Нам было отпущено лето... (СИ) - Татьяна Лайт
— Марин, ты чего? — участливо сел рядом со мной Егор и стал поглаживать спину.
— Что это за фраза? — продолжала настаивать на своем.
— Далась тебе эта фраза? — встал с кровати мужчина и повернулся ко мне лицом, — Что ты к ней прицепилась?
— А зачем вы делаете из нее великую тайну бытия? А?
— Кто вы? У тебя в глазах двоится? — усмехнулся хозяин гостиницы.
— Тут многие, — слегка преувеличила масштаб вопроса, — повторяют эту фразу относительно меня.
— Эта фраза как ругательство. Но просто более мягкое. Она как бы безобидное, понимаешь?
— Нет, вот и хочу понимать. Для этого скажи, как переводится эта фраза.
— Да, что ты пристала?
— Что она значит? — уже кричала я.
— Что бы тебя понос прошиб, — выпалил Егор, — Или что-то в этом роде, — чуть помолчав добавил он.
— Ты серьезно? Ты считаешь, что это мягко? Да чтобы тебя продрало так же, как меня! И вот тогда я посмотрю, как ты будешь других людей проклинать! И твои работники! — разъярилась не на шутку я.
— Что? — рассмеялся Егор, чем еще больше меня разозлил, — Ты считаешь, что я тебя проклял? — его смех не прекращался.
— А что тогда? Я как приехала, меня эта фраза преследует! А теперь… — слегка смутилась я, но все же договорила мысль, — теперь я преследую унитаз.
— Ты реально считаешь, что эта фраза во всем виновата? — хохотал мужчина.
— Прекрати ржать! Это не конюшня.
— Марин, ну сама подумай, никого же черти не утащили на твоих глазах в преисподнюю лишь потому, что ты сказала: «Черт побери»? Почему ты думаешь, что тут иначе?
— Потому что! — хотела начать очередную гневную отповедь. Но поняла, что общаться со мной жаждет унитаз.
После того, как я закрыла за собой дверь в санузел, услышала хлопок дверью в комнате. «Сбежал» — тут же подумала я.
— Оно и к лучшему. А то ходит тут, как у себя дома. Желает что не попадя. А мне страдай.
Я еще долго бубнила себе под нос. Но настало время выходить. И я чуть не поседела.
— Ты чего? Дыши! — командовал мне Егор, сжимая в руках стакан воды.
— Ты же ушел! — проверила свою догадку.
— Ушел за таблетками. Выпей, — протянул он мне небольшие белые фармацевтические изделия и стакан с водой.
— Лучше порчу сними, — продолжала бубнить я, но таблетки взяла, потому что было уже невмоготу.
— Хватит детский сад разводить. Пей таблетки и выздоравливай. Сколько можно себе отпуск портить? — слегка рассердился Егор, — тут никакие мои старания не помогут, если ты твердо решила что-то сделать с собой в моем отеле.
— Вот еще! Я планировала отдыхать! Но в вашем городе это просто нереально! — развела руками я.
— Город-то тут причем? — удивился и чуть-чуть обиделся «гость», — Я докажу тебе, что это чудесное место. Просто ты какая-то неуклюжая, невнимательная и самонадеянная.
— Ты может, хотя бы сервис мне покажешь. А я прошу всего-то ничего — не превращать мой номер в проходной двор.
— А ты прекрати помирать, не ныряй в первые дни в море, и мой руки. И будет тебе счастье, а мне время для работы, а не глупых геройств.
От слов Егора мне стало страшно и стыдно за себя. Я очень испугалась, что он больше никогда за эти неполные два месяца не появится у меня в номере.
— Ты обещал мне город показать. Поймала тебя на слове! Имей в виду, — решила подловить его, чтобы он точно появлялся и не вздумал отменить поездку в горы, — горы-то вот, уже отменяются.
— Нет, лекарства пей, и горы мы перенесем. Как окрепнешь, обязательно съездим, — ровным, незаинтересованным голосом произнес владелец отеля и вышел из моего номера.
Глава 11
Марина
Через какое-то время в моем номере появилась пресловутая горничная. Она принесла поднос с куриным бульоном, тарелку с сухариками, небольшой чайник с крепким чаем с травами, из носика которого шел тонкой струйкой пар, а запах распространялся на весь номер. Женщина не здороваясь, и даже не глядя в мою сторону прошла к столу. Глянула на кондиционер, который работал в номере, покачала головой. Поставила поднос и ушла. Но тут же вернулась с какой-то тележкой, из которой торчали пластиковые ручки-телескопички, тряпки и колпачки от бутылок с бытовой химией.
— И вам, доброго дня, добрая женщина, — с иронией выронила я.
Женщина оглянулась, осмотрела меня придирчивым взглядом. Покачала головой и вышла. Так как утомляющего присутствия лишних людей в номере закончилось, я подбежала к столу и плюхнулась на стул рядом с ним. Слюна стала выделяться, когда до меня только долетел запах травяного чая. А к моменту моего приземления за стол, я и вовсе захлебывалась слюной. Я потерла руки и пододвинула к себе поднос. От бульона шел не менее приятный аромат, но все же в первую очередь налила себе в чашку чая. Поднесла к лицу и вдохнула полной грудью пряный и такой манящий аромат.
За всеми моими манипуляциями с едой, я не заметила, как опять в моем номере появился посетитель. А точнее незваная гостья.
— Ешь вода, пей вода, срать не будешь никогда, — пробубнила женщина у меня над головой, от чего я поперхнулась, но тут же откашлялась, так как во рту был только глоток чая.
И тут же на подносе оказалась тарелка с куском отварной куриной грудки и ложкой картофельного пюре.
— Что это? — спросила, растеряно, я.
— Ты от голода плохо видеть стала? Обезвоживание? — ёрничала горничная, — еда. Далеко на воде не уйдешь. Я не хочу каждый день тебе носить обеды и ужины и менять бельё. Да и драить номер с хлоркой тоже в мои планы не входило. Мы постель меняем раз в три дня, генералим номера один раз в неделю. Каждый день мы только мусор убираем, да пыль смахиваем, влажной тряпкой проходимся, да пылесосом. А тут мне генералить, постель менять, еду носить, — никак не успокаивалась женщина, — я тебе постель после твоей первой болезни поменяла, чуть больше суток прошло, опять. Что ж ты за человек такой? Одни передряги с тобой.
— Я не просила вас нести еду, —
