Наглый. Дерзкий. Родной - Ульяна Николаевна Романова
– С Эдика? – окончательно теряя ориентиры, брякнула я.
– Ага. Лебединые, – серьезно кивнул старший из ларца, пока я пыталась собрать глаза в кучу.
– Кеша, – вкрадчиво позвал старшего брата младший, – помолчи, а? Кать, ты его не слушай, ладно? Мы нормальные.
– Да? – вылетело у меня с сарказмом.
– Иногда, – пошел на попятную Эдик. – Зато с нами не скучно.
– Что правда, то правда, – не могла не согласиться я.
Кашлянула, вспомнила, что собиралась снять макияж, и достала влажную салфетку. Зеркало не нашла, пересела, чтобы лучше видеть себя в зеркало заднего вида, и принялась за дело.
Дорогая водостойкая косметика – это хорошо. Нет, это даже отлично, но не тогда, когда в полевых условиях пытаешься снять макияж влажной салфеткой.
– Катерина, ты чего там притихла? – ожил Эдуард.
– Жду новую историю о том, как ваш дедушка гнал самогон, а пьяные куры набили морду соседскому Шарику, – вспомнила я старый анекдот, смывая тушь с нижнего века.
– Ты там была? – в два голоса гаркнули два клоуна, сидящих впереди.
В тот момент я окончательно уверилась, что надо мной издеваются, и разозлилась.
Ладно, шутники, я вам еще устрою…
– Кать, что у тебя в салоне случилось? – посерьезнел Эдуард.
– Ничего, – отмахнулась я.
– Катерина Романовна, вы макияжик весь смыли? – снова включился Иннокентий. – А то мне сзади ничего не видно.
– Ой, – устыдилась я, – весь.
Сдвинулась и уставилась в окно, нервно кусая губы.
Машину подкинуло на очередной кочке, я пискнула и нахмурила брови.
– Сорян, Катерина Романовна, за неудобства. Машина старая, но надежная.
– Как фрезерный станок?
– Не нравится? – как-то по-своему понял мою иронию Эдуард. – Кать, а на какой тачке надо приехать, чтоб точно тебе понравилось?
– На танке, – не выдержала я и прикусила язык.
Уже неплохо зная Эдуарда, я не сомневалась: ему и танк угнать и привезти под мои окна не заржавеет.
Чудо в картузе рассмеялось, Иннокентий с уважением покосился на меня и выдал:
– Приехали.
– Спасибо, до свидания, – отбарабанила я и вышла из машины.
Влетела в салон, быстро махнула рукой Ирочке и взяла курс в парикмахерский зал.
В кресле сидела наша постоянная клиентка с такими насыщенно-синими волосами, что Смурфикам и не снилось. Она пила кофе, а Наташа что-то увлеченно ей рассказывала.
Я мысленно выругалась, понимая, что за один раз нам такой пигмент ничем не вывести.
– Катерина, – поднялась с кресла Элеонора, – ты видишь это? Что с моими волосами? Как мне выйти в свет в таком виде?
Она грациозно поплыла ко мне навстречу.
– Элен, я все исправлю, – пообещала я, наблюдая, как вытягивается лицо Элеоноры.
Ее глаза стремительно округлялись, а челюсть отвисала. И мне не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, кого она там увидела.
А эта парочка балбесов мгновенно включилась в игру.
– Мадам, – пропел Эдуард, – доброго дня. Вам несказанно повезло, ведь у вас есть мы.
– А вы кто? – выдавила Элен.
– Мы? Парикмахеры из самого Милана, буквально на один день задержались в вашем городе. А еще мы очень близкие друзья Катерины Романовны и готовы вам помочь.
– Да. Сейчас вы не совсем юная дама средней симпатичности, но мы с братом сделаем из вас конфетку, – пообещал Иннокентий, а я всерьез задумалась об убийстве.
– Синий цвет – это писк моды в Милане! – отодвигая меня в сторону, подхватил Эдуард. – Боже, какой оттенок. Кеша, ты только посмотри!
Братцы снова ввергли всех присутствующих в культурный шок, я же дымилась от ярости и мечтала прибить обоих.
– Белиссимо, – манерно взмахнул руками в воздухе Иннокентий, – просто белиссимо! Потрясающий оттенок, нереалиссибо. А как он гармонирует с вашим цветом глаз, оттеняя их. И ваши брови, как изгибы луны. Сколько вам лет? Подождите, я сам угадаю! Двадцать пять?
Элеоноре Давидовне Шварц в прошлом году исполнилось сорок, но после такого шквала сомнительных, на мой взгляд, комплиментов она зарделась и покосилась на себя в зеркало.
– Мне… – выдавила она.
– Не нужно слов, сейчас Катерина Романовна под нашим чутким руководством сделает из вас конфетку, – перебил ее Эдуард.
Я переглянулась с Наташей, которая не донесла до рта конфету и так и застыла на полпути от эпичного появления братцев, и закатала рукава.
– Вам очень повезло, очень, – болталка у двоих из ларца не закрывалась ни на секунду.
Они отвели Элеонору к стулу, усадили, надели накидку и продолжали болтать, пока мы с Наташей надевали фартуки и пытались решить, как нам поступить.
– Маша где? – шепотом прорычала я.
– Ушла, после того как Элеонора чуть ее не покрасила в синий. Катя, это что?
– Двое из ларца, языки без костылей, – отмахнулась я. – Нужно немного приглушить синеву и добавить цвета и бликов. Тащи краску.
– Как ты собираешься ЭТО исправлять? – грозным шепотом полюбопытствовала Наташа.
– А вот сейчас и проверим, профессионалы мы или нет, – решительно заявила я. – Элен – известная в городе сплетница, представь, какой пиар она нам может устроить? Так, давай…
Я не успела договорить, когда мне на талию легла горячая ладонь, а Эдуард насмешливым шепотом напел на ухо:
– Расплескалась синева, расплескалась…
– Напомни мне тебя поколотить вечером, – проворчала я. – Парикмахер из Милана!..
– Все для тебя, Катя, рассветы и туманы, для тебя дубинки и банданы…
– Замолчи, – взмолилась я, вспоминая курс химии и колористики.
Взяла несколько тюбиков, смешала, натянула на лицо лучшую улыбку, а на руки – перчатки, и пошла к Элен, которую развлекала парочка неуемных братцев.
Глава 13
– Элеонора, вы замужем? – уточнил у Элен Иннокентий, пока мы с Наташей в четыре руки пытались исправить то, что по определению исправить нельзя.
– Нет, – потупила глаза наша постоянная клиентка, – а что?
– Вы прекрасны! – закатил глаза старший из ларца.
Я же с трудом сдержалась, чтобы не сделать то же самое!
– Катерина Романовна, бликов не забудь добавить, – включился Эдуард, делая вид, что он профи.
– Я все помню, – улыбка получилась кровожадная, – не волнуйтесь, Эдуард, сделаю все так, как вы сказали.
– А вы женаты? – уточнила Элен у Иннокентия.
Тот переглянулся с братом, оценил перспективу, несколько мгновений эта парочка общалась без слов, а потом Иннокентий выдал широкую улыбку:
– Нет. И не был.
– И не будет, – манерно взмахнул рукой Эдуард, – любвеобильный слишком, но, знаете, я вам честно скажу, что бывшие о нем не очень отзываются.
– Это кто так отзывается? – обалдел Иннокентий.
– Да все. Говорят, ты не фонтан.
– Я не фонтан, я жеребец, – не согласился с ним Иннокентий, задетый в
