Позволь мне разгадать тебя - Юлия Конова
Высвобождаю свой язычок и хочу отстраниться, но Макс против, грубо хватает меня за затылок и фиксирует обоими руками мою голову. Раскрывает рот и врывается теперь уже своим языком в мое пространство, устанавливая свои порядки.
Я против такого, мы и так далеко зашли, поэтому на остатках разума, прилагаю усилие, и на борьбу с самой собой в том числе, я пытаюсь оттолкнуть, пока язык Макса хозяйничает у меня во рту и ласкает все, до чего дотягивается.
Чувствуя мое противостояние, Макс усиливает захват и рывком, сминая сопротивление пересаживает меня к себе на колени. Начинает целовать открытые участки, руками сжимая меня по бокам.
— Макс, — задыхаюсь, потому что неправильно все это, нам обоим надо остановиться.
— Машка, какая же ты… Крышесносная. Не могу, просто невыносимо быть вдали от тебя.
Устав бороться, я хватаю Макса за волосы и оттягиваю от себя. Оба тяжело дышим, но все-таки Горский отстраняется и пьяно смотрит мне в глаза.
Складывается впечатление, что я его девушка и он имеет полное право так себя со мной вести.
— Макс, ты забываешься! — взяв себя в руки, говорю с напускной строгостью.
— Извиняться не буду! Я делал то, что считаю правильным.
Его руки обмякают, и я тут же, рывком пересаживаюсь на соседнее сиденье. Хватаю вещи и бросив сухое спасибо, пулей вылетаю из салона авто.
Несусь в дом, в страхе, что Макс начнет преследовать, но сзади тихо, и я беспрепятственно попадаю домой.
— Маш, а ты чего так рано? — удивляется мама, которая смотрит ужастик на большом телевизоре.
— В смысле? Макс сказал, что ты велела ехать домой!
— Я? Не говорила я такого! — искренне удивляется.
— Ладно мам, проехали, — несусь в сторону лестницы, кипя от негодования.
Ну Макс, ну ты и сукин сын!
10
Поднимаюсь в свою комнату, пыхтя от негодования. Он мне соврал! А потом шантажом выманил поцелуй, да еще и какой! Аррр.
Хлопаю дверью в комнату, ложусь на кровать. Прокручиваю сегодняшний вечер и свое предательство Леши на повторе, и совершенно не понимаю, как могу в принципе, с таким Максом общаться. Он же невыносим!
Телефон издает сигнал о входящем уведомлении. Я буквально секунду радуюсь, что это может быть Тихомиров, которому мне надо признаться в постыдном поступке, и который ещё неизвестно, как отразится на наших с Лешей взаимоотношениях, но открыв телегу, вижу непрочитанное сообщение от незнакомого номера, в чате с которым вложено видео, и пока оно грузится, я раздумываю, не развод ли это, или какой-то прикол.
Видео начинается невинно, камера снимает, как дверь за Матвеем закрывается и мой парень начинает переодеваться. Он раздевается до трусов, пока в той комнате снова не открывается дверь и не заходит блондинка, лицо которой виртуозно скрыто большими пикселями. Умно, однако, а то бы я однозначно узнала и придушила тварь. Смотрю дальше.
Девушка подходит к моему парню, снимает с себя трусики от купальника, в которых она была, а потом развязывает верхнюю часть комплекта, оставаясь голой.
Камера расположена сбоку, и я вижу линии соблазнительного тела, которые Леша, тоже замерев с одеждой в руках и забыв обо всем, рассматривает. Дальше начинается что-то запредельное. Эта деваха лёгкого поведения становится перед Тихомировым на колени и медленно тянет его мокрые боксеры с восставшим естеством вниз. Дальше я смотрю на перемотке и ловлю кадры, как она ему отсасывает, а в конце и вовсе вижу момент, где они уже занимаются полноценным сексом.
Хочу все это развидеть и забыть, как страшный сон.
Словно в бреду, я хватаю телефон и выбегаю из комнаты. Сначала спешу на первый этаж, а потом прочь из дома. Звоню к соседям, и дверь, через пару минут моего настойчивого взлома, открывает мне Павел Юрьевич.
— Здравствуйте, дядя Паша. Макс же у себя? — спрашиваю стоя вся в соплях и слезах.
— Привет Машунь. Да, проходи, он должен быть наверху, — растерянно говорит, странно косясь на меня.
Совершенно забыв про злость на Горского, я бегу вверх по ступенькам и влетаю в комнату друга, который собственно, уже сам слышал мое приближение и шёл по направлению ко мне.
— Марусь?
— Это все ты! Ты виноват! Если бы ты мне не соврал, то я бы, я бы осталась и этого не случилось! — даже сама понимаю, что совершенно не права, но не могу остановиться, меня несет.
— Погоди, давай по порядку. Что стряслось?
— На, — пихаю ему свой телефон, чтобы он тоже посмотрел на это бесстыдство.
Меня трясет, я пытаюсь сдерживаться, но слезы все равно начинают течь неконтролируемым потоком.
Горский берет в руки телефон, вводит мой графический ключ и начинает смотреть видео, со звуком.
— Выключи, выключи звук! — кричу, потому что это невозможно…
Макс делает тише, но до конца не выключает, смотрит пристально, я вижу, как его глаза при этом бегают. Я наглым образом забираюсь на кровать соседа, в которой раньше мы иногда ночевали вместе, и накрываюсь одеялом с головой, и с сильным желанием уснуть и стереть себе память.
Минут пять я лежу в темноте, издали слыша, как друг только передвигается по комнате, но больше ничего.
Придаюсь самобичеванию, мысленно разговаривая с Тихомировым и выговаривая ему все, что я о нем думаю.
Спустя время кровать рядом со мной проминается и мужские руки поверх одеяла обхватываю и притягивают к себе.
— Хватит Марусь, успокаивайся, а то заболеешь.
— Ты понял, как это произошло? — спрашиваю из-под одеяла.
— Понял.
— Ну и?
— Он же пил?
— Пил.
— Ну вот, его и развели на секс, он же неискушенный парень, был по крайней мере и не смог устоять, когда тут все готовое предлагают, — по голосу слышу, что усмехается.
— Я же с ним говорила, спрашивала, — сквозь слёзы рассказываю, — он обещал, что ему никто не нужен, что мы будем у друг друга первые!
— Ну, что я тебе могу ответить… Мужская физиология, штука коварная. Верхний мозг можно легко переключить на нижний, а если еще и пьяный, так это еще проще.
— Я предупреждала его, чтобы он был осторожен, рассказывала про новый татолизатор и ставки на него!
— А ты откуда о таком узнала? — чувствую, как напрягается тело парня.
— Услышала разговор девочек, но не суть… Макс, как мне жить после такого?!
— Как-как. С гордо поднятой головой. Хочешь, прощай и продолжай с ним миловаться, хочешь, плюнь ему в лицо. Решай сама.
— Ты же ему ничего не сделаешь?
— Ему нет. Если он в тебя влюблен, то сам
