Соседские войны (СИ) - Чар София
За годы учебы и работы я сталкивалась с разной формой любви природы. От глобального пофигизма до глобального идиотизма. Воробьяшкины относились ко второй группе индивидуумов, готовых удавить за убитую муху.
– Вот они и развернули. – вздохнув, отозвалась Надя и вдруг дернула меня за рукав.
Скривившись, я собралась было высказать ей все, что думаю, но не успела. Смотрела Наденька вправо. А справа к нам шли «кто»? Учитывая мое невероятное везение – Воробьяшкины. Алина и Леша – одинаково высокие и худощавые. Точно парочка крыс. Вэй, так, может, они и обиделись на меня тогда из-за той крысы? Неловко вышло…
Впрочем, размышлять на эту тему времени уже не было, пришлось заставить себя улыбаться. Я люблю свою работу, эту жизнь и Дубовский парк. Особенно Дубовский парк.
– Ну, надо же, каких людей я вижу! Неужели вы все же изменили свое варварское отношение к природе? – картинно хлопнув в ладоши, воскликнула Алина.
Какое удивление! Я бы точно поверила, если бы не была постоянной университетской затычкой в делах общественных сборов, и эта парочка была прекрасно осведомлена. Ладно, Машич, терпим и улыбаемся.
– Да-а-а, пришлось вот.
Господи, я надеюсь, этот подозрительный взгляд от Леши не закончится рекомендацией не мучиться и навестить стоматолога. Я стараюсь быть любезной!
– И правильно, может, еще не поздно повернуть процесс варварской деградации вспять. – надменно протянул Леша, вызывая мгновенное желание закрыть уши ладонями.
Чей-то голос можно сравнить с пением соловья, чей-то с канареечным, чей-то со звоном колокольчика, а вот этот звук явно происходит от звука работающей пилы. И, да, я все еще стараюсь быть любезной, хотя и чувствую, что скулы начинает сводить от напряженной улыбки.
– Да… Я теперь за природу. Готова забрасывать вражеских бизнесменов тухлыми яйцами. – бодро отрапортовала я.
– Ты что?!
От этого единогласного возгласа захотелось скривиться и просто удавиться. Да что еще не так то?
– Это же негуманно! Как можно так обращаться с безвременно почившими птенцами?! – высокопарно воскликнул Леша.
Бум… Все, выносите меня. Леша головного мозга налицо. Что-то мне подсказывает, что если они узнают, что завтракала я яичницей, меня сожгут вместе с бизнесменом.
«За варварское обращение с зародышами цыплят приговариваетесь к смерти! Что? Вы еще и колбасу ели?.. Нет, только по первому пункту. За поедание колбас мы не судим, в вашей колбасе мяса не обнаружено» – мигом оживилось мое внутреннее «Я», развернув красочный плакат.
– Да, да, вы правы. Так, тумаками прогоним его… – китайским болванчиком, кивнула я.
Спорить с психами себе дороже. И, похоже, психи этим удовлетворились. По крайней мере, Алина снова заулыбалась.
– Да, ты совершенно права! Если нужно будет, тумаками прогоним, и даже закон на нашей стороне будет!
По мере того, как говорила, Алина начала размахивать руками. Зная, что в запале эта мельница может и приложить, я медленно отступила в сторону. Постепенно первая волна адреналина пошла на спад, и я снова ощутила усталость и жуткое желание прикорнуть где-то под чахлым клеником. Господи, забуду даже об атеизме, пошли сюда этого с бизнесмена с пачкой документов, которыми он эту парочку оперативно отправит вдаль, и нас вместе с ними. Ну, пожалуйста!
– Приехал. – вдруг резко оборвала себя Алина, бесцеремонно ткнув пальцем куда-то мне за спину.
Ого, это так работает? То есть, зря я столько лет атеистом прожила?
Не в силах удержаться, я обернулась. Было ведь интересно, из-за кого я здесь, и кому скажу горячее спасибо, если он нас пошлет. Отчего-то бизнесмен представлялся невысоким пузатеньким мужчиной с плешью и бесконечно усталым взглядом.
Угадала я только с последним. И беда была в том, что я прекрасно знала, отчего же взгляд этот настолько усталый.
– Че-е-ерт…
– Ты чего? – удивленно прошептала Надюха.
Судя по взгляду паршивки, ее увиденное не только удивило, но еще и порадовало. Хотя отчасти я ее даже понимаю. Может, если бы я не знала того, кто решительным шагом шел в нашу сторону от своего авто, я бы тоже заинтересовалась. Но, увы, я его узнала. И, судя по всему, он узнал меня. По крайней мере, убийственный взгляд подарил как старой и горячо ненавистной знакомой.
– Это что? – без лишних реверансов, обратился он прямо к Воробьяшкиным, широким жестом очертив сборище активистов.
– Это неравнодушные к судьбе природы люди, которые… – патетично начал было Леша, но дальнейшее вещание почти мгновенно прикрутили.
– Находятся на частной территории. Убрались отсюда. Все. Немедленно. – чеканя слова, резко и очень мрачно бросил Воронов.
И, признаться, в этот момент я бы не рискнула даже язвить ему в ответ. Взъерошенный и доведенный до крайнего бешенства, он пресекал желание спорить на корню.
– А документы?.. – попыталась было подать голос Алина, но тотчас затихла под взглядом мужчины.
– Есть. – почти процедил он.
– А показать? – предусмотрительно скрывшись за супругой, бросил Леша.
Судя по взгляду Воронова, он уже был готов показать. Не факт, что документы, но показал бы точно.
– Выдайте доверенного, продемонстрирую ему.
От тона, которым он это сказал, поежились разом все. От Воробьяшкиных, до парочки горе-активистов, подошедших поближе. И пес бы с ними со всеми, если бы они разом не повернулись куда, к кому?
Пра-а-авильно, Маше опять повезло. Как покойнику.
– Вот, Мария Львовна, наше самое доверенное лицо! Вы ей все и продемонстрируете! – поспешно воскликнула Алина.
Эй, а меня спросить?! Я не хочу, чтобы этот мужчина мне что-то демонстрировал. Вообще не хочу! И, судя по тому, как скривился Воронов, он этому был рад еще меньше, бросив на меня уничтожительный взгляд.
– Идите за мной, Мар-р-рия Львовна! – почти прорычал он, резко развернувшись к машине.
Вот она, убийственная любовь с первого взгляда. Утром это был первый взгляд? Первый. А, значит, можно было переходить к убиванию.
– Сволочи… – уже даже не беспокоясь, слышат ли меня, пробормотала я, вынужденная уныло поплестись вслед за Вороновым к его машине.
Глава 7. Наследники Сусанина
В детстве я мечтала стать почтальоном. В душе не чаю, отчего, но вот хотелось мне. Позже эта мечта, уныло звеня велосипедным звонком, укатила в закат, а на смену ей пришла ярая жажда стать музыкантом. Эту мечту до сих пор с содроганием вспоминают не только мои родители, но и соседи. Да что там говорить, в течение тех нескольких недель, что я уныло растягивала баян, репетируя композицию под названием «На улице мокро», в оппозицию этой мечте стала сама природа. Грянувшая на вторую неделю гроза не только обеспечила массу потопов в городе, но и обесточила наш дом.
После неудавшейся попытки пойти в музыку как таковых серьезных мечтаний у меня больше и не было. Да, стихийно увлекалась то одним, то другим, но особенно ничем не горела. Но никогда, даже в самом бредовом сне мне не хотеть стать сапером.
А вот теперь пришлось.
Ехать в одной машине с Вороновым оказалось ничуть не легче, чем делить сидение с бомбой. Впрочем, с бомбой даже легче было бы. У нее хоть таймер есть, и ты успеваешь помолиться перед бесславной кончиной, а здесь… Молиться приходится всю дорогу, и молиться молча. Да что там, вжавшись в сидение я даже дышать старалась тише. Воронов в гневе оказался не самым приятным спутником, а вид того, как он порой стискивал руль, и вовсе заставлял молиться с удвоенной силой.
За время поездки я успела вспомнить весь известный мне божественный пантеон. Я искренне надеялась, что кто-то из божков да смилуется над вопрошателем, но, похоже, я ошиблась. Собравшись вместе, они явно сцепились за клиента, временно позабыв о нем. Как это удалось понять? Да легко. Если мужик со взглядом маньяка обещал отвести к дому, и везет по знакомой дороге – можно прикинуться безвременно почившим сурикатом, но доехать. Если мужик вдруг сворачивает со знакомой дороги к трассе – сурикатом вас скорее прикинет он.
