Настоящий папа для хоккеиста (СИ) - Стен Арина

— Мы можем ее завести. Ты будешь с ней гулять, заботиться о ней. Мы ее поводим к кинологу, а он, в свою очередь, научит ее быть защитником.

Никитка задумался. Ира опять окинула меня недовольным взглядом. А она сексуально выглядит, когда злится.

— Не знаю… — неуверенно протянул пацан, все еще сомневаясь.

Но я видел, что на самом деле он не хотел бросать тренировки. Просто очень сильно беспокоился о своей матери. Это было похвально, конечно, но ему же надо ходить еще в школу. И не думаю, что Ирина будет в восторге, если через несколько месяцев, когда наступит новый учебный год, ей придется переживать с ним подобный разговор снова.

— Хорошо, — заявил он через некоторое время. — Но собака должна быть очень большой.

— Никит… — начала было Ира, но я ее перебил.

— Погуляй пока, а мы с твоей мамой обсудим особенности содержания таких собак в городских квартирах.

Малой подозрительно на меня посмотрел, покачал головой, но безропотно вышел из палаты.

Мы остались с Ирой наедине. Женщина буравила меня недовольным взглядом. Я буквально видел, как из ее ушей валит дым. Не закипай, красотка, вот увидишь, все не так плохо, как тебе кажется сейчас.

— Я не могу завести огромную собаку, — воскликнула она, когда за Никиткой закрылась дверь. — У меня слишком маленькая квартира.

— Об этом поговорим потом, — отмахнулся, — сейчас надо обсудить дела поважнее.

— Какие? — тут же напряглась Ирина.

— Наша вездесущая соседка пожаловалась в социальные службы. Они завтра придут тебя проведать и определить место проживания Никиты на то время, что ты будешь находиться в больнице.

— Что? — ахнула она. — Но…

Ее глаза расширились от страха, противный звук машины, стоящей рядом с ее кроватью, известил об участившимся сердцебиении.

— Еб твою… — выругался, подскочив со стула.

От резкого движения Ира вздрогнула. Вся как-то сжалась.

— Дьявол! — рыкнул я, поняв, что напугал молодую женщину. — Ира! Успокойся!

Ее практически трясло. У меня же внутри все переворачивалось. Меньше всего на свете я хотел ее напугать, но сказать надо было, иначе завтра было бы еще хуже.

— Ира! — подскочил к ней, схватил за руку.

Осторожно сжал нежную ручку, заглядывая в глаза, шептал что-то несвязное, пытаясь успокоить. Спустя некоторое время мне это удалось. Она сделала несколько глубоких вдохов, прикрыла глаза, в которых блестели слезы.

— Извини, — прошептала.

На ней лица не было. Осмотревшись, не отпуская ее руку, крепко сжимавшую мою, поднес к бледным губам стакан воды.

— Выпей, — подтолкнул девушку.

После того, как она осушила практически весь стакан, посмотрела на меня. Дрожащие губы раздвинулись в подобии улыбки.

— Я не могу позволить, чтобы моего малыша забрали. Что делать, Илья?

— У меня есть знакомый юрист, — начал торопливо, стараясь выложить всю информацию, пока она снова не запаниковала. — Я с ним сегодня проконсультировался. Он сказал, что твоих слов о том, что Никитка находится со мной с твоего согласия, должно хватить. Но на всякий случай можно оформить на меня доверенность. Что ты даешь мне право представлять интересы Никиты, если потребуется. Никто не заберет твоего сына, не переживай.

Ира яростно закивала.

— Да, да, конечно, я готова.

У меня складывалось впечатление, что кроме моего заверения, что Никиту никто не сможет в таком случае забрать, она ничего больше не услышала. Поэтому решил повторить. Медленно, не отпуская ее взгляд, из которого пропадали паника и отчаяние, вновь постарался донести свое предложение. Нужно было, чтобы она полностью осознавала, на что соглашается. А то обвинит меня потом еще в какой-нибудь херне, когда придет в себя.

— Я поняла, Моров, — поморщилась, чуть ослабляя хватку на моей руке. — Я согласна. Когда твой друг сможет прийти, составить доверенность?

— Завтра утром. Мы заедем с ним. Потом поговоришь со следователем. Ты же не отказалась от идеи написать заявление?

Посмотрел на нее подозрительно. Вдруг, она решила, что не будет этого делать, а потом и вовсе вернется к этому мудаку, когда выздоровеет. Сердце сжала ледяная лапа страха. Непривычное чувство. И очень неприятное.

— Ни в коем случае, — в серых глазах полыхнул гнев. — Очень надеюсь, что этого хватит, чтобы он за все ответил.

— Не переживай, малышка, — мягко прошептал, поднося ее ручку к губам и целуя маленькие пальчики. — Я его из-под земли достану. А потом снова закопаю. Так, что он никогда не сможет оттуда выбраться.

Ира слабо улыбнулась. Гнев в прекрасных глазках сменился удивлением от моего жеста. Да я и сам от себя был в шоке, но извиняться и не думал.

Стоило мне признать то, какие чувства я испытываю к этой фее, как в голове созрел план ее соблазнения (и немножко приручения). И в своей излюбленной манере переть напролом, как это называл Макс, я не собирался от него отказываться.

«Ты непременно будешь моей, крошка, — подумал, разглядывая милое личико, обезображенное синяками. — Хочешь ты этого или нет. А ты непременно захочешь. Уж я-то постараюсь.»

Глава 18

Илья

Я еще немного посидел у постели Иры, терпеливо отвечая на все ее вопросы обо мне. А их, и правда, накопилось великое множество. Потом к нам присоединился Никита. Оставив их пообщаться вдвоем, вышел из палаты, напомнив напоследок, что через десять минут нам надо отправляться на тренировку. Иначе опоздаем, а Валерий Аркадьевич нам этого точно не простит.

Малой вышел от матери спустя минут пять, я даже не успел заскучать.

— Ну, что? Выдвигаемся? — спросил его, стараясь отвлечь от грустных мыслей.

А они были, если судить по взгляду Никиты, который он бросил на дверь палаты, когда она закрылась.

— Да, — вздохнул он.

Глянул на меня с сомнением, а затем, словно на что-то решившись, сказал:

— Дядя Илья, ты уверен, что маме здесь ничего не грозит?

— Она уже провела тут сутки, и с ней ничего не случилось, — заметил, подталкивая мальчика в сторону выхода из больницы.

Он пожал плечами, явно не успокоившись от моих слов.

— А если он сюда придет?

В голосе мальчонки явственно чувствовался страх, который терзал его изнутри. Я нахмурился. Мне не нравилось не только то, что у него возникали подобные мысли, но и то, что гарантировать на сто процентов безопасность Иры я не мог.

Да, я договорился с охраной больницы, чтобы мне сообщали обо всех посетителях, что искали бы встречи с молодой женщиной, но… Все-таки, городская больница — не частная клиника. Охранник, хоть и получивший от меня довольно внушительную сумму, вполне мог кого-то упустить.

В любом случае, сообщать о своих мыслях Никите я не собирался. Он должен быть уверен, что с матерью все будет хорошо. Иначе не сможет сосредоточиться на тренировке. Мысли будут витать где-то далеко. Не сомневаюсь, что тренер, зная ситуацию, может допустить пару поблажек, но не более того.

— Он не придет сюда, не переживай, — чуть сжал его плечо и с уверенностью, которой не ощущал, посмотрел ему в глаза.

Мы на мгновенье зависли, глядя друг на друга. В конце концов, Никита улыбнулся, видимо, поверив мне.

— Спасибо, что заботитесь о маме.

Сглотнув неожиданно появившийся в горле ком, прохрипел:

— Я всего лишь доставил ее в больницу. Остальное было делом врачей.

— Но вы присматриваете и за мной, — справедливо заметил он. — А от этого маме спокойнее, а, значит, она быстрее пойдет на поправку.

— Ее все равно не выпишут раньше, чем через две недели, — поспешил напомнить, открывая дверь на улицу.

— Главное, чтобы она выздоровела, — сказал мальчик, вновь погрустнев.

— Так, пацан, — не выдержал я, включив режим строгого взрослого мужика, — кончай хандрить и настраивайся на тренировку. Об остальном я позабочусь.

Никита кивнул, забрался на заднее сиденье машины и всю дорогу до дворца спорта молчал, задумчиво глядя в окно.

Мне тоже нечего было больше добавить. Я и так уже исчерпал лимит воодушевляющих речей. За последнее время я сказал их великое множество. То успокаивая Иру, то — Никиту. То — себя…