Дикие сердца - Джей Ти Джессинжер
— Ты в безопасности, малютка. Я не причиню тебе зла.
Русский. Он говорит по-русски.
Я узнаю это, не зная как, и чуть не падаю с кровати.
Резюме: огромный красивый русский мужчина ворвался в мою спальню. В десяти футах от ряда туалетов он дал мне сто тысяч долларов и сказал, что у меня красивые глаза. Он может появляться и исчезать, как дым, пахнет, как древний лес, и у него голос, тело и лицо, которые заставляют меня хотеть, чтобы он делал со мной плохие вещи.
Он думает, что я пленница. И проститутка.
Он сбит с толку практически во всем.
Кроме того, он все еще ласкает мое лицо. Я надеюсь, что он будет продолжать делать это вечно.
Мой голос дрожит, я говорю: — Я чувствую, что ты должен сказать мне свое имя сейчас. Мне нужно знать, как тебя называть.
Стоя на коленях, положив одну татуированную руку на свое массивное бедро, а другую на мой побородок, он так пристально смотрит на меня, что, вероятно, видит мои кости.
— Ты можешь придумать что-нибудь, если хочешь. Или я придумаю что-нибудь для тебя, если ты предпочитаешь. Просто я не могу слишком долго мысленно называть тебя Гигантским Горячим Опасным Незнакомцем. Это полный рот букв, понимаешь?
Его большой палец скользит взад-вперед по моей скуле так медленно и нежно, что я начинаю гипнотизировать.
— Райли.
Игнорируя мою просьбу назвать его имя, вместо этого он пробует мое имя на язык. Он произносит его снова, еще тише, чем в первый раз. Он моргает, хмурится и слегка качает головой. Я могу сказать, что он не понимает, что происходит.
Я тоже.
—Райли Роуз, — говорю я, затаив дыхание, чувствуя, как меня бьет током. Чувствуя каждый удар своего сердца и каждый горячий пульс крови, несущийся по моим венам.
Почему я не зову охрану? Как только я задаю себе этот вопрос, я знаю ответ: я не хочу, чтобы приходила охрана.
Глядя на меня так, словно он наблюдает свой первый восход солнца, он слегка проводит большим пальцем по моей верхней губе. Он хрипло шепчет: — Ты сделана из тонкого материала, Райли Роуз.
Господи, чертовы желтые пингвины, этот человек нереален.
Чувствуя, что прямо сейчас он расскажет мне все, что я захочу знать, я настаиваю: — Как тебя зовут?
Когда он облизывает губы, я, кажется, теряю сознание.
— Малек.
Малек. Как Алек, только чертовски сексуальнее.
— Почему ты в моей спальне, Малек? Чего ты от меня хочешь?
— Ничего, — мгновенно отвечает он.
Его глаза рассказывают совсем другую историю.
Наши взгляды встречаются. Моя кожа воспламеняется. Мое сердце, голова и чрево взрываются огнем.
Из-за двери доносится голос. — Девочка, с тобой там все в порядке? Мне показалось, я слышал голоса.
Это Паук.
Черт! Это Паук!
Я поворачиваю голову к двери и кричу: — Я в порядке, спасибо. Спокойной ночи!
Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Малека, его уже нет. Занавески перед закрытыми французскими дверями слегка колышутся, затем снова успокаиваются и висят неподвижно.
Я сижу и смотрю на них, ошеломленная.
Он призрак. Или вампир. Или инопланетянин, который может проходить сквозь твердые предметы.
Или плод моего чрезмерно активного воображения, что имело бы гораздо больше смысла.
С резкостью в голосе, которая предполагает, что он может силой ворваться внутрь, если я не подчинюсь, Паук говорит: — Открой, девочка.
Я беру паузу, чтобы собраться с мыслями, затем сбрасываю покрывало и босиком бреду по ковру к двери. Я отпираю ее, открываю и прислоняюсь плечом к краю, щурясь от яркого света в коридоре.
Напряженный и подозрительный, он заглядывает мимо меня в темную комнату. — С кем ты разговаривала?
Вместо ответа я уклоняюсь. — Почему ты подслушивал у моей двери? Ты шпионишь за мной?
Тактика срабатывает. Его щеки краснеют, и он отводит взгляд. Взволнованно он говорит: — Нет, девочка. Я просто ... э-э ... хотел проведать тебя. Убедитесь, что ты была в безопасности.
—А почему бы и нет? Что-то случилось?
Он оглядывается на меня и качает головой, но я чувствую его нерешительность.
—Выкладывай. В чем дело?
Он проводит рукой по волосам, смотрит в пол, запускает палец под воротник рубашки. — То, что произошло ранее.
Когда я пыталась рассказать Слоан о том, что видела Малека в дамской комнате ресторана, он это имеет в виду. Когда она унизила меня перед всеми, назвав лгуньей.
Жар поднимается к моей шее, я натянуто говорю: — Я не хочу говорить об этом, спасибо.
Он смотрит на меня со странным выражением лица. Его голос звучит приглушенно. — Ты сказала он.
—Прошу прощения?
—Когда ты открыла дверь в дамскую комнату и спросила меня, не видел ли я, как кто-то выходил. Сначала ты назвала этого человека "он". И ты казалась дезориентированной.
Мое сердце ускоряет свой ритм. — К чему ты клонишь?
Он пристально смотрит на меня, мускул на его челюсти напрягается. — С тобой в дамской комнате был мужчина, девочка?
— Ты бы поверил мне, если бы я сказала, что так оно и было?
Он рассматривает это как тихий удар, затем кивает.
Не знаю почему, но от этого мне хочется плакать. У меня сжимается грудь, я отворачиваюсь, моргая. — Спасибо. Но сейчас это действительно не имеет значения.
Паук тихо говорит: — Да, девочка. Так и есть. Через мгновение он подсказывает: — Посмотри на меня.
—Я не могу. Я слишком занята, пытаясь притвориться, что не расстроена, чтобы ты не подумал, что я сумасшедшая.
— Я не думаю, что ты сумасшедшая. Но я думаю, ты достаточно гордая, чтобы впредь не доверять мне, потому что мне пришлось рассказать твоей сестре правду о том, что я видел.
— Нет, я понимаю. Ты просто делал свою работу.
Он, кажется, этим недоволен, переминается с ноги на ногу и снова проводит рукой по волосам. Он выдыхает и сжимает затылок. Затем он качает головой, как будто принял какое-то решение.
После грубого откашливания он говорит: — Я позволю тебе вернуться в постель. Извини за беспокойство.
Затем он поворачивается и уходит по коридору, бормоча что-то себе под нос на гэльском.
Я возвращаюсь в постель и долго лежу без сна. Наконец-то я засыпаю прерывистым сном без сновидений, время от времени просыпаясь от запаха кедра и сосновых иголок, от тумана, обволакивающего стволы древних деревьев в темном, залитом лунным светом лесу.
Когда я встаю утром, на подушке у моей головы лежит одинокая белая роза на длинном стебле.
12
Райли
В течение следующих двух дней ничего не происходит. У меня нет таинственных полуночных посетителей, больше нет бывших мертвецов, безголовых боссов мафии обнаруживают живыми и невредимыми после пожара на складе, и никто не дарит мне конверт, полный Бенджаминов, в
