Пять мгновений любви - Мария Савельева
Вместе со злостью в нем закралось сомнение: захочет ли она еще раз прийти? Поэтому все буквально валилось из рук, а взгляд гулял совсем не по метровой рулетке.
Днем она рукой провела по его спине, вызывая тысячи и тысячи мурашек, которые продолжали пробуждаться от воспоминания прикосновения. Это было настолько неожиданно и цепко, что после все мысли о чертеже улетели прочь. Какой смысл разглядывать плоские тусклые линии на помятом листе бумаги, когда она могла рисовать свои пальчиками на его коже?
А после Яра начала танцевать. Она танцевала каждый день, но каждый раз он заставлял себя отворачиваться. И теперь, наблюдая, как она зажигает с каким-то парнем, Юра вспоминал новогодние каникулы, когда они были вдвоем на танцполе. Тогда он видел лишь ее тело, сейчас же — намного больше.
Через минут сорок после прихода со склада он начал замечать, что Яра то и дело кидает взгляд на время в телефоне. Настроение пропало окончательно. Юра понимал, что сейчас здесь ее держит только он, и не хотел быть этой удушающей веревкой.
Вздохнув и устало потерев глаза рукавом футболки, он встал и пересел к ней.
— Яра, ты можешь идти. Если ты не хочешь здесь находиться, то…
— Почему не хочу? — перебила, поворачиваясь к нему. На ее щеке белело пятно от краски, что делало ее ужасно хорошенькой. Даже нельзя было сказать, что она командует разом двадцатью с лишним людьми так, что и остальным невольно хочется вытянуться в струнку и станцевать, находясь хоть на первом, хоть на шестом этажах.
Юра лишь кивнул на ее телефон, который еще не погас от нажатия.
— Я жду звонка, — прозвучал лаконичный ответ, а голова склонилась к плечу, как Яра часто любила делать.
— Ты не обязана нам помогать, — вклинилась в разговор Вита, но уже перейдя на более мягкий тон.
— Не обязана, — согласилась она.
Юра заметил, что Ярослава все-таки подравняла края карандашом на нескольких облачках, отчего схватил ножовку и принялся пилить в тех местах. На самом деле он сам не знал, почему не проверил за парнями, как их вырезали. В последнее время, он часто летал в облаках.
Она облокотилась об стену и наблюдала за ним, а он продолжал периодически коситься. Это было выше его сил — не смотреть на нее. Яра улыбнулась, поймав очередной взгляд:
— Ты чего? Если хочешь меня смутить, то тебе удалось.
Ее карие глаза красиво темнели под черными ресницами и идеальными стрелками. Стройные ножки, обтянутые лосинами, были согнуты в коленях, а короткая широкая футболка едва прикрывала живот, оставляя тонкую полоску. Волосы собраны в короткий хвост, из которого неаккуратно выбивались мелкие пряди.
— Почему ты решила предложить мне помощь?
Яра пожала плечами.
— Это так привычно — вместе с тобой что-то делать.
“Вместе”! Вместе что-то делать нравилось и Юре, именно поэтому и пошел за ней, чтобы вернуть. Он не смог сдержать улыбку. Как бы ему не хотелось оставаться серьезным, с Ярославой это не прокатывало.
— Ты не боишься, что твои заметят тебя с нами? — вклинилась Вита, прислушиваясь к их разговору.
— А это что, запрещено?
— Нет, но…
— Вот и всё, — Воронцова снова взяла кисть, показывая, что разговор окончен.
Глава 4.5
Юра же решил остаться на месте, перетащил поближе к себе инструменты и продолжил выпиливать дома по тем замерам, которые провела Вита.
Телефон лежал рядом, а проводочек от наушников щекотал руку чуть выше локтя. Ярослава проползла к нему на коленях и показала, чтобы он разблокировал экран, и, когда он, заинтригованный ее просьбой, ввел код, включила песню.
Музыка. Музыка всегда была для него сокровенным. По ночам он работал диджеем в клубе, на концертах подбирал песни для выступлений, но они были для всех. То, что он слушал наедине с собой, было глубоко личным. Слова, наложенные на мелодию, могли рассказать о человеке, раскрыть его душу, мысли. И вот Ярослава приоткрыла себя, и то, что позволила увидеть, было прекрасным.
Юра слышал эту песню впервые, но ему понравилось ее поведение. Яру нельзя было прочесть, как открытую книгу, но при этом она все говорила прямо, что у нее на уме, и делала всё, что хотела. Такой контраст таинственности и искренности поражал и завораживал. Через три минуты он сам пододвинул телефон. Она подумала, смешно почесала кончиком рукоятки кисти нос и включила следующую.
Так их маленькая игра продолжалась минут тридцать, пока не отвлек голос.
— Воронцова, ты что, записалась в кружок “Очумелые ручки”? — удивленно спросила культорг юридического факультета. Со светлыми крашеными длинными волосами, завитыми в кудри, голубыми глазами и белой кожей, которая под искусственным светом казалась чуть ли не прозрачной. Одета она в черную толстовку с эмблемой факультета и персональной подписью ее должности. Девушка не сердилась, но Юра мысленно напрягся. Они спокойно могли помогать друг другу, но именно между их институтами всегда шла война. Савелий к ней сам лично приложил немало усилий, втянув и их с Германом.
— Да, вот видишь, — Яра театрально взмахнула кистью. — Хочешь жить — умей вертеться, как говорится.
— Богданов, ты что, у меня девочку переманиваешь?
— Что ты. Она сама, кого захочешь, переманит. Типа знаешь, как гамельнский крысолов с флейтой. Стоило ей появиться, у меня чуть все пацаны за ней не ушли, пришлось вот занять работой.
Девушка засмеялась, отчего ее кудри, как спиральки запрыгали вверх-вниз, и махнула на него рукой.
— Надо Савелию предложить тебя в КВНщики определить. Я что пришла то, — обратилась она уже к Яре, которая слегка покраснела. — Ты не знаешь, где Руслан? Химфак просит, чтобы он с их парнями порепетировал. Хотела узнать его ответ.
— Он отпросился на сегодня.
— Ааа, у него ведь суд? И как?
— Не знаю, сама вся извелась. Уже час как прошел, а он всё не звонит!
“Значит, действительно, ждет звонка. И не трудно догадаться, о каком Руслане идет речь”.
— Хорошо, завтра с ним поговорю, пусть отходит. А тебя жду через двадцать минут на репетиции. Юр, пока!
С этими словами культорг удалилась, аккуратно перешагивая через доски. Юра подумал, что она нормальная, и странно, что Савелий так на нее взъелся, тем более гран-при всегда, по его мнению, они получали заслуженно.
— Серьезно? Гамельнский крысолов? — Ярослава вопросительно изогнула бровь.
— Считай это за комплимент, — обронил он, все еще обдумывая ее отношения с тем парнем.
— Сомнительный какой-то… впрочем, я не удивлена, — пробурчала Яра себе под нос, но он ее расслышал. Мысленно дал себе подзатыльник и напомнил
