Мой босс. Без права на ошибку (СИ) - Рене Эсель
И почему-то только сейчас я думаю о том, что адрес мог быть в принципе фикцией.
Волнение охватывает меня с ног до головы, липкими мурашками осыпая тело.
Второй раз на такое я просто не решусь.
Заслышав шаги, складываю на груди руки и нетерпеливо постукиваю ногой.
Мне нечего бояться. Он же сам хотел, чтобы я пришла.
Только коленки все равно подрагивают.
Аромат можжевельника ударяет в лицо, стоит двери распахнуться. Неужели я перепутала адрес? От Шершнева пахнет совсем иначе.
Только вот в распахнутом дверном проеме стоит именно он. Практически голый.
Одиноко болтающееся на бедрах полотенце не в счет.
С трудом отрываю взгляд от стекающей по его накаченной груди капли воды. В горле резко становится сухо, язык намертво приклеивается к небу.
— Привет, — удивленно звучит знакомый голос, пока я пытаюсь сфокусироваться на его лице.
Попробуй тут, ага. Туман надежно обволок мозг и осел где-то на глазных яблоках.
Благо, что я так и стояла на месте.
Презрительно выгибаю бровь и промаргиваюсь.
Ты меня своими штучками не возьмешь, Шершнев.
Вытянув руку, распахиваю дверь еще шире. Стараюсь не касаться горячей кожи.
— Как-то серо у тебя здесь. Неуютно, — брезгливо морщу нос и, ухватившись за ручку чемодана прохожу мимо остолбеневшего Шершнева в глубь коридора.
Мельком прохожу по модной декоративной штукатурке. Пол без плинтуса, скрытые двери, подсветка. Все говорит о совершенно недавнем ремонте, выполненном по всем новомодным правилам.
— Пещера, а не квартира. Дверь входную мог и поменять. Устала пялиться на ваш клоповник, — отодвигаю чемодан в сторону и, завидев тапочки, громко вздыхаю.
Точно. Детские привычки так просто не выбьешь. Скидываю туфли и засовываю ноги, с трудом сдержав рвотный рефлекс. Черт знает, кто там эти тапки носил.
Но в этом доме точно принято разуваться.
— Комнат сколько хоть?
— Ты чего здесь забыла? — устало вздыхает Шершнев за моей спиной и захлопывает дверь.
Взгляд вновь скользит помимо моей воли туда, куда за тонкой дорожкой темных волос ускользнула капля воды.
Соберись, Лена. Все уже прекрасно поняли, что Шершнев привлекает тебя физически.
Но это не должно помешать моему плану.
Это главный момент сегодняшнего вечера.
«Если он что-то заподозрит — ни за что не подпустит больше. И тогда твоему отцу уже точно никто не поможет.»
Чувствую, как с лица слетает улыбка, а губы застывают в болезненной мине.
Отлично, так и нужно.
Глубоко вздыхаю и с ненавистью смотрю в сияющие в тусклом свете глаза.
— Отцу хуже. Мое время на поиски денег истекло. Поэтому я здесь, — показываю на чемодан и жмурюсь изо всех сил, прижав пальцы к трясущимся векам. — Его смогут прооперировать завтра?
Голос дрожит. Я не притворяюсь ни капли. Я в полном отчаянии.
Поэтому меня нисколько не удивляет, что в ответ звучит приглушенный голос Шершнева:
— Он завтра же отправится в клинику.
Вздох облегчения вылетает непроизвольно. Опускаю руки.
Волоски на теле приподнимаются. Реагируют на приближение Шершнева.
Он подходит близко, практически вплотную.
Едва его ладонь касается моей щеки, я отклоняюсь назад, словно от раскаленного угля.
— Лен, никто не проведет операцию так быстро. Даже если я отдам все свои деньги. Но я уверен — с ним все будет в порядке. Его предыдущие анализы я все отправил еще неделю назад.
— Хорошо, — бурчу куда-то вниз, так и не осмелившись поднять взгляд. — Спасибо.
Заламываю пальцы. Женя был прав. Стоит мне прийти — все быстро решится. Остальное — вопрос моей совести и его возможностей.
Но я точно знаю — у Шершнева точно есть тайны.
И если не Женя, то они проложат мне путь к свободе.
— Лен… — волнующий воображение шепот касается моего уха.
Как ужаленная, отпрыгиваю в сторону и одергаваю рукава белого пальто.
— А вот руки распускать не нужно, Шершнев. Уговор я отлично помню. Завтра предлагаю сесть и обсудить все нюансы нашего взаимодействия. А сейчас я предпочту лечь спать.
— Так и спала бы у себя дома, — раздраженно шипит Шершнев и резко смахивает с волос влагу, что тут же оседает на виниловый пол. — Ко мне чего приперлась?
— А у меня больше нет дома, — равнодушно жму плечами и, завидев зеркало, пальцем поправляю и без того идеальную вишневую помаду. — Не сегодня — завтра его продадут. Так что, дорогой будущий фиктивный муж, милости прошу выделить мне спальню. Желательно посветлее.
Шершнев морщится, будто съел целый кислый лимон, а мне едва удается скрыть свое недоумение.
Неужели Женя оказался прав?
«Я не буду с ним спать.»
«А ты и не спи. Боже, Лена, ты думаешь он тронет тебя хоть пальцем, если ты не захочешь? Будь хитрее. Выставляй свои условия. Увидишь — все будет по-твоему.»
Внутренне ликую, чуть ли не прыгнув до потолка.
— Звонить не пробовала, прежде чем заявляться? Я мог быть не один, — Шершнев отворачивается и, поколебавшись мгновение, движется в сторону кухни.
Закатываю глаза. Что это еще за жалкая попыткавызвать ревность? Даже бесит. Не один он мог быть. Да что вы говорите.
Смеюсь и поднимаю руку, чтобы посмотреть на наручные часы.
Я слишком рада тому, как прошел первый шаг операции.
Все под моим контролем. Моим.
Только вот тревожное чувство не покидает грудь. Видимо, из-за отца.
Трясу головой и перехватываю ручку чемодана.
— Дамы! — повышаю голос, глядя прямо в зеленые омуты, что на моих глазах превращались в сияющие изумруды. — Я в душ. У вас будет пятнадцать минут на то, чтобы собрать свои вещи и свалить в закат!
Глава 22
Утро настигает меня приятным ароматом свежесваренного кофе. Он пробирается в ноздри и вызывает поток слюноотделения.
Только вот я еще не планирую просыпаться.
Лениво натягиваю одеяло на голову и ежусь от ворвавшегося в комнату потока воздуха.
Кого принесло с утра пораньше?
Мягкая поступь едва слышно разносится вокруг. Больше успокаивает, чем бодрит. Ежусь и укутываюсь сильнее.
Кто-то замирает у самого изголовья кровати.
Я жду, что знакомая рука вот-вот коснется волос и, как в далеком детстве, примется вытаскивать меня из царства сновидений.
— Ма-ам, я встану по будильнику, — заспано бурчу в подушку, обхватив ту покрепче.
Сон еще такой хороший снится. Больно хочется досмотреть.
— Твой будильник орал, как резанный, еще сорок минут назад, — раскатистый бас проникает в мозг.
Распахиваю глаза и резко сажусь. Перед глазами летят разноцветные круги, пока я судорожно их тру.
События прошедших дней быстро проносятся в сознании, а с губ срывается разочарованный стон.
Я не дома.
— Шершнев, а тебя
