Желанная для него - Ани Файер
Вот же ж, чёрт! А я словно немая сижу, не в силах что-либо сказать или остановить брата, чтобы прекратить это безобразие. Потому что боюсь того, что может произойти, если Лёшка уйдет. И я не смогу остановить Ярослава, потому что просто не захочу.
— Не обижай мою Аньку! — остановился Лёшка возле нас. — Убью!
Глава 8
Ярослав Федорцов
Все эти дни спасала только работа и изматывающие, изнуряющие тело и душу тренировки. Я еле приползал домой, а последнюю ночь вообще ночевал прямо на мате в спортзале, развалившись там без сил.
Гор орал, естественно. Ожидаемо с его стороны. Ему не нравится, когда у спортсмена такой раздрай в душе. Это дезориентирует и не дает сосредоточиться на противнике.
Вся моя злость ушла ещё в тот же вечер, когда я гнав в шею Анькиного бывшего. Я просто не знал, как снова сблизиться с ней. Обидел её. Сильно. Я видел её слёзы, от которых меня весь день выворачивало наизнанку.
Вот ну что я за дебил-то такой, а? И чтобы как-то загладить вину, решил выместить всю свою дурь на сегодняшнем бою, чтобы с новыми силами ворваться в Анютину жизнь, изменив её на сто восемьдесят градусов. И свою, в том числе. Хочу начать всё с чистого листа. Пусть знает, какой я на самом деле.
Бой был не из лёгких. Противник был достойный. Навалял мне хорошо, но я смог собраться в двух последних раундах и увести того в нокаут. Как ни странно, душу грела только одна мысль, что увижу свою Сладкову. Я был уверен, что в эти выходные она будет моей. Не просто со мной, а именно моей. Оттрахаю так, чтоб за ушами пищало!
И эта уверенность в том, что будет именно так, как планирую, придавала сил не меньше, чем победа в бою.
Забегаю в дом, в ожидании того, что ребята ещё отмечают, а там темнота и тишина, лишь тусклый свет работающего телевизора озаряет гостиную и холл. И только Анютка сидит на диване, удивленно пялясь на меня. Впрочем, как и я не ожидал, что увижу её здесь совсем одну.
Вот он — момент истины. А я не знаю, что сказать.
— Будешь? — единственное, что смог выдавить из себя. Идиота кусок! Почему именно с ней чувствую себя таким неуверенным юнцом? Ведь не школьник уже давно, а всё равно не могу собраться. Боюсь испугать. Снова дистанцировать её от себя. Знаю, сам виноват во всем. Что не могу сдерживать себя в нужный момент, свой тупой темперамент и злость, тем самым отдаляя её от себя ещё больше.
Смотрит на меня, когда сажусь. Жалеет. Не люблю этот взгляд, в детстве его от неё было придостаточно. Но зачем она так? Не хочу, что смотрела на меня такими глазами. Хочу видеть в них страсть, желание, любовь… Но никак не жалость! А Анна уже тянет свою руку к моему лицу, хочет пожалеть, как тогда.
Ну уж нет!
…
— Да, а ещё ты забыла про легкодоступных девчонок, — надо уколоть её посильнее. Зачем? Посмотреть на реакцию. Что чувствует ко мне. Неужели только чертову жалость и больше ничего?
— Кто бы сомневался! — недовольно хмыкает Анька, вмиг отпрянув от меня.
Вот! Вот оно! Она ревнует? Не может этого быть! Готов кинуться на неё прямо сейчас и расцеловать.
— Ты что, Сладкова, ревнуешь, что ли? — не верю своим ощущениям, подозрительно щурюсь, хватая Аню за запястье, искренне боясь, что ошибаюсь.
— Бра-а-ата-ан! — прямо возле лестницы раздаётся до боли знакомый голос.
Лёха, блядь! Всю малину испортил! Подхожу к нему, тот хлопает меня по плечу в приветствии, а я тут же морщусь от боли. Брат сразу понял, что мне хорошо досталось. Просит сестрицу помочь мне. Знает же, гад, что я без ума от Аньки! Сводит нас, узнав, что Лика больше не помеха.
Снимаю футболку, добивая мою сладкую своим натренированным телом. Я видел, как она изучала меня на ужине и смотрела на мои татухи. На, наслаждайся, Сладкова. Сажусь к ней спиной. Командует Лёшкой по привычке, старшая ведь. Но не мной. Она давно плюнула на это, понимая, что на меня где сядешь, там и слезешь. Опускает свои ножки рядом с моей рукой. Так хочется провести ладонью по ним, сжать, ощутить их в своих руках… Не могу оторвать от них своего взгляда в отражении, вспоминая каждый миг, когда представлял, как они обхватывают меня за талию, а я вгоняю в неё свой член по самые яйца. Аня трогает меня своей ладошкой, вытирая влажной салфеткой запекшуюся кровь на спине. А от её нежных прикосновений у меня мурашки побежали по всему телу. Так бы и повалил Анюту прямо здесь на диване, если бы не Лёха. А она уже дует мне на рану, подумав, что сделала больно. Твою мать, сладкая, что ж ты делаешь со мной?
— Больно? — спрашивает у меня.
— Больно, — отвечаю ей, сжимая такую маленькую ступню в своей руке, не сдержавшись и боясь, что убежит. Ещё как больно! Мой ствол просто распирает, гляди рванет!
— Прости! — перебивает меня, снова начиная дуть на кожу.
Мля! Чтоб тебя, Сладкова! Чуть не застонал в голос, по-моему, даже глаза закатил от удовольствия.
— Но не там! — открыто намекаю, где именно мне больно. Лешка не дурак, сразу всё понял по моему взгляду. Уважаю! Настоящий брат!
— Я это… — открыто ржет он надо мной, — … пожалуй, пойду.
— Пожалуй, иди! — быстро отвечаю, намереваясь дернуть его сестрицу прямо здесь. Он знает о том, что я давно тащусь по ней, возможно, даже догадывается, как сильно я её хочу. Но лучше ему этого не видеть и не мешать мне! Поэтому, брат, вали быстрей!
Не в силах больше себя сдерживать поворачиваюсь к Анне лицом, протискиваясь между её бёдер. Вижу, как часто и тяжело она дышит. Грудь её поднимается и опускается в такт моему сердцу. Неужели сейчас всё произойдёт? В нетерпении кладу свои ладони ей на колени и веду их вверх, поглаживая, ощущая бархатистость её кожи. Какая же она нежная! Интересно, а ТАМ, какая она? Такая же, как я и представлял?
— Не обижай мою Аньку! — предупреждает он меня. — Убью!
Ведь и не врёт. Не обижу, не ссы, брат! Уходит, слава Богу!
Сигнал клаксона и яркие фары, что светят прямо в окно, заставляют дернуться, обозлиться на весь мир и вернуться в чертову реальность.
— Да вы, что, блядь,
