Восьмая нота Джокера - Алёна Нова
Открываю рот, но мне дают с и слова сказать.
─ Вы же не серьёзно собираетесь прислушиваться к её советам?! ─ злится Лика. ─ У нас всё итак отработано!
─ Вижу я, как у вас отработано. Или нравится быть всегда последними? Так вот, директор распустит вашу группу, если вы не принесёте результатов.
─ Вы вообще ничего не понимаете! ─ не сдаётся блондинка. ─ Зачем Вас только к нам перевели?
─ Перевели – значит, надо. Угомонись, а то штрафной влеплю, ─ нисколько не впечатлена тренер. ─ А если что-то не нравится, можешь уходить из команды. И маме тоже можешь пожаловаться, посмотрим, как у тебя выйдет.
Переживая приступ ненависти, Лика психует и уходит, забирая с собой Машу и ещё парочку девиц, напоследок одарив меня таким взглядом, что другая бы уже тряслась от страха. Вот только я знаю, что такое настоящий ужас, и это не стервозная девочка с хвостом, затаившая на меня обиду.
─ Миша, ─ внимание возвращается ко мне. ─ Я на тебя рассчитываю. Если нужно поменять хореографию, выдвигай идеи – времени у нас пара месяцев до отборочных. Поможешь? В долгу не останусь.
Смотрю на Таю, и по лицу не понять, что та думает, а вот глаза выдают.
─ Ладно, ─ смотрю на остальных, ─ давайте придумаем что-то новое.
Я представляю, чего мне будет стоит это вмешательство, но если это шанс вернуть себе себя, то это явно малая цена.
В конце концов, фениксы вообще из пепла восстают, а это по-любому больно.
Укус на моей шее не даст соврать.
Глава 10
─ Солнышко, ты уверена, что справишься с этим?
Новости о моих достижениях почему-то не радуют маму.
Ужинаем вдвоём впервые за много дней, но такое ощущение, что беспокоит её лишь поел ли Аристарх на работе или опять остался голодным, а то, как сильно мне хочется услышать, что я молодец, ей не интересно.
─ Я этого хочу. Психолог сказала, что я всё делаю правильно, ─ стараюсь не выглядеть обиженной, только плохо выходит притворятся, будто всё хорошо.
─ Не злись, я просто переживаю. Новая школа, этот переезд… Мне хочется быть уверенной, что ты себя не загружаешь.
Нет, ей хочется точно знать, что я не поеду кукушечкой.
─ Именно это мне и нужно, ─ спорю, готовая сорваться, и приходится сжать вилку, чтобы ничего лишнего не ляпнуть. ─ Мам, мы это уже сотню раз обсуждали. Думаешь, в сто первый раз до меня дойдёт?
Аппетит пропадает, а градус напряжения между нами нарастает. Так не должно быть, но стена между нами всё толще и толще, и мы как будто прошли тот этап, когда ещё можно было её разбить, ну или хотя бы прорубить дверь. Опоздали.
─ Мими, ─ зовёт моим старым прозвищем, и я вздрагиваю, хотя Царёв меня тоже так звал, но это почему-то не коснулось моих старых ран, а сейчас опять задело. ─ Прости…
Мама спохватывается, протягивая ко мне руки, но делает только хуже, и я оказываюсь на ногах раньше, чем вообще об этом подумала.
─ Это ты прости.
Ухожу в комнату, ненавидя себя за этот срыв, только поделать ничего не могу. Физически я здорова, но внутренним шрамам нужно много времени, чтобы затянуться, а я не знаю, как себе ещё помочь, не превратившись в неблагодарную дрянь…
Пытаюсь отвлечься.
Вникаю в продумывание новой программы, и ненадолго получается не думать о проблемах. Переписываюсь с нашим старым тренером, советуясь с ней по поводу подходящей хореографии, а потом долго подбираю музыку.
Когда собирается приличный плейлист, а в голове выстроен чёткий план выступления, понимаю, что стоит остановиться, да и спина отваливается от напряжения. А после, будто читая мои мысли, пишет Джокер, отвлекая, и в первый миг меня накрывает привычным ступором – мне до сих пор сложно поверить в то, что он по доброй воле пишет какой-то девчонке.
«Видела, какая сегодня луна?»
Выглядываю в окно, а в небе и правда огромный светящийся шар висит, так что никаких фонарей не надо, и мне приятна мысль, что мы смотрим на это вместе, пусть и из разных окон.
«В полнолуния маньяки активизируются», ─ ну вот опять во мне прорезается эта черта.
«Многих знаешь?»
Мне не хочется отвечать правдиво, но правда она такая, всё равно всплывёт, как её не прячь, только дело даже не в этом. Просто Джокер будто даже не старается вызывать на откровенность – я сама готова выложить ему всё, а ведь даже не знаю, кто он. Опасная игра.
«Можешь считать, что да».
Он ничего не пишет, но я начинаю привыкать, что мои сообщения остаются без ответа. Для него я – всего лишь безликая тень на том конце связи, так что не думаю обижаться. Вместо этого пишу сама.
«Ты придумал текст к той мелодии?»
Мне интересно, превратится это в полноценную песню или так и останется музыкой, хотя, в любом варианте всё будет звучать круто.
«Придумал, ─ приходит почти сразу, будто он ждал, что я спрошу именно это. ─ Но это немного не в моём стиле».
Ну да, он обычно пишет более мрачные песни, но услышать что-то лирическое в его исполнении мне очень хочется.
«Стесняешься?»
«А ты провокаторша, Кис-Кис».
Посмеиваюсь, пытаясь представить его выражение лица, и как назло в голову лезет наглое лицо Царёва. Вот же мерзкий жук, даже дома не даёт мне покоя…
Мотаю головой, чтобы избавиться от его образа, и снова вижу сообщение Джокера.
«Я наверняка об этом пожалею, но лови. Надеюсь, это не всплывёт где-нибудь случайно».
Сначала не понимаю, о чём речь, а затем он присылает новый аудиофайл.
«Обещаю, что так не поступлю».
Он снова исчезает из сети, видимо, не собираясь выслушивать мои восторги по поводу песни, и я с трепетом нажимаю на кнопку, пропадая в каком-то другом мире, где есть только его убаюкивающий голос под аккомпанемент гитары, на этот раз акустической.
Я тебя будто знаю…
Призраком прошлого бродишь по комнате.
Я безнадёжен.
Вспомнить пытаюсь, но ты словно в темноте.
Мне не поверят,
Если скажу, что влюбился без памяти.
Но я бессилен.
Образ горит в сердце старыми шрамами.
Рваными ранами, лентами алыми,
Шёпотом ветра:
