Быть невесткой - Таня Балер
Потом вышла за него замуж, родила дочку.
Взрослая любовь
Ой. Только не нужно так противно тянуть: «Ааа, выходит, Алла Олеговна права, мужа ты не любишь».
Повзрослейте! Любовь бывает разной, это зависит от критериев выбора объекта любви, способности отдаваться этому процессу, взаимности чувств и ещё кучи условий.
Так что мужа я люблю.
Но не спорю, Влада любила иначе. Как-то интенсивней, до боли в сердце и слёз в одинокой ночи…
Ну и смешная я тогда была.
Наверное, на меня наложилось что-то психологическое, например, отсутствие отца и детство без мужского примера рядом, ведь дядя Миша появился, когда я уже более-менее сформировалась как личность. И Влад стал не просто возлюбленным парнем, в нём я увидела то самое плечо, о котором все говорят. И начав жить с ним, отделилась от своей семьи с мамой и отчимом, и неосознанно назначила его своей семьёй, построила свой мир вокруг него.
С одной стороны, Влад стоил этого. Умный, красивый, добрый и заботливый по отношению ко мне. Хватать, окольцовывать и с концами утаскивать в пещеру — прерогатива мужчин, но женщина же тоже может увидеть, влюбиться и захотеть присвоить и осчастливить. Не просто захапать перспективного парня, а делать любимого человека счастливым.
К сожалению одного желания и веры в свои силы недостаточно. К спорту я Влада не ревновала, понимала, что в данный момент это важнее, ему нужно развиваться и покорять вершины, а моё дело — ждать и поддерживать.
Понимала с самого начала отношений и на протяжении сожительства не преставала понимать.
Понимала, понимала, понимала, но разлуку понять не смогла.
Нет, приняла, что ему нужно переехать, но не поняла, почему меня не позвали с собой. Он даже не сказал что-то вроде: «Я очень хочу, чтобы ты поехала со мной, но вижу, что сорваться у тебя возможности на данный момент нет». Просто уехал за светлым будущим, а я осталась.
И эти восхитительные четыре дня после разлуки со щемящей горчинкой из-за скоро расставания, окончательно меня отрезвили.
Я не жена и даже не невеста, Влад предложения мне не делал. Ни предложения оформить наши отношения, ни предложения уехать с ним.
Быть может, пообещай он, прощаясь, что нужно подождать ещё пару месяцев, и мы снова сможем быть вместе, я бы не взбунтовалась. Но Влад честный и был со мной откровенен, рассказывая, в каких условиях сейчас живёт и работает, так что и без вопросов с моей стороны было очевидно, что перспектив у меня в ближайшее время нет и не будет.
Это вам я сейчас так всё спокойненько и ровненько описываю. А тогда меня штормило.
И, конечно же, провожая, Влада, я ничего такого не сказала. Дышала им, со всех сил обнимала и старалась не портить момент слезами.
А потом неделю собирала вещи. Свои в сумках и пакетах перетаскивала к маме — за годы барахла скопилось много. А его складывала в коробки, чтобы ему не нужно было об этом беспокоиться, когда придёт пора вернуть хозяину ключи для новых квартирантов.
— Что у вас случилось? — спросила мама, когда наплакавшаяся я, выглядев и чувствовав себя утопленницей, снова поселись в своей комнате.
— Расстались. Отношения на расстоянии мне не подходят.
И тогда мама рассказала о деньгах, что бережно хранились на сберегательной книжке. Мой биологический отец быстро растворился, исчезнув из города после развода, но у него были родители. Они никогда не писали, не звонили и не передавали мне подарков, но были людьми справедливыми и решили помогать маме вместо сына, переводя каждый месяц определённую сумму. Причём она не была минимальной и менялась, учитывая инфляцию.
Узнай я это лет в семнадцать, то захотела бы отыскать их, чтобы познакомиться, поговорить или хотя бы взглянуть из-за угла. А теперь я только чувствовала благодарность к своей любимой маме, которая сама меня воспитала и умудрилась скопить капитал для дочери.
— Боялась, что ты в Питер или в Москву уехать учиться захочешь, раз деньги есть. А у нас там никого нет, и одна ты никогда не жила, — объяснила мама свои мотивы. — Теперь ты взрослая и самостоятельная, распоряжайся деньгами как хочешь. Не можешь без него, езжай, жить у тебя есть на что.
Один короткий разговор. Пара предложений. И всё. Не надо ничего выдумывать и страдать, решение проблемы у меня в руках.
Я взяла два дня на подумать. Обдумать хорошенько последствия и принять решение единолично, чтобы потом никого не обвинять, спихивая ответственность, и не сдавать назад под давлением из вне.
А вот по поду Володи я думала меньше половины дня. Часа четыре.
На самом деле минуты три, остальное я потратила на то, чтобы сбить себя же с толку, рисуя самые ужасные из возможных исходов. Но у меня была квартира, мама с дядей Мишей, голова на плечах и заначка на чёрный день. Чтобы не случилось, одна и голодной на улице не останусь.
Та прошлая я ради Влада бы лебезила перед его роднёй и терпеливо сносила все оплеухи.
А нынешняя я ради Вовы на такое не пойду.
И не потому что легко от него откажусь, а потому что себя ценю. И верю, что он будет на моей стороне.
Любовь к нему не стала моей основой. На Владимире Бессонове не сошлись все интересы, и я в первый же вечер не помру от тоски, если нам нужно будет разъехаться на время или расстаться навсегда.
Но он не просто мужчина, за которого я, наконец, в первый раз на четвёртом десятке лет вышла замуж.
Он человек, которому я верю.
Верю, что любит, верю, что считает красивой, верю, что уважает, верю, что не рискнёт, позволив себе сделать что-то, что может нам навредить.
А ещё он человек, которого я люблю. Люблю, как умею. Со всей отдачей, но не растворяясь и не боясь.
И поэтому могу делать то, что считаю нужным.
Даже если я считаю нужным сказать свекрови то, что ей точно не понравится.
Не подруги
Что нельзя делать невестке?
Насмехаться над всеобъемлющим оком «материнского сердца».
Затыкать рот свекрови.
Указывать на дверь.
Ничего из этого я как бы не сделала.
И в то же время в некотором роде слегка проехалась по этим трём пунктам.
Причём ведь даже не старалась уколоть Аллу Олеговну, несмотря на достаточно громкое обвинение, которое нанесло мне обиду. Как бы то ни было, мать Вовы не
