Все ради тебя (СИ) - Ария Тес
Звучит очередной вздох, принадлежащий Паше.
— Понял, принял. Ровно ты к этому относиться не сможешь.
— Не надо трогать!
Тихий звон, еще одна усмешка.
— Да я просто посмотреть. Фигурки крутые!
— Это коллекционная вещь!
— Да-да-да... Ух ты! А это ваши дети?
Еще один стук.
— Я же сказал — не надо трогать!
— Да боже, расслабься! — устало вздыхает, слышу шаги.
Тут вступает Катя.
— Паш, ты сказал, что тебе нужна помощь? Может, перейдем к делу, или ты так и будешь дальше выводить моего мужа из себя?
— Звучит заманчиво. Его достаточно просто вывести из себя, но…нет. Мне действительно нужна твоя помощь.
— С чем?
— Точнее будет сказать, с кем.
Понимаю даже я — Лиза; еще раньше, чем имя моей девочки действительно звучит из уст Кати.
— Ты хочешь помириться с Лизой.
Это не вопрос, да и глупо о таком спрашивать — очевидно, да.
Паша молчит.
Тишина давит.
Чего он тянет?!
Шаги.
Пауза накаляет сильнее. Такое ощущение, что ему самому необходимо собраться, и я его с какой-то стороны понимаю. Лиза — самая сложная женщина, которую я когда-либо знал. Нет, тем она и прекрасна, но все-таки…характер у нее, очевидно, не сахар. Они с Катей как две диаметрально противоположные оси — разные во всем. Если одна из них больше покорная, спокойная, мягкая, вторая — чистый пожар. Никогда не знаешь, как она отреагирует, но точно уверен, что отреагирует бурно: эмоции — ее второе имя. Прекрасное в своем несовершенстве, силе и притягательности.
Поэтому да, я его прекрасно понимаю. Сам не знаю, с какой стороны, блядь, к ней подступиться!
— Я дико скучаю по России. Не поверишь, но у меня над кроватью висят березы. Не какой-нибудь сраный лес, или, блядь, пляж. Что там еще модно вешать? Неважно. У меня висят березы…
— Трогательное откровение.
— Мне очень хочется вернуться домой, Кать, а какой дом без семьи? Никакого. Это просто пустые стены, и сколько в них ни пихай всяких статуэток или прочего дерьма — пусто там.
Слегка хмурюсь.
Кажется, я понимаю его сейчас еще больше, а еще, кажется, начинаю проникаться. То ли это действительно магия их крови, то ли, блядь, помешательство, но он становится мне ближе, даже если этого не знает. А еще, мне гораздо меньше хочется надавать ему по роже — приятный бонус…
— Ты ничуть не изменился.
— Правда? — весело спрашивает, но горечь оседает на кончике языка даже у меня.
Это больше притворство.
На самом деле, ему невероятно грустно. Как Лизе. Да…они действительно родственники, потому что так похоже выражать эмоции никто, кроме семьи не может.
— Вот это точно трогательное откровение.
Катя вздыхает со смешком.
— Я, конечно, просто в восторге от твоего стиля общения, ты же знаешь, но не очень понимаю, чего ты от меня хочешь? Поговорить с ней?
— Мы оба знаем, что это ни хрена не вариант. Только не с Лизой.
Это точно… тринадцать месяцев разговоров не привели ни к чему положительному, только к разрушению…Если она что-то вбила себе в голову, то поступит только так, как сама того хочет. И никак иначе.
— Она не будет слушать, упертая же до одури. Пока в башке заскок, помаши ручкой…
— И кто в этом виноват?
— О, прошу, давай ты не будешь говорить тоже, что говорит она, лады? Я не мог остаться. По многим причинам. А она могла поехать со мной, но что сделала?
— Перестала с тобой разговаривать...
— Она вела себя как чокнутая истеричка, и я неправ, что не пытался еще, знаю. Но я был молодым, считал, что она непременно поймет и простит меня...с возрастом. Думал, что остынет...
— Ошибся.
— Сколько бы я ни пытался, она заперлась на все замки. Лиза многое может простить, но когда ее бросают? Это ее...кхм...триггер. Так что да, хер мне, а не прощение. Надо было переть до талого. Но я правда не мог остаться. Кем бы я был? Учителем сраной информатики?! Или...ой, это уже детали...
На этот раз Катя вздыхает.
— Знаю. Да и она знает, но…
— Ее рог глубоко вошел в землю и бла-бла-бла. Я десять лет пытался, думаешь, этого не понимаю?!
— Почему сейчас? — звучит голос Сая, — Если ты все понимаешь, почему сейчас?
— Ситуация изменилась.
Вот теперь я слышу нотки злости в голосе Паше, и хорошо представляю себе его колючий взгляд. Снова, спасибо, Лиза. Думаю, они и в этом своем проявление очень похожи…
Очевидно, я прав, раз Сай громко цыкает, но Паша вдруг говорит.
— Да, это касается твоего брата. Очевидно, по-моему.
Наверно, он хочет меня защитить сейчас? Как всегда делает? Только я этого не хочу, да и слава богу, что слов Сай не находит. Молчит.
Паша тяжело вздыхает.
— В общем, ситуация изменилась.
— Она общается с вашим отцом…
— Едва ли это можно назвать общением...
— Так это правда?
— Когда она в Москву переехала, папа уже изрядно заебался терпеть ее заскоки. Пытался нахрапом взять...
— Кончилось, очевидно, так себе...
— Просто кошмар. Истерики были дикие! Но, в конце концов, им удалось прийти к консенсусу: десять минут раз в месяц.
— В смысле?!
— Она приезжает к нему на десять минут один раз в месяц. Папа все надеялся, что смягчиться, удастся как-то продлить сие удовольствие, да только хер и ему! Лиза несгибаемый человек. Ну...до недавнего времени.
— До...
— Развода, агась. Просила его помочь. Сбежать хотела...
Катя громко цыкает, а Паша опять усмехается.
— Спокойно, она быстро передумала. Сбежать — значит от всего отказаться. И от тебя в том числе...
— Так это его план или ее был?
— Это было коллективное творчество, но как эффектно, а?
— Охренеть можно от эффектности, — ядовито цедит Сай, Паша, чувствую, улыбается.
— Обидно, что твоего братишку наебали? Что ж, это почти сансара, дорогой друг. Где-то ты наебешь, где-то тебя. Увы.
— Он ее не наебывал!
— Да ну? То есть она знала, что он трахает все, что плохо лежит?
— Он не...
— Хватит! — перебивает на зачатках повышенного тона Катя, фыркает, — Это сейчас какое значение имеет?! Все сделано! Так что прекрати! А ты! Почему рассказываешь все это?!
