Страшно упрямый - Виктория Падалица
Посчитав, что этого недостаточно, и что бразилец заслуживает куда больше страданий за неудобства, что он мне доставил своим настырным нравом, я нарисовала несколько царапин на передней пассажирской двери.
Затем вошла во вкус, от души рубанула по белоснежному капоту, оставив на нем глубокий след от тесака.
И напоследок, на лобовом стекле начеркала красной помадой неприличное слово, состоящее из трех букв.
Отойдя немного назад и поглядев на получившееся творение, я удовлетворенно оскалилась, безразмерно довольная собой.
Всё, управилась. Бразильца удар хватит при виде его ласточки.
Теперь забот ему поприбавилось с лихвой.
Теперь ему будет некогда преследовать меня до дома. Да и не на чем, ведь сегодня бэха его и с места не сдвинется без эвакуатора. А завтра меня уже тут не будет.
Свалю из города на пару недель. Пожалуй, сначала на море, нервишки подлечу, ведь я это заслужила. А потом и к маме в гости. Когда деньги закончатся.
Довольная тем, что сотворила с его машиной, я совсем забыла о времени. Так увлеклась художественным выбросом адреналина и местью, что не смотрела по сторонам, а также напрочь вылетело из головы, что у бара были установлены камеры наблюдения.
Я была так уверена в том, что бразилец не догадается, что за вандал надругался над его выхоленной бэшечкой.
Я была слепо уверена, что останусь безнаказанной. Слишком сильно была уверена, за что и поплатилась.
Бразилец возник незаметно и из ниоткуда, даже шагов не услышала.
Я только и успела сунуть тесак в сумочку, в спешке порезав ее, как бразилец нарисовался возле машины. Убегать с места преступления было бессмысленно и безрассудно, ведь бразилец находился от меня буквально в нескольких шагах. Он определенно догнал бы меня и прикончил в состоянии аффекта, так что не стоило и пытаться провоцировать его на необдуманные действия.
Соорудив потрясенный вид и борясь с трусливой дрожью в коленях, будто бы стала свидетелем того, как кто-то другой поиздевался над несчастной бэхой, я спустила сумочку с плеча и на всякий случай убрала ее за спину.
Все ли видел бразилец, или же не все, — а если не все, то что сделает со мной за то, что успел увидеть, — оставалось только догадываться. Но по его шокированной физиономии было ясно, что бразилец видел предостаточно, чтобы покромсать меня в отместку.
Глава 17
О, подлец!
(Это выше моих сил),
Это сильней… тебя,
Ты причиняешь нам боль,
(Это выше моих сил),
Не отстраняйся от моих объятий…
Mylene Farmer, «Beyond my control».
Неспешно переведя свой грозный взор с меня на покореженную бэху, заперва бразилец заметил зарубину на капоте.
Затем, ничего не говоря, также медленно, будто боялся дальнейших потрясений, поднял голову и прочел слово из трех букв, которое красовалось на лобовом. В молчаливом потрясении обойдя бэху со всех сторон, он обозрел остальные повреждения, пинком проверил шины, удостоверился, что им капец, затем выдохнул.
Я не сводила с него пристального внимания, чтобы в случае чего приготовиться защищаться.
Бразилец выглядел так, словно вот-вот заплачет. Очень дорога ему бэха оказалась.
Мне даже стало жаль его. Но лишь до тех пор, пока он не открыл рот и не выругался смачно.
— Ах ты тварь ебаная! За что, блядь? За что???.
И так в три этажа минуты на две понесло его на несдержанные красноречия.
Уши мои благополучно завяли, словно бегония без полива.
Так отборно, как этот бразилец, даже мой сосед алкаш не может. Поучился бы у бразильца красноречивыми словцами разбрасываться…
Ошалелого вида, с распахнутым ртом разъяренный бразилец так и носился вокруг машины, размахивая руками и матерясь без остановки.
Я до последнего надеялась, что он заплачет. Но он пришел в ярость.
— Сука блядская. В микроволновку тебя засунуть мало за это. Ну ты и попала, детка. Не завидую тебе, детка. Ох как не завидую…
И только сейчас я поняла, что все озвученное им ранее было адресовано мне, а не улице.
— Я??? Это не я! — взвизгнув от испуга, что бразилец все понял и теперь не станет со мной церемониться, я судорожно повертела головой. — Это… хулиганы!
— Хулиганы, говоришь? — свирепо прохрипел бразилец, тяжело дыша и едва сдерживаясь. Судя по мстительному блеску в глазах и сжатым кулакам, он ни капли не верил мне.
— Да, да! Это были хулиганы! Их было трое! В штанах с белыми лампасами и куртках Абибас! Я вышла и увидела, что они ломают твою машину! И сразу же прогнала их! — продолжая рьяно отстаивать свою невиновность, я указала пальцем на безлюдную улицу. — Они туда побежали! За угол! Буквально вот только что! Еще можно их догнать! Они бы не успели далеко уйти!
— Хулиганы, значит. Хулиганы в спортивной одежде фирмы Абибас. — возмущенно удивлялся бразилец, и не думая лететь сломя голову вслед за воображаемыми хулиганами. — Гопники, что ли?
— Да, гопники! — ловко подхватила я, тут же взявшись сочинять их детальный портрет. — На них еще беретики были, ну такие приплюснутые, с маленьким козырьком… Ну как гопники носят…. И физиономии у всех такие прям, как бы сказать, рыхлые, побитые, как у пьяниц со стажем…
— Гопники в абибасах, с залитыми мордами, а на головах у них были жиганки. А под козырьками у них было вшито лезвие. Так? — потупив взгляд, накидывал бразилец свои догадки, создавая впечатление, что верит мне.
— Да, да! Точно! Лезвие у них было! — оживленно закивала я, радуясь тому, что он таки повелся на очередной развод. — Я видела, как один доставал лезвие прямо из кепки! Я запомнила, как он выглядел! У него нос в бок смотрел! Как будто его сломали и забыли выпрямить!
— Гопники, значит…
— Да!!!
— Гопники, которые пользуются красной помадой. Да? — бразилец не кричал, но тембр его голоса стремительно набирал обороты, что пугало меня до усирачки. — Помадой красной. Гопники в восьмиклинках… А ну дай сюда!
Не успела и сообразить, что надо было дать, как бразилец выхватил мою сумочку и принялся в ней рыться.
— Эй! Отдайте! Не имеете права! — взбунтовалась я и потянула к нему руки, пытаясь отобрать своё быстрее, чем он нашел бы неоспоримые улики.
Но бразилец оказался проворней меня. Он лихо сыскал виноватых похлеще любого детектива. Ему даже не пришлось для этого вытряхивать содержимое сумочки на асфальт — доказательство моей причастности красовалась на самом виду.
— Ки порра э эсса??? Каральо… — поразился бразилец на своем родном, с трудом вытащив из дамской сумочки топорик. — А это что? Откуда
