Для тебя я восстану из пепла (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна
Больше двух суток в пути, долгая дорога на автобусе, длительный поход до первого кемпинга были бы изнуряющими, если бы не одно “но”. Я влюбилась.
Это произошло столь неожиданно, внезапно, что я даже сама не заметила, как это произошло. То ли в тот момент, когда стояла рядом с Глебом, вдыхая аромат цветов, то ли когда он позвал меня в своё купе и мы несколько часов разгадывали сканворды, то ли во время походов в вагон-ресторан, то ли когда мужчина с видом доброго волшебника доставал из-за спины небольшие подарки или угощения после каждой крупной остановки поезда, хотя вроде бы был всё время на виду… Я не знаю. Я просто поняла, что влюбилась. Осознала так же ясно, как знала своё имя, знала, как дышать.
Ника лишь загадочно улыбалась, глядя на меня. А сам виновник торжества улыбался вполне понятно – так же, как я.
Несмотря на огромную по моим меркам разницу в возрасте – почти одиннадцать лет! – Глеб не торопил события. Редкие робкие прикосновения происходили вынужденно – подать руку, приобнять в тесном проходе, невзначай подставить руку под голову, чтобы я не зашиблась; или и вовсе случайно – прикоснуться пальцами во время движения или за столом, столкнуться лбами, склонившись над журналом кроссвордов одновременно. Оттого близость мужчины мной воспринималась особо остро, а каждое прикосновение оставляло яркое пряное послевкусие. Мне хотелось большего. Моё тело жило своей жизнью, губы саднило и покалывало от жажды поцелуев. Но Глеб держался подчёркнуто вежливо, хотя его мужской интерес читался явно и однозначно. Рядом с ним я чувствовала себя особенной, рядом с ним я была особенной. И очень быстро это заметила вся наша небольшая туристическая группа.
Когда мы наконец прибываем на конечную точку нашего маршрута – на площадку для кемпинга на территории базы отдыха “Утёс над Катунью”, ребята под руководством Виктора и Глеба устанавливают палатки достаточно далеко от других групп, но в достаточной близи друг к другу. Мы с девочками изучаем территорию, находим туалеты и краны с питьевой водой у административного корпуса, ставим поздний ужин на костре.
Позже сидим с металлическими мисками вокруг костра. В тёмном небе столько звёзд, и кажется, словно до них можно дотянуться рукой!..
Мне на плечи мягко опускается тёплая куртка, и я удивлённо оборачиваюсь. Хотя чему удивляться, если Глеб быстро проглотил свою порцию и куда-то отлучился?
Мужчина несильно сжимает мои плечи и улыбается.
– Не мёрзни, Лада.
– Спасибо, – улыбаюсь я в ответ.
Глеб возвращается на своё место, а ко мне придвигается Ника.
– Ладка…
– Ладка-лошадка! – ржёт придурок из числа однокурсников подруги, тот самый, что подкатывал ко мне в начале поездки, Рома, кажется.
– Фу, как грубо, Ромашка! – цыкает на него Вероника. – Можно же что-то и помилее придумать, если голову включить!
– Например, что? – продолжает глумиться парень. – Автоваз? Лада Калина? Лада – весенняя прохлада? Ладон – ган…
– Мармеладка, – перебивает его Глеб. – А ты, по всей видимости, Ромашка – вредная букашка?
– Да он не просто букашка, – со смехом вклинивается в разговор Лена. – А самая настоящая какашка!
Все прыскают, и я в том числе. Когда разговор возвращается в привычное русло, Ника снова шепчет мне:
– Эй, Лад, слушай, я спать иду, башка разболелась. Ты со мной?
– Наверное, приду попозже, – отвечаю ей, стреляя взглядом в Глеба, тихо разговаривающего с Виктором.
– Понимаю, – вздыхает подруга. – Слушай, Глеб, конечно, жутко классный и все дела, но ты же не собираешься с ним переспать в ближайшее время?
– С ума сошла? – обиженно фыркаю я. – Мы же только познакомились!
– Я вижу, как между вами искрит, Лад, и опыта у меня побольше будет.
– На целый год? – прыскаю в ответ на её слова.
– На целых трёх парней, дурёха! – тычет она мне в ребро. – Я просто не хочу, чтобы твоё глупое сердечко впоследствии оказалось разбитым, Лада.
– Мы просто общаемся, – спешу заверить подругу. – Отдавать девственность первому встречному никогда не входило в мои планы, тебе ли не знать?
Ника звонко целует меня в щёку и шепчет: “Не заблудись!”. Она уходит, и я сразу начинаю корить себя, что не ушла вместе с ней. Но недолго. Место подруги занимает Глеб, и все тревоги отступают.
Виктор велит всем долго не засиживаться и уходит в свою палатку. Постепенно разбредаются парочки и девчонки, уходят несколько ребят. Один из парней начинает бренчать на гитаре, а я всё чаще зеваю.
– Лада, ты совсем устала, – замечает Глеб. – Давай я провожу тебя до палатки.
– Хочу ещё побыть с тобой, – тихо говорю ему.
– Может, тогда мне стоит составить тебе компанию? – с усмешкой спрашивает он.
Во рту пересыхает. Он предложил… что?!
Видимо, испуг явно читается на моём лице. Глеб поспешно добавляет:
– Я предлагаю только полежать с тобой. В отдельных спальных мешках. Безо всяких подтекстов, Лада. Если этого хочешь ты.
– Хорошо, – облизывая губы, киваю ему. – Я хочу.
Глеб помогает мне перетащить некоторые вещи из нашей с Никой палатки до своей. Провожает по всей территории базы отдыха и терпеливо ждёт, пока я схожу в туалет и почищу зубы. Сам справляется с этим гораздо быстрее, но ни слова мне не говорит. Хотя, я думаю, с лёгкостью понимает, что я попросту тяну время.
И вот, наконец, мы оказываемся в палатке. Она достаточно просторная для нас двоих, но всё же более тесная, чем любое место, где мы прежде оказывались наедине.
Глеб дожидается, пока я не улягусь, накрывает меня дополнительным одеялом и ложится рядом. Гасит фонарь.
Моё сердце бьётся так оглушающе громко, что он наверняка отчётливо слышит каждый его стук.
Глеб ворочается, ложится набок, разворачиваясь лицом ко мне.
– Удобно устроилась? Тепло тебе, Лада?
– Да, всё супер, – отзываюсь я.
– Хорошо, – улыбается он. – Если проснёшься ночью – неважно зачем, обязательно разбуди меня, одна не ходи.
– Ладно, – соглашаюсь и тихо вздыхаю. – Обычно я сплю крепко и спокойно до самого утра.
– Со мной ты в безопасности, Лада, – серьёзно говорит мне мужчина. – Я никогда не причиню тебе зла.
Вместо ответа я зеваю и шепчу:
– Спокойной ночи, Глеб!
Устало прикрываю глаза, но сон не наступает мгновенно. Некоторое время я наблюдаю за мужчиной сквозь полуопущенные ресницы, но ничего не происходит. Он просто смотрит на меня. Точнее, не “просто” смотрит. Скорее, любуется.
– Спокойной ночи, Лада, – шепчет одними губами.
А потом он тянется вперёд и невесомо целует мой лоб.
Меня затапливает лавиной нежности. Повинуясь внезапному порыву, я высовываю из-под одеяла руку и делаю то, о чём столько мечтала: провожу пальцами по слегка шершавой и колючей от щетины щеке. Мужчина льнёт лицом к моей ладони, бегло целуя самый её центр, касаясь губами кончиков каждого пальца. Я замираю, испытывая трепет, волнение, невесомость, полёт бабочек.
Широкая и грубая ладонь оглаживает контур моего лица. Большой палец очерчивает губы и резко исчезает.
Глеб смотрит пытливо, словно решает в голове сложную задачку, и тогда я сама тянусь к его губам.
Наш первый поцелуй прекрасен. Нежный, мягкий, неторопливый, настолько правильный, что я испытываю облегчение. Глеб обнимает меня ручищами, притягивая к себе, и целует-целует-целует, словно нет в целом мире занятия важнее.
Но постепенно поцелуй сходит на нет. Глеб целует уголок моих губ, щёку, скулу, висок, медленно опускаясь на подушку.
– Я знал, что твои поцелуи будут слаще, чем мёд, – улыбается он. – Спи, моя Мармеладка… Доброй ночи!..
Я утыкаюсь в него, пряча смущённое, пылающее лицо. Сердце поёт, танцует, ликует. И сердце мужчины стучит с ним в унисон.
Сейчас
Глеб тянется вперёд и нежно целует мой лоб.
Слёзы всё явственнее подступают к глазам, но я пока могу сдерживаться.
Быстро достаю руку из-под одеяла и делаю то, о чём мечтала невероятно долго: касаюсь кончиками пальцев густой, ухоженной бороды, ныряю в неё, добираюсь до кожи…
