Эмма Дарси - Доверься судьбе
Он был примерно одного роста с сыном, но слегка плотнее. Волосы его поседели, однако для своего возраста он выглядел отлично, и его широкое, скуластое лицо было все еще красиво, хотя несколько полновато. Глаза у него также были зелеными. Он ловил взгляд Сьюзен, словно в надежде, что она сейчас же разрешит все тревожившие его вопросы.
— Все, что вам необходимо, что вы считаете нужным, только скажите, миссис Форбс. Это просто чудо, что Эми вернулась к нам. Но мы даже не представляли… — Он покачал головой, явно удрученный тем, как повлияло на его внучку возвращение в семью. — Моя жена сейчас с ней, — сказал он хрипло. — Это так много значит для Мэделин.
— Мы должны в первую очередь думать об Эми, а не о Мэделин, папа.
Хлопок задней дверцы «лендровера» подчеркнул резкость кинутой Лейтом реплики. Он подошел к ним с чемоданом Сьюзен в руке. Жесткий взгляд, брошенный на отца, говорил о напряженных семейных отношениях, о чем раньше Сьюзен, естественно, даже не подозревала.
— Я думаю точно так же, — парировал Рольф Кэрью с некоторым раздражением.
— Разве? — иронически спросил его сын.
— Я просто хотел, чтобы миссис Форбс знала…
— Она знает об Эми. Это все, что ей нужно знать. Миссис Форбс здесь не для того, чтобы решать проблемы Мэделин.
— Тебе известно…
— Да, мне известно, — перебил Лейт с такой яростью, что Сьюзен вздрогнула, — что ничего, кроме Мэделин и ее нужд, не имеет значения. Думаешь, Илана об этом не знала, когда там, в пустыне, писала предсмертную записку? — с горечью продолжал он. — Думаешь, у нее были сомнения насчет того, что для тебя важнее?
— Мэделин любила Илану. Эми она любит не меньше, — горячо возразил Рольф.
— Я тоже люблю Эми. Ради нее самой, а не в качестве суррогата.
От этих злых слов повеяло таким холодом, что у Сьюзен мурашки побежали по спине.
— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? — прошипел его отец.
— Я не позволю тебе использовать Эми, чтобы заменить твоей жене дочь, которую она потеряла, выйдя за тебя. Я заберу Эми отсюда, как только смогу. И мы будем жить отдельно. Так же, как жил ты. Отдельно от Иланы.
Рольф взорвался:
— Я тебе уже твердил тысячу раз! Я был уверен, что за вами обоими присматривает бабушка. Я ничего не знал о болезни Иланы. Она была моя дочь. Я любил ее.
— Но не так сильно, как Мэделин, — злобно бросил Лейт. — Вы так мало о нас беспокоились, что даже не давали о себе знать, пока ловили журавля в небе по всем Соединенным Штатам. И все ради ребенка Мэделин. О собственном ребенке ты и не думал.
— Обстоятельства были немного разные. Боже мой! Дочь Мэделин похитили!
Сьюзен ахнула в ужасе от такого чудовищного преступления, но мужчины не замечали ее. Они сошлись, как два быка, и явно намеревались бодаться до тех пор, пока один из них не отступит.
— Забрали, а не похитили, — с насмешкой подчеркнул Лейт. — Могу себе представить чувства ее бывшего мужа. Он имел право быть со своей дочерью! Я часто думал о том, как тебя, должно быть, мучает совесть.
— За что это она должна меня мучить? — с вызовом спросил Рольф.
— Ты увозил его дочь. По твоей милости этого человека и его ребенка едва не разделил Тихий океан. Разумеется, он чувствовал себя вправе взять назад свою дочь, пока было еще не поздно.
— У него не было никаких прав. Суд оставил девочку Мэделин.
— При разводе суд почти всегда оставляет двухлетних детей матерям. Это не значит, что отцы их не любят. Во всяком случае, он любил свою дочь больше, чем ты Илану.
Рольф взглянул на сына глазами, полными душевной боли:
— Ты не понимаешь. Ты никогда не понимал.
— Во всей этой истории нет ни малейшего сходства с тем, как потерялась Эми, — с неумолимой логикой дожимал Лейт. — Если Мэделин угодно проводить какие-то параллели, это твоя забота. Не моя. Не миссис Форбс. И не Эми. Так что разбирайтесь между собой.
Он взял Сьюзен под руку и потянул к ступеням парадного крыльца. Все еще не придя в себя после яростной перебранки мужчин, Сьюзен толком не разглядела дом. Успела только заметить, что массивное двухэтажное здание построено из песчаника и оба этажа снабжены обширными верандами.
— Ты не ведаешь снисхождения, не так ли, Лейт? — бросил ему вслед горький упрек отец.
Крепче сжав локоть Сьюзен, Лейт обернулся. Его лицо могло бы послужить отличной моделью скульптору, высекающему из мрамора лик безжалостного правосудия.
— Последнее, что сделала в жизни Илана, — назначила меня опекуном своего ребенка на случай, если Эми выживет. Ее дочь станет моей дочерью.
— Неужели ты думаешь, что Даника будет лучшей матерью, чем Мэделин?
Язвительное замечание задело Лейта за живое. Он ответил презрительно, будто хлестнул наотмашь:
— У Эми будет отец, который не бросит ее ради кого бы то ни было. Она всегда сможет рассчитывать на меня. Я всегда буду с ней. Так же, как я всегда был рядом с Иланой.
Рольф Кэрью ничего не ответил. Несколько мгновений двое мужчин сверлили друг друга взглядом. Напряженная тишина предвещала грозу. Лейт первый отвернулся и повел Сьюзен дальше, к ребенку, принадлежащему ему отныне и навсегда.
Так, значит, не я одна виновата в том, что Лейт так ожесточился, с некоторым облегчением подумала Сьюзен. Даника Фейрли ошиблась. Если он вернулся из Алис-Спрингса другим человеком, за этим стояло нечто гораздо большее, чем отказ, полученный от женщины. Давние семейные обиды, очевидно, сделали утраты еще более невыносимыми.
Она вспомнила предупреждение Тома: «Я не хочу, чтобы он окутал тебя мраком, который окружает его самого».
Мрак был в душе Лента Кэрью и до их встречи. Теперь Сьюзен уверилась в этом. Может быть, если бы тогда обстоятельства позволили ей протянуть ему руку… Но теперь уже поздно. Лейт более чем ясно сформулировал свой выбор во время разговора в машине.
Чувствуя себя усталой и опустошенной, как после поражения в борьбе, она переступила порог дома семьи Кэрью.
— Вы не думаете, что от меня было бы больше пользы, если бы я понимала, во что вмешиваюсь? — спросила она.
Его лицо осталось напряженным и неподвижным. Только в глазах сверкнула яростная решимость.
— Я позабочусь о том, чтобы вам не мешали заниматься Эми. Остальное вас не касается.
Одной фразой разговор был окончен, а Сьюзен твердо указано на то, какое место ей отведено в его жизни.
Они вошли в огромный холл и направились к величественной лестнице из красного дерева. Сьюзен рассеянно скользила взглядом по узорам паркета и персидских ковров, по изумительной старинной мебели. «Фамильное богатство! — думала она. — Принесло ли оно хоть сколько-нибудь счастья этой семье?»
