить в грезах о том, как было бы хорошо, если бы он все-таки пригласил меня потанцевать. И когда уже совсем отчаялась, я вдруг подняла глаза и заметила, как предмет моих вожделений протягивает мне руку. Если это не было божественным вмешательством, надо сказать, весьма щедрым (абсолютное и неопровержимое доказательство существования Бога, более убедительное, нежели любое из теологических доказательств Декарта), то я не знаю, что тогда это было.
Я покорно последовала за Фрэнком, до смерти боясь обмануть его ожидания. По-моему, я даже разучилась танцевать. Пока мы ждали, когда заиграет музыка, я просто наслаждалась его объятиями. От него пахло мускусом и корицей — головокружительный аромат. Я заглянула в его глаза — миндалевидные, похожие на каштаны. Они показались мне необычайно добрыми. Полные губы и ровные белые зубы только дополняли общее впечатление неотразимого обаяния. Прямой нос выражал силу и уверенность, высокий лоб придавал лицу открытость. Одно ухо у него было проколото. Как же я раньше этого не заметила? Нужно бы уточнить у кого-нибудь и запомнить раз и навсегда, в каком ухе серьгу носят геи, а в каком — натуралы.
Заиграла музыка, и без каких-либо проблем он исполнил со мной последовательность фигур, с которыми я никогда еще не сталкивалась. К своему огромному облегчению, я поняла, что (а) танцевать не разучилась и (б) смогла следовать за ним весьма проворно, как бы нахально ни звучали мои слова. Не лишним будет заметить, что я наслаждалась танцем так, как обычно наслаждаются вызовом. С ним я вовсе не ощутила никакой необычной связи. Каждый его размеренный шаг был совершен безупречно, хотя танцевал он не сердцем или душой, или откуда там берется та страсть, которую называют «el sentimiento» — особенное чувство, оно рождается в звуках танго. Но какое это имеет значение? Меня сжимал в благоуханных объятиях самый притягательный властелин танцпола в этом зале. Может быть, это и есть тот, кого я ищу, мой Будущий Партнер?
Мы едва перебросились парой слов, не считая ничего не значащего «привет» в самом начале и «спасибо» в конце танды. Однако Фрэнк внезапно поинтересовался: «Не хочешь как-нибудь поужинать вместе?» Еще одно поразительное вмешательство свыше — или как это назвать?! И, что более удивительно, судя по голосу, он действительно стеснялся и (или) нервничал. Хотя нет никаких сомнений, что по логике вещей именно я должна была испытывать подобные чувства. Столь быстрая перемена ролей стала для меня неожиданной до потрясения. Лишь несколько минут назад он был предметом моих мечтаний. Теперь же этот мужчина у меня в руках, а я абсолютно не представляю, что мне теперь делать. Я уже собиралась было развернуться на сто восемьдесят градусов и бежать от него куда глаза глядят, как взгляд мой вдруг выхватил из прядей каштановых волос его проколотое ухо. И я согласилась.
