Огонь измены (СИ) - Брис Руфина
А Соловьёв тем временем отправляется к двери, распахивает её. Сначала вышвыривает на крыльцо сумку Арины, потом отбирает у неё связку ключей из руки, подхватывает под локоть и уверенно отправляет туда же.
Захлопывает дверь, но она не уходит сразу. И я хорошо слышу, как она кричит:
- Да не притворяйся, что у тебя с ней что-то серьёзное. Я же не дура. Просто ревнуешь меня.
Соловьёв поворачивается ко мне, мы смотрим друг другу в глаза и молчим.
Но Арина никак не может успокоиться. Не дождавшись ответа на свои прошлые выступления, она, похоже, впадает в истерику.
Её голос срывается на визг, заканчиваясь почти ультразвуком:
- Да я у тебя сына отсужу, подонок. Слышь, Земфира, и тебе, сука, отомщу. Ты ещё узнаешь, на что я способна, тварина рыжая! Ещё пожалеешь, что влезла, куда не надо!
Дрожащими руками поправляю волосы. На глаза наворачиваются слёзы обиды. И мне совсем не нравится то, что здесь произошло. А реакция Игоря вообще взбесила: он же сейчас просто использовал меня, чтобы разозлить её. И вроде бы я не должна иметь претензий, Соловьёв мне ничего не обещал. Но и проглотить подобное я не могу.
- Я тебе не малыш, - дрогнувшим голосом заявляю ему, болезненно глядя в глаза, - отвези меня на работу, пожалуйста. Ты обещал.
Мне хочется, чтобы Игорь обнял меня и сказал, что я зря обижаюсь, что он был искренним со мной вчера, настоящим. Но он отводит взгляд.
Ой, всё тогда. Решительно отодвигаю его в сторону и быстро шагаю в спальню будить Серёжу. О завтраке больше речь не идёт. Желание готовить резко пропало. Соловьёв-старший обойдётся, а Серёжу я в саду покормлю.
Собираемся в молчании. Изо всех сил промаргиваю и сглатываю слёзы, которые то и дело норовят выкатиться из глаз. Дура я, чего-то напридумывала себе несуществующего. Короче. До работы доберусь и начну новую жизнь, в которой не будет ни Никиты, ни Арины, ни Игоря.
Через полчаса мы с Серёжей выходим из машины. С момента, как за Ариной захлопнулась дверь, Игорь не произнёс ни слова. Нечего сказать ему, конечно. Да и кто я такая вообще. Просто инструмент мести, бумеранг, прилетевший в его жену.
Останавливаю Соловьёва, который собирается выйти за нами. Надеюсь, что мой голос звучит холодно и надменно:
- Не надо, я сама Серёжку раздену. Вечером не забудь забрать только.
Не оборачиваясь, уходим. Распахиваю дверь сада и с облегчением погружаюсь в детский гомон и аппетитные ароматы каши и будущего обеда.
Мы с Серёжкой за руку поднимаемся в группу. Он непрерывно болтает о чём-то, но я только хмыкаю и угукаю в ответ. Входим в раздевалку, я помогаю ему снять куртку и комбинезон, облачиться в шортики и кеды. После этого он радостно бежит к ребятам.
Я делаю несколько шагов следом, но войти так и не получается, меня окликает музработник Леночка:
- Зира, тебя Ольга Ивановна зовёт, прямо сейчас, срочно, - и понижает голос, - она сильно не в духе, грозная такая. Ты ничего не натворила, случайно?
Пожимаю плечами, спешу к заведующей.
Два осторожных стука, с вежливой улыбкой заглядываю в кабинет:
- Доброе утро. Вызывали?
Ольга Ивановна рукой показывает мне на стул. Послушно прохожу, присаживаюсь на краешек. Испуганно разглядываю молнии, мелькающие в глазах заведующей. Что случилось-то?
После многозначительной паузы она собирается духом и официально произносит:
- Земфира Семёновна, вы должны прямо сейчас написать заявление по собственному желанию.
Роковуха
Сижу за столом, шмыгаю носом. Трясущейся рукой дописываю заявление на подмокшем от моих слёз листочке, который мне выдала Ольга Ивановна.
Нахмуренная Тамара стоит перед заведующей, выставив ногу вперёд и недовольно ей постукивая:
- Ольга Ивановна, а почему вы верите кому попало, а нам не верите?
Она никогда не испытывала трепета перед руководством и смело отстаивала свою точку зрения перед всеми. И сейчас, когда её вызвали, как свидетеля моего развратного поведения на работе, она твёрдо и напористо защищает меня.
Кидает в мою сторону многозначительный взгляд:
- Да вы посмотрите на Зирку. Какая из неё роковуха? Скорее, наоборот. Она никогда бы на такое не пошла. А у Соловьёвой заскок, психиатрическое обострение, да что угодно. Зачем так реагировать на чьи-то вбросы, не пойму?
- Тамарочка, дорогая, - волнуется Ольга Ивановна, - она же угрожает пожаловаться в Министерство образования, организовать вбросы в соцсети, в прессу, если я не приму соответствующие меры. Представляешь, какое пятно ляжет на наше учреждение?
- Да это, по сути, анонимка, - рявкает няня. Заведующая неосознанно вытягивается в струнку, а Тамара, не понижая градуса, продолжает, - без доказательств, без свидетелей. Земфира Семёновна - отличный педагог, безотказный, можно сказать. Заменить кого-то? Легко. Открытый урок для руководства области - да хоть через час приходите, всё заранее готово. Дети её обожают. Дисциплина в группе идеальная. Занятия проводит без прогулов. Она даже обязанности завхоза исполняла, когда та заболела. И ни разу не пожаловалась, не возмутилась. Сколько раз она вам возражала вообще, а?
Заведующая с сожалением смотрит на меня, пожимает плечами.
- Вот видите. И вы её из-за тупого наговора вышвырнете на улицу, как нашкодившего котёнка?
- Но, - запинается Ольга Ивановна, - сторож подтвердил, что вчера Земфира уходила поздно и не одна. Как раз с Серёжей Соловьёвым и его папой.
Тамара, слегка поперхнувшись, всё равно не сдаётся:
- Вот это я понимаю, доказательство! А вы в курсе, уважаемая Ольга Ивановна, кого из детей группы обычно забирают позже всех? Да, именно Серёжу. И, если уж совсем откровенно, реже всех за ним приходит его отец, чаще это бывает няня. Может опасная соблазнительница Зефирка Зелёная и с няней романы крутит заодно, а?
- Спасибо, Тамар, но не надо, - через силу улыбаюсь подруге, тяжело поднимаюсь, кладу перед заведующей заявление, - значит, так должно было произойти. Не хочу, чтоб из-за меня возникли проблемы. Я нормально. Устроюсь в другое место.
Иду к выходу. На пороге оборачиваюсь:
- Я не отбивала у Соловьёвой мужа. Зато она уже несколько месяцев встречается с моим. Они любовники. Всего хорошего.
Тамара недовольно сжимает губы, поворачивается к заведующей и молча выставляет перед собой ладони, как будто хочет сказать: "Что я и говорила?!" Та расстроенно покачивает головой.
***
Больше не плачу. Поднимаюсь на свой этаж пешком, медленно, очень медленно копаюсь в кармане куртки, ищу ключ. Мне больше некуда торопиться. Я ушла сразу же, не стала возвращаться в группу, не смогла. Прощаться с ребятами, рвать душу... Нет, и так очень больно.
Я всегда самозабвенно любила свою работу, детей. Не сомневалась, что педагогика - это моё. С ранних лет мечтала стать воспитателем. Когда подошло время выпускных экзаменов, вопрос выбора будущей профессии передо мной не стоял. Однозначно в пед. Как только я окончила колледж, сразу устроилась в детский сад. За все годы лишь однажды брала отпуск. И теперь не представляю, что делать с внезапно освободившимся временем. И вообще, как мне дальше жить-то?
Вставляю ключ в замочную скважину. И не могу повернуть. Не двигается. Это значит только одно - с обратной стороны вставлен другой, и внутри кто-то есть. Этот предатель не ушёл, похоже.
Требовательно жму на звонок. За дверью раздаются шаги. Щелчок, и я сталкиваюсь нос к носу со свекровью:
- Нина Сергеевна, что вы здесь делаете?
- Как что? - холодно поджимает губы, - К сыну в гости приехала. Он попросил меня пожить с ним, пока его жёнушка нашлюхается.
Ну, рассказывай, чё
Ну, всё, это уже перебор. Решительно отодвигаю свекровь в сторону и вхожу в квартиру. Отбрасываю сумку на комод в коридоре и направляюсь на кухню.
