Представь меня - Фиона Коул
Шейн проводил меня до своей машины и включил обогреватель. Настоящее тепло. Не те жалкие вздохи теплого воздуха, которые изо всех сил пыталась издавать Бетси.
— Послушай, — сказал Шейн, сжимая руками руль, машина все еще стояла на стоянке. — Я живу прямо за углом. Позволь мне отвести тебя туда и согреть. У меня есть немного супа, а потом я отвезу тебя домой.
— Я могу сама о себе позаботиться. — Я вела себя как неблагодарный сопливый ребенок, когда сидела, дрожа на сиденье.
— Я знаю. Просто… просто позволь мне согреть тебя.
Прикусив губу, я смотрела на его профиль, и мое воображение разыгралось. Как бы он согрел меня? Почему это его так сильно волновало? Вероятно, он скучал по мне и использовал эту возможность, чтобы сблизиться со мной. Эта идея согрела меня больше, чем тепло, проникающее через отверстия печки.
Однако уютный образ, который я создала в своей голове, разлетелся вдребезги от его следующих слов.
— Если Джек когда-нибудь узнает об этом, я, по крайней мере, смогу сказать, что позаботился о его младшей сестре, и, возможно, он проявит ко мне немного милосердия.
ГЛАВА 9
В гараже Шейна было около десяти мест для жильцов в переоборудованном угловом здании. Цинциннати переоборудовал множество своих старых фабрик в кондоминиумы и апартаменты. Все они были великолепны, и квартира Шейна была обставлена гораздо лучше, чем я ожидала от холостяка.
— Я не варвар, Джулиана, — сказал он, наблюдая, как я с благоговением осматриваю его современную квартиру.
— Я знаю. Наверное, я просто не ожидала, что она будет так украшена.
— Если ты хочешь назвать висящие занавески украшением, то конечно.
Но дело было не только в занавесках. Дело было в том, как элегантно они ниспадали на пол. Это были черно-белые фотографии Цинциннати, висевшие на открытой кирпичной стене вперемешку с несколькими личными фотографиями. Это было наброшенное одеяло, которое подходило к подушкам на секционном диване. В моем представлении Шейн был холостяком-плейбоем, в его квартире на чердаке валялись коробки из-под пиццы, пива и презервативов. Это представление не вязалось с тем, что я видела сейчас.
— Что ж, милое местечко.
— Спасибо. — Его ответ был коротким и грубоватым, и это заставило меня подумать, что, возможно, он был смущен тем, что кто-то видел его с этой стороны. — Дай мне переодеться, и я принесу тебе какую-нибудь теплую одежду, чтобы и ты могла переодеться.
Он исчез в коротком коридоре. Я представила, как он снимает с себя мокрую одежду и струйки воды стекают по каждому бугорку его пресса. Но мне и не нужно было представлять, потому что я вспомнила, как он выглядел, стоя голым в душе на Ямайке, когда сказал мне повернуться и опереться руками о стену.
Я подпрыгнула, когда он завернул за угол и бросил в меня какую-то одежду. Я быстро пробормотала спасибо, опустив голову, чтобы он не увидел румянец, окрасивший мои щеки, когда я проходила мимо него.
— Тебе, наверное, придется поддерживать их, но это самая маленькая пара, которая у меня есть.
— Спасибо.
Потом я стояла в его комнате, и она больше походила на мужское пространство. Кровать была застелена темно-серыми простынями и стеганым одеялом. Одна прикроватная тумбочка с лампой и стаканами, а также комод довершали обстановку комнаты. На стене висела только одна фотография участка. Остальные стены были пустыми. Стоя посреди его спальни и снимая с себя мокрую одежду, я чувствовала себя очень интимно. Я подумала о том, чтобы не снимать лифчик и нижнее белье, но они промокли насквозь. Кроме того, моя маленькая грудь не была бы заметна под мешковатой футболкой, которую он мне дал.
Скомкав все, я подошла к тому месту на кухне, где он стоял, доставая контейнеры из холодильника.
— Ты можешь бросить все в сушилку прямо за углом.
Я прошла мимо открытой кухни, нашла бытовую технику и бросила туда свою одежду, надеясь, что на высыхание уйдет целая вечность, что даст мне больше времени побыть с ним.
Когда я вернулась, он разливал что-то похожее на суп из контейнеров в кастрюлю на плите.
— Тебе не нужно было так беспокоиться, — сказала я, сидя на табурете у островка и наблюдая, как при каждом движении под черной футболкой перекатываются мышцы его спины.
— Ничего страшного. У меня осталась куриная лапша. Надеюсь, ты не возражаешь.
— Звучит заманчиво. Спасибо.
— Одежда подходит? — спросил он, оглядываясь на меня через плечо.
— Мне пришлось закатать боксеры, и они все еще немного болтаются. Просто не позволяй мне прыгать где попало, и мне не будет грозить никакая опасность, что они упадут.
Ворчание — это все, что я получила в ответ на свою шутку. Ну и ладно. Я наблюдала, как он берет миски и разливает суп в каждую, прежде чем поднести обе дымящиеся миски ко мне.
— Пиво? Воды?
— Пиво было бы здорово.
Он поставил наши напитки, а затем сел на табурет рядом со мной, ничего не говоря, пока ел. Я поняла его намек и молчала, пока мы не закончили. И как бы неловко это ни звучало, на самом деле это было действительно комфортно. Он сидел так близко, что тепло его тела согревало меня быстрее, чем суп. Я боролась с собой, чтобы не прижаться к нему и не позволить своей руке коснуться его. Я боролась с собой, чтобы не повернуться на табурете и не позволить своей ноге скользнуть вверх по его спортивным штанам и не почувствовать, как его сильная нога напрягается под моим прикосновением.
Он закончил раньше меня и сделал большой глоток своего пива. Я изо всех сил старалась удержаться от улыбки, когда почувствовала на себе его пристальный взгляд. Он был не прямым, но достаточным, чтобы разжечь огонь, тлеющий у меня под кожей.
Отложив ложку, я схватила свое пиво и повернулась к нему лицом, удерживая его взгляд, пока подносила бутылку ко рту. Его взгляд опустился на мои губы, когда я слизнула с них остатки пива.
— Итак, почему ты не приходишь на воскресные бранчи? — я решила нарушить молчание, прежде чем забраться к нему на колени и умолять его облизать мои губы. Умолять его облизать меня всю. Умолять его позволить мне облизать его всего.
— Это семейное дело, и, кроме того, что я близок с Джеком, я не член семьи. Я там не на своем месте.
— Ну, кроме Джека, это тоже не совсем моя семья. Но в том-то и дело. Это больше похоже на мешанину
