Моя взрослая девочка - Лена Поллина
Если откинуть все “ нельзя” и обнажить правду, я бы хотела, что бы Егор поцеловал меня на прощание. Но правильнее будет остановиться на сухом
“пока” или даже “ прощай”.
Автомобиль мягко тормозит, но мотор не глушится.
Это означает, что мы приехали и никаких “ разговоров” в машине не будет.
Распахнув глаза, поправляю пальто и боковым зрением замечаю измученную гримасу на лице Егора.
Он сидит с закрытыми глазами, впечатав затылок в подголовник сидения. Кожаная куртка расстегнута, грудная клетка под голубой футболкой двигается от размеренного дыхания.
Мне хочется к нему прикоснуться, но подавив это желание я тихо спрашиваю:
— Ты в порядке?
Брови, сведенные к переносице немного раслабляются и Камаев слабо кивает.
— Все ок. Голова немного гудит.
Голова — выдыхаю, прикидывая, как помочь.
В моей сумке нет обезбаливающих, я сама мечтала выпить таблетку перед гонкой, ведь ощущала то же самое.
— Поблизости нет круглосуточных аптек. Я могу вынести тебе…
— Ты итак замерзла, не надо… — не открывая глаз отказывается от моего предложения.
Так. Ладно.
Опустив глаза на сумку, медлю какое-то время.
— Я зайду с тобой в здание, подожду внизу, можно? — Предлагает Егор разлепив веки.
Его взгляд не выражает никакого подтекста. Только усталость.
Пф-ф…Окей.
— Только зайди пожалуйста минуты через три, хорошо. Там на вахте такая стерва. А ты итак сегодня… — решаю прикусить язык, потому что Камаев снова упирается затылком в подголовник и согласно кивает.
Выйдя из машины, взбегаю по ступенькам крыльца.
Каблуки противно шаркают по бетону, превращая мое присутствие в появление знаменитости на красной дорожке.
— Здравствуйте — рассеянно здоровается кучка студентов, переглядываясь между собой.
Опять курили, засранцы!
Грожу пальцем одному из них на ходу бросая:
— Еще раз увижу, будем беседовать в кабинете.
Открыв скрипучую дверь, слышу, как она захлопывается за моей спиной.
К моему облегчению на вахте пусто.
Быстро забегаю по лесенкам на третий этаж и открыв комнату ключом, шлепаю по включателю.
Я чистюля и мне чертовски тяжело сделать шаг по начисто вымытому полу в уличной обуви, но я его делаю.
И не один.
В моей аптечке не так много лекарств, поэтому нужное я нахожу сразу.
— У тебя уютно… — слышу позади голос Камаева.
Застыв с блистером в руках, медленно поворачиваюсь, пораженно осматривая наглеца.
— Воды дашь? — спрашивает, забирая из рук таблетки.
Пытаюсь распознать свои эмоции, ведь они вразброс скачут от возмущения до ликования.
Егор поднялся ко мне в комнату и…Что дальше?
Не отрывая взгляда от карих глаз, скидываю на пол пальто и схватив со стола прозрачный стакан, наливаю из графина воду. В нашем общежитии из крана течет такая бяка, поэтому я покупаю пятилитровки в супермаркете.
Ума не приложу, какую воду пьют мажоры, но ионов серебра в этом стакане избалованный мальчик точно не найдет.
Егор терпеливо ожидает когда я ему подам стакан и пока он запивает таблетку, я отвернувшись от него пытаюсь привести свой сердечный ритм в норму.
И вот вроде бы это пространство мое личное, но двадцатилетний мальчик вмиг
становится опасным.
Ума не приложу, что в его мыслях.
Уперев руки в стол, часто дышу. Теперь я могу сказать с уверенностью, что мой разум болтается где-то на задворках, ведь мое тело хочет прикосновений.
Таких, какими Камаев награждал меня в салоне собственного автомобиля.
Жарких, голодных, заставляющих выгибаться навстречу и безвольно просить добавки.
То ли мои мысли слишком очевидны, то ли головная боль студента была лишь хорошо продуманным трюком, но через мгновение я слышу стук пустого стакана, а еще через одно бретелька атласного платья сползает с моего плеча.
Когда горячая ладонь, касается моей обнаженной груди, я закатываю глаза и уронив голову на грудную клетку Камаева часто дышу.
По моей шее расползаются влажные поцелуи, а вниз живота скатывается то самое возбуждение, которое я не в силах контролировать.
— Ты все продумал — шепчу, упираясь ягодицами в его твердый пах.
От этого соприкосновения в моих глазах яркая вспышка.
— С такой взрослой девочкой надо просчитывать все до мелочей–шепчет, прикусывая мочку уха и я издаю стон.
Сумасшедшая Олеся…
Плохая…Очень плохая девочка.
Где-то на гонках страдает красивая, богатая Эля и я зная это бесстыже ожидаю добавки.
Мочка уха-моя эрогенная зона, добавим к этому два стакана глинтвейна и у парня из “высшего общества” в руках сплошные козыри.
Его жизнь меня не касается.
Я хочу заглушить раздирающую меня потребность.
Наверное так выглядит похоть, наверное завтра я умру со стыда, но сейчас мне плевать.
Моя участь на сегодня — подчиняться ей во всем.
Пока я тихо умираю от поглощающих ощущений, Егор ловко разворачивает меня и усаживает на край стола.
Расфокусированным взглядом брожу по его пьяным глазам, осознавая, что я так и не сняла сапоги. Егор тоже в обуви.
И если в моем нормальном состоянии для меня это истерика, то сейчас мне плевать.
Глядя мне в глаза он опускает руку вниз, касаясь пальцами мокрого белья.
— Вау! — шепчут его губы.
Заткнись — хочется зарычать, но в ответ я лишь издаю протяжный стон.
Мой студент задирает своими наглыми пальцами тонкое платье и стягивает с меня намокшие трусики.
Приподнимаюсь, помогая совершить ему этот маневр.
Белье летит на деревянный стул, а я завороженно наблюдаю, как на дорогущих джинсах расстегивается ремень, затем ползет вниз молния.
Вынув фальгированный пакетик, Егор вскрывает его зубами, опуская взгляд под моё платье. Мне хочется закрыться, но его кадык дергается. Пф-ф… Ему нравится эта пошлая картинка.
Мне тоже.
Я, как озабоченная пялюсь, как Камаев раскатывает по члену презерватив.
Внизу живота требовательно ноет и я совру, если скажу, что не мечтаю о том, чтобы он поскорее оказался во мне.
Меня колотит от возбуждения.
Мой юный любовник наблюдает за мной затуманенными глазами.
Закатываю свои и выгибаюсь навстречу, когда он вклививается между моих бедер и немного приподнимает меня за ягодицы.
Егор высокий и для того, что бы заняться с ним сексом на столе, нужна нестандартная мебель.
Чувствуя, как он начинает медленно погружаться в меня, обхватываю его шею руками.
Непривычное ощущение шокирует. У меня давно не было мужчины и я немного отвыкла от этого.
— Ты такая…узенькая — пошло шепчет Камаев, делая плавные выпады, погружаясь глубже.
Сжав мою талию одной рукой, второй придерживает меня за ягодицы.
На мне все еще сапоги и
