Три колокольчика, два бантика и один лучший друг брата - Девни Перри
— Использовала что?
— Мою храбрость от шампанского. — Она заправила прядь волос за ухо. — Я только что сказала тебе, что всегда хотела тебя. На это ушла вся моя храбрость. Так что теперь тебе придется взять ответственность на себя, потому что я слишком занята тем, что переживаю из-за того, что ты только что поцеловал меня, пососал один из моих сосков и сказал, что тоже меня хочешь, и, боже мой, ты тоже меня хочешь? Как это вообще случилось…
— Дыши, детка.
Она повиновалась, кивнув и втянув в себя немного воздуха.
— Лучше?
— Да.
— Хорошо. — Я наклонился вперед и поцеловал ее в лоб, затем взял за руку и потащил из гостиной.
Мы остановились, чтобы взять одежду. После того, как мы забрали ее пальто и клатч, она оставила ключи от машины Гая на его имя, пока я заказывал нам «Убер». Как только мы забрали ее вещи, я поспешил с ней вниз по лестнице в зимнюю ночь.
Слегка падал снег, когда мы скользнули на заднее сиденье черного седана. Ледяные хлопья мгновенно таяли на лобовом стекле автомобиля. Даже несмотря на запах освежителя воздуха и кожи, сладкий аромат Стеллы наполнил мой нос.
Водитель подтвердил мой адрес, и это была последняя капля внимания, которую он заслужил. Я полностью сосредоточился на Стелле, вдыхая аромат ее духов, задержав его на мгновение, прежде чем наклониться поближе, чтобы вдохнуть поглубже.
Мы были всего в нескольких кварталах от «Бакстера», когда я зарылся носом в ее завитые локоны, убирая волосы с плеча, чтобы наклониться и поцеловать ее в шею.
В тот момент, когда мои губы коснулись ее пульса, у нее перехватило дыхание. Застенчивая. Сексуальная. Звук отдался прямо в моем члене. Я мог бы получить сотню таких сегодня, если бы она отдала.
— Стелла, — прошептал я, касаясь ее кожи.
Ее рука поднялась, обхватив мой затылок и удерживая меня на месте.
Я ухмыльнулся и осыпал нежное местечко под ее ухом поцелуями, пока ее пальцы не впились в мою кожу головы.
Кроме как ртом, я не осмеливался больше ничем прикоснуться к ней. Я не доверял себе, что не возьму ее на заднем сиденье этой машины, черт бы побрал водителя, наблюдающего за мной в зеркало заднего вида.
Водитель ехал медленно, и к тому времени, когда мы остановились перед моим домом, мой член болел. Стелла первой отстегнула ремень безопасности, практически вытолкнув меня из машины. Затем мы помчались по тротуару к моей входной двери.
В тот момент, когда я вставил ключ в замок, Стелла просунула руку под подол моего пиджака и скользнула ладонями вверх по моей спине. Я подался навстречу прикосновению, на секунду забыв, что мы на улице. Что падал снег и отражал белое сияние рождественских гирлянд, которые я развесил по карнизам.
— Мы идем внутрь? — спросила она.
В ответ я повернул замок и вошел, а Стелла последовала за мной по пятам. Затем я пинком захлопнул дверь, прежде чем прижаться своими губами к ее губам.
Она приподнялась на цыпочки, прижалась своим языком к моему, когда я обхватил ее руками и притянул к своей груди. Когда я, шаркая, подошел к ближайшей стене прихожей и поднял ее, она обхватила меня ногами за талию, прижимаясь своим центром к моей эрекции.
Стелла могла бы сказать мне, чтобы я взял на себя управление, но я последовал ее примеру. Она покусывала, а я посасывал, пробуя на вкус каждый уголок ее рта. Одна из ее рук скользнула между нами, ее пальцы искали пряжку моего ремня.
Я оторвался от нее, стиснув зубы. Я волновался за нее, и, когда мы пересечем эту черту, пути назад не будет.
— Стелла, ты уверена?
Она подняла свободную руку и поднесла ее к моему лбу, убирая волосы
— Уверена.
— Это все меняет.
— Я думаю, что мы уже все изменили, не так ли?
— Да, — прошептал я, утопая в ее взгляде. — Думаю, так и есть.
Она наклонилась, прижавшись губами к уголку моего рта, и подалась бедрами вперед, побуждая меня к этому.
Может быть, она не проявила всей своей храбрости. Или, может быть, у нее было больше смелости, чем она позволяла себе верить, с шампанским или без. Робкая или смелая, я бы взял ее во всех отношениях.
Ее пальцы нашли застежку на моем поясе и начали дергать.
— Подожди. — Я отстранился, тяжело дыша. — Мы не будем делать это у стены.
— Нет?
Я покачал головой.
— Нет.
Она пошевелилась, чтобы опустить ноги, но я подхватил ее, вызвав легкий смешок, когда выносил из прихожей. В каждой комнате было темно, единственный свет исходил от рождественской ёлки в углу. Разноцветные лампочки освещали гостиную красным, синим, зеленым и желтым светом.
Если Стелле и было интересно осмотреть мой дом то, она этого не показала. Она не отвела взгляда от моего лица и не ослабила хватку на моих плечах, пока я шел по длинному коридору в свою спальню.
Как и в гостиной, я поставил маленькую ёлку в углу. Возможно, другие мужчины не стали бы утруждать себя украшениями, учитывая, что у меня дома не планировалось семейных торжеств, но я любил Рождество и засыпать под сияние зажженной ёлки.
Стелла раздвинула ноги, когда я посадил ее в изножье кровати. Она потянулась ко мне, но я покачал головой и опустился на колени. Мои руки дрожали.
Когда в последний раз я испытывал беспокойство с женщиной? Может быть, в первый раз? Это было в старшей школе, после выпускного. Даже тогда каждый из нас выпил достаточно дешевого спиртного, чтобы успокоить нервы.
Но это была Стелла.
Мои пальцы возились с ремешками на ее туфлях. Я хотел, чтобы мое сердце перестало так бешено колотиться. Когда ее руки снова коснулись моих волос, я прильнул к ее прикосновению и закрыл глаза.
— Я не могу поверить, что это происходит. — Ее признание было едва слышно. Честность в ее голосе, сердце, сияющее в этих ослепительных глазах, погубили меня. Не было женщины прекраснее Стеллы Мартен.
А я слишком долго был трусом. Дураком, что не начал действовать раньше.
Теперь она была моей, черт возьми.
Когда я вернулся к ее каблукам, дрожь в моих пальцах исчезла. Если все, что я сделаю для нее сегодня вечером, будет сделано хорошо, я назову это победой. Я стянул с ее ног туфли, отбросив их в сторону, затем провел пальцами по гладкой коже ее лодыжки, продвигаясь к внутренней стороне колена.
Кончики моих пальцев двигались медленными, мучительными кругами, не отрываясь от ее кожи, пока я
