Поиграйте с Женечкой (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Аронов не накосячил? Ласковый был с моей девочкой? Только поцеловал?

— Я… даже не чувствовала толком его губ… Только видела его глаза… и…что-то взорвалось в моем затылке и растеклось по животу… и…так больно и сладко!

— Ты кончила?!

— Нет… Но у меня такое ощущение, что я… в процессе… с момента как он прикоснулся…

— Ой… мамочки… я теперь тоже кажется в процессе… А Аронов?

— Он…

— Женечка! Сладенькая моя, девочка… ты от него побегай немножечко, пока я не приеду. Ладно? Помаринуй его.

— Маринованный Зверь? — возбужденно смеюсь я. — Какое блюдо… Ммм…

— О, черт, опаздываю! Давай, детка! Не подпускай его близко. Ты моя умничка! Скоро вернусь!

Мне приятно, что Крис довольна этой игрой. Потому что я в восторге от неё и них! И мне бы не хотелось останавливаться.

Наушники в уши.

По коридору мимо меня Равиль. Провожает взглядом.

Забираю у Ожникова свою тонкую курточку. Погуляю полчасика… хочу поплавать еще в ЕГО взглядах! Потом, переключиться и… И кофе еще, да. И сигарету!

Вылетаю. На углу машина с кофе. Заказываю латте.

— Добавить? — кивает парень-продавец на топпинги. — Для тебя бесплатно!

— Да!

— Какой?

— Что-нибудь… бомбическое! — вспоминаю я словечко Костика.

— «Неро» и «Амаретто»?

— Давай… — улыбаюсь я. — Два латте, тогда.

Делает мне два стакана.

Одним молча угощаю его. Чокаемся. Улыбается. Сбегаю.

У машины Даня. Говорит по телефону. Вытаскиваю из его губ сигарету. Делаю пару затяжек. Возвращаю. Меня качает до сих пор. Мне весело, меня переполняет ощущениеями, мои губы растягиваются, против воли… Он прощается с кем-то, моментально сбегаю и от него. Не хочу общаться и сбивать волну. Мне хорошо пока так!

В холле Олег. Рядом серьезный мужчина в сером свитере, держит на парфорсах двух тревожных питбулей в намордниках.

Говорит по телефону. Они рычат на Аронова.

— Жень… — тормозит он меня.

Нужно выключить пока то, что струится между нами! И я отыскиваю внутри себя рубильник. Просто Аронов. Просто я. Маски на место.

Встряхивается тоже.

— У нас квартира в центре свободна? Мне нужно человека туда сегодня на три дня заселить.

Кивает на мужчину с псами.

— Свободна. Но там еще не убрались.

— Вызови службу. Прямо сейчас.

— Хорошо…

Присаживаюсь, заглядывая собакам в глаза. Разит адреналином.

11498.jpg

Глаза маленькие по сравнению с массивными мордами. Выпученные. Они крутят ими, пытаясь заглянуть себе за спину. Питбули не оглядываются? Им не нравится здесь. Им не нравится близость Аронова. И что мимо ходят какие-то люди. И их беспокою я.

Ведут носами, пытаясь уловить мой запах. Внюхиваются внимательнее. Успокаиваются. Оба кобели, я чувствую.

Вдыхаю поглубже, выдыхаю с низким чуть слышным протяжным звуком. Замирают. Уши тревожно стригут воздух.

Делаю еще один вдох, чуть ближе наклоняясь к одному. Тихо, не агрессивно рычит, неуверенно вжимаясь в бок своему брату. Повторяю маневр со звуком.

— Женя. Встань немедленно.

— Нет.

Тянет меня за локоть вверх. Подчиняюсь.

— Что ты делаешь?

— Общаюсь.

— Зачем?

— Очень много причин.

— Внимательно… — его глаза недовольно прищуриваются.

Да, его красивые мимические морщины не только от ироничности, но и еще от этого сдержанного недовольства людьми.

— Во-первых, мне интересно их почувствовать и исследовать. Никогда раньше не общалась с питбулями. Во-вторых, мой дед имел дар — он своим присутствием мог успокоить любого свирепого пса. Они просто ложились к его ногам и лизали руки. Я хочу отыскать в себе эти гены. В-третьих… Мне просто приятно от их животной опасной близости! — показываю на живот. — Здесь горячо и щекотно… Мне нравится.

Терпеливо прикрывает глаза. Открывает.

— Это «щекотно» Женя, женщинам нужно получать более безопасными способами. Это раз. И два. Тебе не нужно искать в себе эти гены. Они работают. Просто ты пошла дальше своего деда в этом.

— Ляжешь к моим ногам? — снижая голос, поднимаю я бровь.

Чувствую его взрывы, они тоже где-то в затылке.

И мы молча смотрим с ним друг на друга.

Медленно облизывает губы, чтобы ответить.

— Олег, — отвлекает его хозяин псов.

Развернувшись на каблуках, я ухожу. Мне вкуснее оставить его без возможности отвечать. Пока.

— Жека! — догоняет меня мой Чеширский. — Быстро на дефиле.

— Ой, да ладно, — подхватываю его под руку, поднимаясь по лестнице. — Работы море… Да и мне не выходить.

— Не факт. Мало людей.

— Сань, остальные ну совсем корявые были. Честно-честно!

— Верю. Зайди хоть треки послушай, если идти придется, чтобы попадала.

— Окей…

Забегаю в дефиле-зал. Девочки идут по подиуму. Люба корректирует. Костя с Анж подбирают образы.

Смотрю, слушаю…

В паре метров, тот самый Равиль. Крепкий, яркий, кареглазый брюнет.

Собирает стенд.

— Эй… — окликает он меня, со сдержанной улыбкой.

Разворачиваюсь.

Brian-Austin-Green-3-450x611.jpg

— Помоги…

Подхожу ближе. Быстро соображаю что к чему. Помогаю натянуть ему бархат на рамку. Быстро прихватывает гвоздиками.

— Как зовут?

Удар молотком.

— Женя.

— Ты мне очень нравишься, Женя.

Удар…

Мне импонирует его абсолютная прозрачность, решительность, уверенность и прямота. Совершенно не защищается. Спокойная сила, без давления. В нем много восточного.

Удар…

— Пойдем, поужинаем через час?

Удар…

— Нет, Равиль. У меня работа.

— Это правильный ответ для женщины.

Музыка резко обрывается. И я оглядываюсь. Молоток летит перед лицом. Мне не страшно, я чувствую, Равиль все контролирует. Но сильные руки, коротким рывком одергивают меня за плечи от рамки. Ткань выскальзывает из пальцев.

— Тебе заняться больше нечем? — Олег.

— М?

— Нужна была помощь, — встревает Равиль.

— Никаких молотков и питбулей, — сдержанно злится Олег.

— Твоя женщина? — заглядывает в глаза Олегу Равиль.

Пауза в несколько секунд.

— Нет, — в этом тихом уравновешенном «нет» столько разной энергии — агрессии, тестостерона…

Вкусно!

— Но попадешь ей в височно-теменной узел, — касается пальцем моей головы в соответствующем месте. — Запустишь конец света.

— Об этом не беспокойся, — улыбаюсь я. — Давно отбит. Родовая травма.

Равиль не понимает о чем мы. Еще раз внимательно смотрит на меня и Олега.

— Травма ВТУ, — поясняю я для него, нужно же предупредить, чтобы не развивал свое "нравишься". — Может вызвать шизофрению и неспособность воспринимать нравственность, мораль, адекватно принимать решения на этом поле.

— Пойдем, — слегка касается моей спины Олег, выводя из зала. — Умная ты девочка, Туманова. Иногда, страшно представить насколько.

— Не бойся…

— Что?

— "Мы — как трепетные птицы… мы — как свечи на ветру… дивный сон еще нам снится… да развеется к утру…"

Его глаза распахиваются.

— Что?! — челюсти сжимаются.

— Это "Пикник".

— Я знаю.

Мы зависаем. Секунды идут, люди идут…

— Олег! — Татьяна. — Телефон!

Протягивает ему трубку.

Снова сбегаю.

Не чувствую, что он дернул меня по работе. Чувствую его ровную досаду, что не может зафиксировать происходящее, что оно вытекает из его рук. И беспокойство, давящие в мою спину. Привыкай, Зверь… По-другому не будет.

Стол у Ожникова непобедимо завален. Поэтому, мы сидим по-турецки на полу, на каремате, и едим из коробочек запеченные в кляре острые морепродукты прямо руками, запивая соком. Ну не умею я пользовать эти палочки! Костя ловко ловит ими китайскую лапшу. Ну как?? Скармливает порцию мне. Вкусно!

Волосы мешают, и я быстро плету две косицы, закрепляя их цветными резиночками из кармана джинсов.

Колечки кальмаров… Ммм…

— Лопай детка, лопай… — стебётся Чеширский. — Ровняй мордашку с попой!