Изабелловая масть - Дарья Данина
Спрятав ухмылку он кивнул в сторону узкой дорожки. Прогулка будет недолгой. А вот разговор их может затянуться.
— Ты ждёшь, когда я сама спрошу про новости? — внезапно заговорила, поворачивая к нему лицо.
Насупила брови, выказывая своё недовольство и нетерпение.
— Тогда я начну с хорошей. — устало произнёс Виктор. Вымотался. Ноги неприятно гудели от продолжительной ходьбы. Хотелось как можно скорее принять душ и принять горизонтальное положение. — Ты же не против?
— Начинай, — холодно ответила, пожимая плечами.
— Я отпущу тебя, — на выдохе, — завтра.
Вера остановилась. Распахнула глаза, недоумевая. Не веря своим ушам. Смотрела на него так, словно впервые видит. Её бровки в изумлении скользнули на лоб, собирая пару морщинок. Длинные ресницы дрожали.
— Ты же не шутишь сейчас? — на миг ей показалось, что перед ней вовсе не злодей. Не убийца и не манипулятор. А человек. Человек, который знает что такое сочувствие и жалость. Человек, у которого есть сердце. Бьющееся, тёплое. Живое.
— Не шучу, — уголок его губ слегка дрогнул, — ты рада?
Она была настолько рада, что почти проглотила язык. Открывала рот и снова закрывала. Разве это может быть правдой? Так просто? Просто возьмёт и отпустит?
— И… всё? — отпустила воротник и засунула замёрзшие руки в карманы пальто. — Я свободна? Мне не о чем волноваться?
— Не без нюансов, конечно…
— Я ничего не видела. Клянусь, что забуду всё то, что видела…
Она снова была готова расплакаться от переполнявших её эмоций. А он заворожённо наблюдал за тем, как с её губ срывается молочный пар.
— Ты должна меня выслушать, Вера. И попытаться принять.
Тотчас увидел возникшее напряжение во взгляде напротив. Вот… сейчас будет самое сложное. Именно поэтому он и подстраховался.
И вряд ли она будет в восторге.
— Что? — подняла плечи, пряча шею от ветра.
— Ты поедешь к своим родителям. Скажешь, что с тобой всё в порядке. Успокоишь их и себя заодно. — его голос эхом звучал в её голове, — они не должны волноваться и сходить с ума. Поэтому, я отпущу тебя для того, чтобы ты их навестила…
Вера некоторое время молчала. Её взгляд приковался к его рту. Пока он говорил, успел достать сигарету и, зажав её между губами, закурил. Выпустил в сторону серое облако дыма и, держа сигарету возле лица, слегка прищурился. Ждал её реакции, готовый, кажется, ко всему…
— Навестила? — наконец, Вера смогла вымолвить хоть что-то. — А дальше?
Между её бровями залегла глубокая морщина. Губы сжались, а подбородок пару раз дёрнулся.
— А дальше ты снова вернёшься сюда.
Снова затянулся, уводя взгляд ей за спину. Разрывая зрительный контакт и позволяя себе глубоко вздохнуть. Скоро грянет гром…
— Ты… — начала говорить, но замолчала.
Виктор снова посмотрел на девушку. Вот они… слёзы. Скопились в уголках глаз, готовые вот-вот сорваться вниз и нарисовать на бархатистой щёчке кривую влажную линию.
— Да, — равнодушно, — я.
Иллюзия. Она так быстро исчезла. Растворилась в сумерках и оставила после себя неподъемную тяжесть в области груди. Человек? Нет… и сочувствием там даже не пахнет.
— Что тебе нужно от меня? Ты хочешь, чтобы я поехала к родителям и успокоила их?! — Вера смахнула с ресниц слезинку, — а что я должна им сказать? Что я, по-твоему, должна им сказать, чёрт побери?!
Неожиданно девушка толкнула его в грудь. Сильно. Так сильно, как только могла. Он лишь слегка покачнулся. Стиснул челюсти, и она увидела как на его лице зашевелились желваки.
— Это мы с тобой и должны обсудить, — прохлада в его голосе говорила ободном: он не пойдёт на уступки. Он принял решение, и ей не удастся его переубедить.
***
Оторвавшись от дождя за окном, Виктор всё же отошёл от окна и приблизился к камину. Опустился на корточки, протягивая похолодевшие пальцы к огню и чувствуя как тепло медленно пробирается под кожу, отзываясь мелким покалыванием под ногтями.
Со второго этажа всё ещё доносился её крик. Он уверен, что она там живого места не оставила. И ведь не боится…
Как она это делает?
Непредсказуемая. Смелая. И такая слабая.
Вдохнув, мужчина провёл потеплевшими пальцами по коротким тёмные волосам и, растерев ладонью лицо, поднялся на ноги.
Она перебесится. Успокоится. Примет ситуацию.
Какое-то время она будет здесь. Он не знал, как долго. Как и не знал, кто был в его доме. Им всё ещё не удалось ничего выяснить. Сработано слишком чисто. И вывод напрашивается сам собой: двери были не закрыты неслучайно. Это сделали намеренно. Кто-то хочет, чтобы он начал рыть. Этот кто-то хочет, чтобы Виктор изводил себя, в попытках найти искомое.
Он связался с Марком — мужем своей сестры. И их недолгие переговоры не привели ни к чему, за можно было бы зацепиться. И поэтому Виктор нервничал всё больше. С каждым днём напряжение усиливалось.
И ещё… над гаражом обнаружили камеру. И эта камера была установлена не его людьми…
А это значило одно: некто уже знает о Вере.
Завтра вечером он с Верой будет ночевать в другом месте…
— Твою мать! — выругался мужчина, когда на втором этаже раздался грохот и звон стекла. — только не говори, что ты разбила окно!
Оказавшись возле её комнаты через несколько секунд, Виктор открыл дверь и замер на пороге.
Она и правда это сделала…
Сумасшедшая.
— Вера?! — зашёл в комнату, громко произнося её имя. В комнате девушки не было. Беспокойство мелкой колючей крошкой саднило в глотке. Желудок сжался, а тишина в это время заполнила спальню. Тишина, нарушаемая только шумом раздуваемых ветром штор.
Дверь в ванную была приоткрыта и он тут же направился туда. Там даже свет не горел. Он увидел её силуэт. Напротив зеркала, Вера стояла к нему спиной. Её плечи тряслись.
— Я порезалась, — её голос дрожал. — Сильно, кажется.
Виктор включил свет и девушка в ту же секунду зажмурилась. Опустила голову, продолжая трястись.
— Тебе полегчало? — спросил, приближаясь к ней со спины и мягко цепляя её локоть, чтобы развернуть к себе.
— Нет, — упрямо. Но при этом даже не глядя на него.
Он посмотрел на её руки. С одной из них капала кровь. На край умывальника и на пол прямо им под ноги. Сильно. Порез был глубокий и длинный от мизинца и до большого пальца, рассекая всю ладонь по диагонали.
Виктор открыл кран и засунул её руку под холодную воду. Скрипнул зубами, смывая кровь и прижимая свою ладонь к её.
— И чего ты этим добилась? — недовольно спросил, глядя на неё в отражении зеркала.
Вера молчала.
