Отогрей моё сердце - Люсинда Миллер
Архип не сводил взгляда, следя за девушкой. Блузка кремового цвета просвечивала кружевной лифчик, округлость груди в приталенном фасоне не оставляла сомнений в размере. Опустил глаза ниже: юбка до середины бедра и длинные стройные ноги. Увиденное Архип оценил, но и другие приходящие тоже. Он сам завел правило дресс-кода, и подчиненная последовала его указанию. Поставив чемодан с документами на край стола, опираясь на его поверхность, наклонился над девушкой.
Есения подняла взгляд, недоумевая молчанию начальника.
- Что на тебе? – рыкнул, кивнув на прозрачную блузу.
- Как Вы и просили, - не дрогнула под угольным взглядом. - Светлый верх и темный низ.
И, видя замешательство, съязвила:
- Теперь я не порчу лицо компании, Архип Алексеевич?
Тукаев раздул ноздри и шлепнул по столу ладонью, да так что покатились ручки под стол.
- Еще как портишь. Оделась словно шлюха! В зеркало вообще смотрела на себя? – отодвинулся, сделав взмах рукой. – Мой личный помощник не должен смотреться как высокосортная бля…, - осекся, по-прежнему сверля взглядом.
- Что? Кем вы меня назвали? – вскочила со стула, уровняв положение.
У Архипа встала картина воспоминаний трехлетней давности.
- Скажи: ты почему с мужем развелась? – прищурился, склонив голову на бок. - Изменила ему? И он тебя выгнал? – хлестал ложными обвинениями.
Есения только набрала в грудь воздуха, чтобы ответить на оскорбление, но последняя фраза выбила почву из-под ног, и она попросту осела на стул и уставилась в одну точку. Боль обиды обожгла нутро, слезы подступили, и она часто заморгала, пытаясь смахнуть их. Опустила голову, не желая смотреть в глаза ложному обвинителю. Признаться, что тебе изменяли, оказалось трудно.
Тукаев рвано дышал, представив Есению такой же, как его бывшая жена. Если Есения признается, что изменяла мужу, он вконец разочаруется в женщинах. Со страхом ждал ее ответа, глядя в склоненную макушку.
- Вы не имеете права меня оскорблять и обзывать, даже если вы гораздо выше положением. Это первое. Второе: моя личная жизнь никоем образом Вас не касается, - отчеканила и подняв покрасневшее глаза, добавила: - Если вам так хочется с кем-то переспать, найдите уже ее. Ваша фрустрация мешает здраво мыслить и вместе нам работать.
Побрила, так побрила! Тукаев понял, что снова перегнул с выводами. Во всем виновато недоверие и ревность. Выругался матом, ероша волосы. Ничего не сказав на реплику, схватил портфель и скрылся в кабинете.
Глава 17
Прости
Едва закрылась захлопнулась дверь за Тукаевым, Есения дала волю слезам. Не понимая причины, по которой так взъелся начальник. Ведь он сам приказал придерживаться офисного стиля, а, увидев, обвинил в распутстве. Хотела раздразнить? Получай! Только выдержишь ли такой гнев…
Убежав в туалетную комнату, смыла всю косметику. Да и потекшая тушь не красила бледное лицо и покрасневшие глаза.
- Тиран! Шовинист проклятый! – обзывалась, сморкаясь. – Гад, ненавижу! Чтобы ты уехал в свой Ямбург и медведи тебя утащили на льдину! Или лось на рога посадил на твоей проклятой охоте!
Поправила волосы, зачесав назад челку. Блузу и юбку сменить не могла. А на завтра решила оденется в самую глухую одежду и разговаривать будет исключительно в рамках рабочих тем.
В течении рабочего дня атмосфера в приемной оставляла желать лучшего. Все, кто приходил и спрашивал директора, взмахом руки отправлялись в сторону его кабинета без договоренности.
- Не нравится – уволь меня! – злорадствовала.
Во время обеда Архип вышел из кабинета и подошел к секретарскому столу. Еще раз оглядев Есению, обреченно вздохнул. Рускова, не выдержав давящей ауры, бузучастно спросила, не отнимая взгляда от монитора.
- Какие-то будут указания, Архип Алексеевич?
Но Тукаев молчал, сверля ее макушку. Какие могли быть указания? Он сам это начал, вот и пожинал результат.
- Извини, я тебя обидел. Ты права, я не имел права вешать на тебя ярлык. Это мои личные загоны. И мне нравится твоя прозрачная одежда. Ты очень сексуальная и желанная для меня.
Есения невольно подняла взгляд, столкнувшись с бездонным, черными очами.
- И, если ты хотела подразнить меня, у тебя получилось.
И только у Есении начала проступать радость от его признания, как Тукаев обломал эйфорию следующей фразой:
- А если еще раз наденешь эту тюль, - потряс указательным пальцем на блузу. - Я расценю как призыв тебя разложить на столе. Хочешь проверить? – наклонился ближе к лицу, едва не соприкасаясь носами.
- Не хочу, - резко замотала головой, отодвигаясь.
- Я и без фривольных одежд тебя… хочу, - понизил голос, вызывая дрожь по телу девушки.
На его откровенное признание не знала, что ответить. Съязвить как в поезде уже не могла. Выход был один – не провоцировать. Урок получен. Достаточно.
- Я могу уйти на обед?
- Давно пора. Пошли, - махнул головой и вышел из приемной.
- Я с вами не сяду за один стол, - заявила, идя следом по коридору.
- Я смотрю за моё отсутствие ты стала дерзкая…
- Мой обед – это моё личное время и пространство, и я вольна распоряжаться ими по своему усмотрению, - горделиво изрекла.
Тукаев не меняя траектории движения, резко выбросил руку вправо и быстро идущая девушка с наскока натолкнулась на нее и инстинктивно схватившись, охнула.
- Что Вы себе позволяете? – возмущаясь, отстранилась.
Тукаев уперся ладонью в стену, блокируя проход и прищурив веки, пристально посмотрел в лицо Есении.
- Не играй со мной, Ласка.
- Я не играю. Я…
- Пока позволяю, можешь делать, что хочешь, - буравил темными глазами. – А дальше поглядим, - опустив руку, отвернулся и быстро спустился по лестнице, оставив девушку в смятении.
Есения без настроения зашла в столовую и, заказав уху из кеты и маковую булочку с брусничным морсом, прошла за самый дальний столик, где за колонной можно спрятаться от цепких глаз начальника.
До самого вечера Архип и Есения почти не разговаривали. Молча заходила и приносила папки на подпись и так же молча уходила, чувствуя на спине и ягодицах прожигающий взгляд.
Когда время приблизилось к пяти часам и Есения настроилась на уход, Архип вошел в приемную и попросил:
- Задержись. Мне надо срочно напечатать письмо одному из поставщиков насосов для скважин, чтобы рано утром он мог его получить.
Есения открыла рот, желая послать его самого на эти насосы, но, сжав челюсти, только кивнула и приступила к выполнению задачи.
"Он мне мстит. Мог ведь раньше сказать", - злилась, набирая текст. – "Как я теперь домой доберусь? И когда? Совсем не думает, что у меня есть ребенок…"
Спустя сорок минут письмо было готово и подписано, отправив скан-копию по почте, со спокойной совестью отключила компьютер
