Женимся! Семья за одну ночь - Вероника Лесневская
– Смеетесь? – с вызовом вскидывает подбородок.
– Нет, серьезно спрашиваю, – выдыхаю ей в лицо, рассматривая каждую черточку вблизи. Ладони машинально сжимаются на осиной талии, обхватывая ее чуть ли не полностью. – Если ты переживаешь из-за отзыва, то он выйдет сегодня, а значит, процесс закрытия только начинается. Тебе вообще беспокоиться не о чем, – важно хмыкаю, довольный собой. Статья получилась с огоньком, так что я в ней ни капли не сомневаюсь. Давно не писал с таким вдохновением.
– Ой ли, – морщит вздернутый носик, и веснушки на нем переливаются огнем в свете потолочных ламп.
Кажется, я жалею, что дал этой безумной девчонке положительные рекомендации. Она же любого ресторатора с ума сведет, а бригаде скорой скажет, что так и было. Я сам уже на грани, мокрый, красный и глубоко шокированный ее винным приемом.
– Мы на месте, Олег Геннадьевич, проходите, – неожиданно меняется в лице Сашка и растягивает губы в сладкой улыбке, подозрительно приторной.
Попкой толкает дверь позади себя – и отходит, любезно приглашая меня внутрь, как будто там не туалет, а тронный зал. Остается еще книксен отвесить для целостности образа.
– Благодарю, – с трудом выжимаю из горла, покосившись на эту хитрую лису.
Делаю шаг вперед, усыпляя ее бдительность, но на пороге выбрасываю руку, цепляю Сашку за локоть и заталкиваю в туалет. С грохотом захлопываю за нами дверь.
Мельком осмотревшись, подхватываю опешившую девушку под ягодицы и усаживаю на каменную столешницу между раковинами. Узкая юбка задирается и трещит по шву. Приближаюсь вплотную, нависая над рыжей фурией и лишая ее любых путей для отступления, кроме…
Острые коленки оказываются между моими бедрами, и я вовремя вспоминаю запрещенный прием, который она почти использовала против меня на остановке. Сжимаю ее ровные ноги своими, смыкая их и надежно фиксируя. Упираюсь кулаками в край столешницы. Наслаждаюсь секундной передышкой.
– Ты что задумала? – строго спрашиваю после паузы. – На кого работаешь? Тебя кто на меня натравил?
– У вас паранойя, – играет бровями. Дрожит, но не сдается. Наоборот, в панике у нее рот не закрывается, и я на себе испытываю всю прелесть словесного поноса. – Мания преследования… В совокупности с завышенной самооценкой и обостренным нарциссизмом. Гремучая смесь. А еще знаете что…
Не знаю!
И знать не хочу!
Поэтому, схватив Сашку за затылок, я грубо затыкаю болтливый рот поцелуем.
Не верю, что делаю это. Чокнулся! Всему виной дерзкая заноза, которая преследует меня. Потом выясню, зачем, а пока…
Углубляю поцелуй. И гори все огнем!
– М! – возмущенно мычит она мне в губы. Выталкивает мой язык своим, и это лишь сильнее заводит.
Мне нравятся ее запах и вкус. Мягкость и бархат кожи.
Даже в легких жалящих укусах есть что-то будоражащее фантазию.
Хотя нет… Сашка реально кусается. Больно.
Цапнув меня за губу, упирается руками в плечи, брыкаясь в моих объятиях. Стоит мне отстраниться, как она замахивается, чтобы залепить мне пощечину.
Хлопок разносится по всему помещению, эхом отражаясь от стен.
Немного отрезвляет. И заставляет почувствовать себя маньяком. Каким-то особо озабоченным, вдобавок туалетным.
Я готов отпустить неожиданную жертву и извиниться, но дергающиеся колени под моим пахом останавливают. В таком состоянии я точно пропущу удар.
– Вот так болячки и передаются, – не умолкает Саша ни на миг, брезгливо вытирая губы тыльной стороной ладони. – Надеюсь, я от вас ничего не подцепила. Тьфу-у! – изображает рвотные позывы.
А-а-а, как же бесит! Я ведь почти остыл после оплеухи. Пришел в себя, одумался. Человеком стал, а не похотливым животным.
– Вы меня всю обслюнявили, – продолжает плеваться Сашка, будто специально выводит меня из шаткого равновесия.
Крышу опять срывает ураганным ветром.
Заключаю ее лицо в ладони, сжимая покрасневшие щеки. Она зажмуривается, а я впиваюсь в сомкнутые губы.
То ли я оголодал без бабы, вычеркнув Крис из графика, то ли надышался винными парами, но меня серьезно ведет. Особенно когда она отвечает на поцелуй. Впускает меня, неуверенно проводит кончиком языка по моим губам, расслабляется. Беспрепятственно позволяет пожирать ее, как десерт от шефа. Жадно, ненасытно, с наслаждением.
Удивительно, но я хочу эту рыжую несуразицу.
Ягодно-винный запах обволакивает и пьянит. Ее дыхание учащается и становится жарче. Ладони, что упирались в мои плечи, теперь скользят по торсу вниз. Ногти царапают ткань рубашки по пути, пальцы упираются в пояс брюк.
Сколько своих принципов я нарушу, если на открытии ресторана возьму его официантку прямо в грязном туалете?
Да абсолютно все…
Но я продолжаю целовать рыжую пацанку, которая совсем не в моем вкусе.
Глава 10
Александра
Высоцкий не лгал… Ему не то что пэить нельзя, а даже рядом с вэином находиться противопоказано, и на этикетки от бутылок срмотреть я бы ему тоже запретила. Мало люи…
Если он после бургундских ванн такое вытворяет, что ожидать, когда он примет внутрь? Знать не хочу! Страшно, и в то же время… чертовски приятно.
– Надеюсь, я от вас ничего не подцепила. Тьфу-у! Вы меня всю обслюнявили!
Я никогда не признаюсь в этом вслух, но… он целуется как бог. Умело, настойчиво, страстно, заставляя мои коленки трястись под его пахом, превращая всю меня в желе, сбивая сердечный ритм. И такого эффекта он достигает одним языком! Просто целует, даже не лапает, не раздевает, не пытается залезть под юбку. Джентльмен с внезапным помутнением рассудка.
Его руки на моих щеках, остальные особо опасные части тела надежно упакованы в унылом костюме под винными узорами.
А что если бы… Нет! Даже думать об этом забудь, Сашка! Ты девушка приличная… Была…
Мысли путаются. И все из-за него.
Этот змей-искуситель из кипарисовой рощи продолжает страстно целовать меня. Так, будто я его доза адреналина. Будто он по-настоящему кайфует от меня. Будто готов всю жизнь есть только мои губы. На завтрак, обед, ужин, а потом еще во время ночного дожора. Постоянно. Неотрывно. Жадно.
Мы – девчата – народ простой и непривередливый. Нам многого не надо. Почувствовать себя желанной, получить тарелку лапши на уши и завести парочку бабочек в животе.
