Кукумария - Яна Ясенева
Машка похвалилась Лене полушубком у Лены до сих пор не было парня. Интимными подробностями она не стала делиться.
— Я реально оторвала богача, сейчас в Москву уехал, — хвасталась Машка.
— Везет же тебе, а я вот все одна, — расстроилась Ленка.
— Ничего поищем тебе тоже богатенького, — засмеялась Маша, а самой стало грустно, не об этом она мечтала.
— Кристина замуж выходит, — выпалила Лена, чем очень расстроила Машу.
— Ну и пусть!
У Кристины все складывалась хорошо, жених понравился ее родителям, а она его. Она даже познакомилась с сыном Вадима. Он также настоял, чтобы Кристина продолжила обучение в Медицинском университете, пусть даже платно. Так и получилось, она стала студенткой на платной основе заочной формы. К новому году Кристина и Вадим решили сыграть свадьбу.
Слава поступил бесплатно в университет Иркутска, параллельно работал медбратом в ночных сменах на скорой помощи, жил в общежитии. Уставал очень сильно, зато забывал про Кукумарию.
Маша так и продолжила встречаться с Калюжным, терпела его грубость, исполняла прихоти, иногда даже получала удовольствие. За это получала хороший гонорар, из Москвы он привозил ей дорогие украшения. Встречались они пока два раза в неделю в гостинице. Раз в два месяца Калюжный уезжал на две недели в Москву. Как считала Маша: "Перетерплю", зато новая покупка".
— Мэри ты поедешь со мной в Иркутск, там мы будем строиться, это надолго, проект лет на пять рассчитан. — сказал Калюжный во время совместного ужина в гостинице.
— У меня же работа, а как я там жить буду? — у Маши было много вопросов. Но в Иркутск она давно мечтала уехать.
— Что ты переживаешь, я сниму квартиру, буду ее оплачивать, тебя содержать буду. Хочешь иди работай. Схема та же будет. Два раза в неделю я ночую у тебя, уезжаю на две недели раз в два месяца. — ответил Калюжный. Маше конечно не хотелось жить с ним, а вариант два раза в неделю вполне устраивает. Если не считать его животные наклонности, потребительского отношения, в плане денег он был не жадный.
Маша объявила дома о переезде.
— Маша с кем? И куда? — спрашивала Вера
— Со своим любовником, — спокойно ответила Маша. Она все рассказала матери, кроме интимных подробностей.
Вера просила отца повлиять на Машу, но тот махнул рукой и сказал Вере:
— Не вмешивайся, живи своей жизнь, не надрывай и без того больное сердце. Нам некогда не понять эту девочку. — сказал Василий Михайлович.
Маша рассчиталась со стоматологии, собрала вещи и уехала с Калюжным в Иркутск. Там их уже ждала шикарная двухкомнатная квартира в доме бизнес- класса.
— Какая красота здесь, — Маша в этот момент была счастлива.
— Располагайся. Деньги на все необходимое лежат на столе. Буду вечером, ужин приготовить. — сказал Калюжный и ушел.
Маша как известно не готовила никогда, пошла купила пиццу, заказала в кафешке салаты.
К приходу Калюжного переодеться, не успела и так в чем была принимала его: обычной растянутой тунике.
Игорь пришёл не в себе. Глаза его бегали, но алкоголем от него не пахло.
С порога он начал предъявлять претензии, что Маша видите ли ни в белье и шелковом халате, а в растянутой майке. Пройдя в гостиную он увидел накрытый стол.
— Что это такое? — Тыкая пальцем в пиццу спросил Калюжный — я на какой хрен тебя сюда привез, чтобы ты как чмо по квартире шастала и покупной гадостью меня кормила?
Он взял пиццу в швырнул прямо в лицо Маше, она хотела убежать умыться, но Калюжный не дал. Он больно толкнул ее в спину, разорвал тунику и накинулся на нее. С грязным лицом и скрученными руками за спиной руками, Маша лежала на животе и всхлипывала от обиды, пока он делал свои дела. Сегодня он делал с особой жестокостью. Дав немного передохнуть себе, он продолжил иметь ее фалоимитатором, высказывая по привычке ругательства.
"Я вытерплю все эти издевательства, зато буду жить как королева", — думала Маша. С тех пор она была при наряде всегда и научилась готовить.
Маше уже исполнилось двадцать один, она все также жила содержанкой, Калюжный также наведовался к ней два раза в неделю. Маша со страхом ждала, что он придумает на этот раз. Плетки, маски, верёвки, фалоимитаторы, чего только не было в арсенале у Калюжного, "извращенец" — думала Маша. Он никогда не задумывался что она чувствует, ему это было неинтересно.
Чтобы не сойти с ума от своих мыслей, Маша устроилась на работу, в медицинский центр, также администратором. Денег на жизнь хватало, Маша носила брендовые вещи, чем вызывала зависть у коллег.
— Маша, а сколько такая вещица стоит, — Светлана крутила сережку в Машином ухе, — Больше годовой моей зарплаты, — отвечала Маша.
— Ну если у тебя такой богатый спонсор, зачем ты здесь работаешь, — спрашивала Света, она тоже была администратором.
— Скучно мне дома одной
Маша делала вид, что она невеста богатого мужчины, что ее жизнь прекрасна. Знали бы они, как эти деньги зарабатываются и что она всего лишь проститутка.
Кирюша окончил второй класс, ему исполнилось девять лет. Вера стояла на учете у кардиолога, постоянно болела: ишемическая болезнь сердца. Кирилл очень переживал за маму.
Их часто навещал Василий Михайлович, помогал по хозяйству, делал с Кириллом уроки. Он понимал, что Вера может в любой момент умереть, тем более есть наследственность, их мать ушла из жизни в сорок лет. И Верочке только сорок один год.
Самому Василию Михайловичу исполнилось шестьдесят пять лет. Они никогда сам не звонил внучке, последний раз говорил перед отъездом, разговор этот не был душевным.
Вера сама звонила дочери, на что та односложно отвечала "да" или "нет". Маше уже хотелось пожаловаться и поплакаться на материном плече, но городость и стыд не давали ей этого сделать.
А Иркутске Маша поняла, в какую кабалу попала и что уйти от Калюжного будет непросто. Такой убить может, связи есть — отмажут от тюрьмы.
Как-то ночью на телефон Василия Ивановича позвонила Вера:
— Деда деда, мама… Мама, она хрипит, мама, — кричала трубку испуганный Кирюша.
— Бегу, Кирилл, дверь мне открой, — Василий Иванович быстро оделся и побежал к дочери.
Когда он зашел в спальню, то увидел безжизненную Веру и рыдающего Кирилла, держащего ее руку. Он понял, что его дочь умерла. Вызвал скорую. Взял за руку Кирилла и увел в другую комнату.
Он не знал что говорить и как, ком в горле стоял, хотелось рыдать и бить стены руками. Но у него на руках Кирилл
