Сросшиеся с ним - Кайли Кент
Я не понимаю, как мужчина может быть настолько благословенным в плане внешности, как этот мудак. Весь день он постоянно находился рядом со мной или настолько близко, что я чувствовала его запах. Я думала, что сойду с ума; я была возбуждена весь этот чертов день, и, судя по его взглядам, он знал, что его близость делает со мной.
Потом была сцена в примерочной. Какой-то ублюдок незаметно пробрался мимо всех нас, умудрившись просунуть фотографию под дверь, за которой находилась Алисса. Душераздирающий крик, раздавшийся из-за ее двери, до сих пор звучит в моей голове. Я не могу выкинуть этот звук из своих мыслей. Я никогда в жизни так не боялась за своих подруг.
Мы с Сарой пытались заставить ее открыть нам дверь. Но тут прибежал Брэй и сразу же уговорил ее сделать это, а когда она открыла, впихнул ее обратно, зашел сам и закрыл за ними дверь. Я почувствовала странную смесь ревности и спокойствия.
Я ревновала, что он был в примерочной с моей подругой, в то время как она была в нижнем белье, моя горячая, как грех, подруга. В то же время я слышала его разговор с ней и понимала, что он уговаривает ее одеться и не паниковать. Я почувствовала спокойствие и облегчение от того, что ее поддерживают замечательные люди. Ей это необходимо; ей нужны такие люди, как Уильямсоны, в ее жизни.
Остаток дня мы провели в винном баре. Возможно, я опять немного перебрала. Я попросила Холли отвезти меня домой раньше всех под предлогом того, что у нас есть семейные дела. Сара и Алисса знали, что мы притворяемся. Они знают о наших дерьмовых семейных обстоятельствах. Они знают, что единственная семья, которая у нас сейчас есть, — это наша мама. Мы обе по-прежнему живем с ней дома, и никто из нас не хочет оставлять ее одну.
Она сильная, наверное, одна из самых сильных женщин, которых я знаю, и ей удалось выжить в последние пять лет. Пять лет назад она подняла себя с пола зала суда, смахнула пыль с платья, расправила плечи и сказала нам с Холли, что у нас все будет хорошо. Что мы справимся с этим вместе.
И мы справились. У нас прекрасные отношения, и обычно я говорю с ней обо всем. Но я воздерживаюсь от разговора с ней о Брэе, отчасти потому, что знаю, что она скажет. Она скажет, чтобы я открыла свое сердце для этой возможности. Что самое лучшее, что случилось с ней в жизни, — это встреча с моим отцом. Даже сегодня она хранит ему верность. У него еще как минимум десять лет тюрьмы, но моя мама ждет. Она не хочет даже думать о том, чтобы жить дальше.
Она не навещает его в тюрьме. Она говорит, что ее сердце слишком сильно болит, чтобы видеть его запертым, как животное. Они пишут друг другу каждый день, и именно так им удается поддерживать связь все эти годы.
Сегодня я увижусь с отцом. Может быть, он поможет мне избавиться от этих глупых чувств, которые я испытываю. Я единственная, кто навещает отца. В первое воскресенье каждого месяца я отправляюсь в исправительное учреждение «Сильвервотер». Сначала я навещаю отца, а потом брата, чтобы рассказать ему обо всем, что происходит.
Решив, что это именно тот день, который мне нужен, чтобы вновь обрести внутреннее «я», я сбрасываю одеяло и отправляюсь в путь. Сначала кофе, потом душ, потом машина. Я мысленно составляю себе список дел, которые нужно выполнить. Сегодня я не буду думать ни о проколотом огурце, ни о теле и разуме, которым он принадлежит.
А жаль. Я бы очень хотела подружиться с младшим — мы могли бы стать лучшими друзьями. Может, Брэй разрешит мне использовать один из этих наборов для лепки, с помощью которого можно сделать фаллоимитатор из слепка его пениса. Интересно, можно ли добавить пирсинг в эти вибраторы? Чем больше я об этом думаю, тем привлекательнее становится эта идея. Но я ни за что на свете не попрошу Брэя сделать для меня слепок его младшего.
Кофе, мне нужен кофе. Мне нужно думать о кофе, а не об этом чертовом проколотом огурце!
Все охранники в исправительном учреждении знают меня по имени. Я даже подружилась с одним из них, Дэйвом. Он большой, буйный и полный отморозок, но каким-то образом нам удалось завязать дружбу. Мы шлем друг другу дурацкие видео с кошками. Он заставляет меня присылать ему фотографии моих парней перед тем, как я иду на свидание, говорит, что для безопасности. Я просто соглашаюсь, потому что он никак не реагирует на количество фотографий, которые я отправляла ему на протяжении многих лет. А еще он всегда проверяет, жива ли я на следующее утро — это его слова, а не мои. Дэйв — еще один человек, которому я не упоминала о Брэе. Да и не то чтобы было о чем упоминать.
— Рай-Рай, ты рано, детка. Рад тебя видеть.
Дэйв приветствует меня, обнимая.
— Я тоже. У меня сегодня много дел, поэтому пришлось прийти немного раньше, — говорю я, начиная заполнять анкету посетителей.
— Подожди секунду. Мне нужно вызвать еще несколько человек для комнаты посещений. Я не ждал тебя так рано.
— Дэйв, тебе не нужны дополнительные охранники только потому, что я здесь. Я прихожу каждый месяц, и ничего не происходит. Что, по-твоему, может случиться?
Он вопросительно поднимает брови, ожидая моего ответа.
— О, пожалуйста, это было один раз, и то три года назад, — вызывающе говорю я ему.
— Один раз? Правда, Райли? Один раз, когда в комнате для посещений произошел буквально бунт, потому что один заключенный сделал замечание в твой адрес, заставив остальных наброситься на него. Потребовалось двадцать охранников, чтобы разнять ту драку. Двадцать.
— Все было не так плохо, ты преувеличиваешь.
— Неважно. Подожди здесь минутку и не лезь на рожон. Я вернусь и отведу тебя сам, — он оставляет меня ждать у стойки, а сам проходит через дверь, которая, как я знаю, ведет в комнату для посетителей. Я ненавижу это место,
