Рэйчел Гибсон - Просто неотразим
Джон со стоном прошептал ее имя, прежде чем снова завладеть ее губами. Каждый раз, когда ее соски касались его груди, Джорджину пронзала сладкая боль. На каждое прикосновение Джона ее тело отзывалось новым всплеском страсти, которой она от себя не ожидала. Казалось, будто всю жизнь ее тело знало, что должен появиться Джон, и ожидало его. Джорджина погладила его по спине, опустила руки на талию и добралась до ремня. Джон судорожно выдохнул, когда она потянула на себя пряжку, чтобы вынуть штырь из дырочки, и схватил ее за запястья. Оборвав поцелуй, он отступил на шаг и устремил на нее тяжелый взгляд. Между бровей у него появилась складка. Даже сквозь загар было видно, как запылали его щеки. Он напоминал изголодавшегося человека, который совсем не рад тому, что ему предлагают его любимое лакомство. По его виду можно было предположить, что он намерен отказаться.
– А-а, к черту все это, – наконец проговорил он и потянулся к ее трусикам. – Я все равно уже мертв.
Опершись на стол, Джорджина приподнялась, чтобы позволить ему снять с нее белье. Раздевшись, Джон встал у нее между ног. Он действительно оказался большим. Он не шутил, когда сказал ей об этом. Джорджина обхватила рукой его член. Джон взял ее руку в свою и сдвинул ее к головке. Член был невероятно твердым и очень горячим.
Джон несколько мгновений смотрел, как ее рука движется вверх-вниз по его члену.
– Ты принимаешь противозачаточные таблетки? – спросил он, просовывая руку к ее лобку.
– Да, – выдохнула Джорджина, почувствовав, что его пальцы пробрались внутрь, к клитору.
– Обхвати меня ногами, – велел Джон.
Джорджина так и сделала, и он вошел в нее. Его взгляд был прикован к ее лицу.
– Боже, Джорджи, – хрипло прошептал он.
Выйдя чуть-чуть, он в следующее мгновение вошел в нее со всей силой, обхватил ладонями ее ягодицы и стал двигаться в ней, постепенно увеличивая темп. Призы в верхней полке буфета зазвенели. Джорджину неудержимо повлекло к краю бездонной пропасти. Огонь, опалявший ее тело, с каждым рывком Джона разгорался все сильнее, ее желание отдаться ему становилось все неистовее. Каждый раз, когда он вонзался в нее, она проходила одновременно через муку и блаженство.
Неосознанно шепча его имя, она привалилась головой к полке и закрыла глаза.
– Не останавливайся! – выкрикнула она, почувствовав, что приблизилась вплотную к краю.
Огонь охватил ее всю, мышцы непроизвольно напряглись, и она рухнула в долгий горячий оргазм. То, что срывалось с ее губ, шокировало бы ее, будь она в нормальном состоянии. Но сейчас это ее не волновало. Джон заставил ее испытать нечто такое, о чем она даже не догадывалась, и сейчас все ее мысли и чувства были сконцентрированы на мужчине, подарившем ей эти невероятные ощущения.
– Господи, – произнес Джон, уткнувшись лбом ей в шею. Его руки сильнее сжали ее, и он, с горловым стоном вонзившись в нее в последний раз, кончил.
Тьма, окутывавшая обнаженного Джона, вполне соответствовала его мрачному настроению. В доме было тихо. Слишком тихо. Если бы он прислушался, то, возможно, смог бы различить ровное дыхание Джорджины. Но Джорджина спала в его спальне, так что прислушиваться было бесполезно.
Стояла ночь. Темная и очень тихая. Мрак и тишина, будто сговорившись против него, дышали ему в затылок и насылали на него воспоминания.
Джон поднес ко рту бутылку пива и отпил почти четверть. Подойдя к панорамному окну, он устремил взгляд на большую желтую луну, заливавшую серебристым светом волны.
Неожиданно перед ним возник образ его жены Линды. Такой, какой он видел ее в последний раз, – сидящей в ванне в воде, смешавшейся с кровью. Она разительно отличалась от той девушки со свеженьким личиком, с которой он познакомился в школе.
Сознание Джона сделало резкий поворот и вернуло его к тому короткому периоду в школе, когда он встречался с Линдой. После окончания школы он уехал за сотни миль, чтобы играть в хоккей в юниорской лиге. Спорт был смыслом его жизни. Он играл много и к двадцати стал первым игроком, взятым торонтским клубом «Мейпл лифе» на отборочных играх 1982 года. Благодаря росту он стал доминирующим игроком и вскоре приобрел прозвище Стена. Способности, проявленные на льду, сделали его восходящей звездой. Способности же, проявленные за пределами катка, превратили его в кумира женской части околохоккейной тусовки. Джон отыграл в клубе четыре сезона, прежде чем нью-йоркские «Рейнджеры» предложили ему контракт на крупную сумму. Он стал одним из самых высокооплачиваемых игроков НХЛ. К этому моменту он напрочь забыл Линду.
Они встретились снова только через шесть лет. Ровесники по годам, они имели разный жизненный опыт. Джон успел уже многое повидать. Он был молод, богат и успел испытать то, о чем большинство мужчин могли только мечтать. За эти шесть лет он изменился очень сильно. Линда же почти не изменилась. Она осталась той же девчонкой, которую он катал в машине Эрни.
Он случайно столкнулся с Линдой в перерыве между сезонами. Он повез ее в город. Он привел ее в гостиничный номер и через три месяца, когда она сообщила ему, что беременна, женился на ней. Его сын Тоби родился пятимесячным. Следующие четыре недели, наблюдая, как сын борется за жизнь и возможность дышать, Джон представлял, что будет учить его всему, что он сам узнал о хоккее и жизни. Его мечты о мальчишке-сорванце умерли вместе с сыном.
Джон скорбел молча, скорбь же Линды была видна всем вокруг. Она плакала, не переставая, и вскоре у нее появилась навязчивая идея родить другого ребенка. Джон знал, что стоит за ее одержимостью. Ведь он женился на ней, потому что она была беременна, а не по любви.
Ему следовало бы уйти тогда. Бежать прочь. Но он не смог оставить ее. Потому что она страдала и потому что он чувствовал себя ответственным за ее скорбь. Он оставался с ней, пока она ходила по докторам. Он оставался с ней, пока она переживала один выкидыш за другим. Он оставался с ней, потому что в глубине души тоже хотел ребенка. Он оставался с ней и видел, как она все глубже погружается в отчаяние.
Он был с ней рядом, но хорошего мужа из него не получилось. Ее стремление родить ребенка превратилось в манию. В последние месяцы ее жизни он не мог преодолеть нежелание прикасаться к ней. Чем сильнее она за него цеплялась, тем упорнее он отталкивал ее от себя. Его связи с женщинами стали многочисленными и скандальными. Подсознательно он хотел, чтобы Линда сама ушла от него.
Но она предпочла покончить с собой. Джон сделал большой глоток пива. Она хотела, чтобы именно он обнаружил ее. Так и произошло. Даже спустя год Джон точно помнил, в какой цвет кровь окрасила воду в ванне. Он видел белое как мел лицо Линды, обрамленное мокрыми светлыми волосами. Он ощущал запах ее шампуня и видел разрезанные почти до локтя запястья. И до сих пор ощущал жуткий спазм в желудке.
