Томми + Мерри и двенадцать дней Рождества (ЛП) - Холл Элли

— А как насчет дома престарелых?

— Замечательная идея. Клайв обожает пироги. Имей в виду, он может сразиться с тобой за мою руку — это перешло от его увлечения моей бабушкой.

Меня пронизывает легкий холодок, но он совсем не такой холодный, как ветер снаружи.

— Хм. Похоже, мне лучше быть осторожным. Пожилые джентльмены действительно знают, как ухаживать за дамами.

Мерри хихикает.

— Парень, который держит прилавок с рождественскими елками, тоже весь по уши в делах.

— Это мой брат, Лука.

— Ему может понравиться один.

— Сомневаюсь. Он не фанат праздника. — Как и я, он прошел через трудные времена. Если бы только Лука заговорил об этом.

— Ирония в том, что он продает рождественские елки.

Я ворчу.

— Это хорошее оправдание, чтобы жить одному в горах.

— В церкви всегда есть пара семей, которым не помешала бы теплая еда или десерт. А еще пожарные и полицейские в новом комплексе безопасности. Кроме того, я дружу с Бринн в школе. Они были бы рады устроить обед с пиццей для учителей.

— Пирог украсил бы день моего почтальона. Недавно он столкнулся на своем маршруте с медведем.

— Угу. Гвен Лоусон прикована к дому, и уверена, что пицца и визит в гости значили бы для нее очень много.

— Остается еще один, чтобы получилось двенадцать, — говорю я.

— Ну, на гребне живет старик Орсон. Когда я была ребенком, мы катались там на санках, пока он неизбежно не прогонял нас с холма. — Мерри дрожит. — Ходили истории о том, как он поймал Бигфута... и он сам Бигфут. Этот человек ужасен.

— Может быть, пирог смягчил бы его. Я люблю кататься на санках.

Она толкает меня бедром.

— Полагаю, что принести ему превентивное предложение мира — неплохая идея.

Я потираю руки друг о друга.

— Так мы собираемся это сделать? Двенадцать рождественских блюд. Похоже, это деловое соглашение уже работает.

Есть только одна проблема. Я не знаю, как готовить пиццу.

ГЛАВА 7

МЕРИЛИ

Я добавляю в тележку три мешка муки и брусок масла, а затем возвращаюсь за еще одним.

— В преддверии бури некоторые люди запасаются предметами первой необходимости, такими как батарейки и консервы. А ты идешь за маслом, — говорит Томми, разглядывая содержимое тележек других покупателей, проходящих мимо нас.

— Лучше перестраховаться, чем остаться без пирога. — Я не упоминаю, что мне придется много выпекать, пытаясь понять, как вести бизнес... и будучи помолвленной с Томми.

Он со смехом откидывает голову назад.

— Если это означает, что я получу кусочек, то, думаю, мне не стоит жаловаться.

— Кусочек за кусочек. Кстати, я не помню, чтобы ты готовил пиццу в колледже, хотя есть ее было совсем другое дело. — Выгибаю бровь, глядя на него, и не понимая, как он мог хранить в секрете такие вещи.

— Я считал это академическим исследованием, второстепенной специализацией в области пиццеологии. — Он шевелит бровями.

На этот раз я смеюсь.

— В нескольких улицах от твоего общежития было отличное место. И из всех тех так называемых исследований, которые ты проводил, поедая кусочки, ты узнал, как ее приготовить, верно?

Томми морщится.

— Я немного опасен на кухне, но разбираюсь в муке, соли, дрожжах и пищевой соде.

На этот раз я поднимаю обе брови.

— Тесто для пиццы не содержит пищевой соды.

Он подмигивает.

— Я проверял тебя.

— Серьезно? — Я прищуриваю глаза с игривым подозрением.

— Конечно. Насколько это может быть трудно?

— Томми, пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь, как приготовить тесто для пиццы?

— Как насчет того, чтобы ты научила меня? — Я получаю его кокетливую полуулыбку.

Я хлопаю себя ладонью по лбу и иду к прилавку товаров для выпечки, чтобы взять побольше муки и дрожжей, на случай, если нас ждет катастрофа.

Вернувшись в грузовик, я увеличиваю громкость радио в соответствии с правилом договора, согласно которому пассажир может управлять радио. К моему удивлению, Томми настроил его на местную станцию, которая начала играть рождественские мелодии сразу после Дня благодарения. Мы отъезжаем меньше чем на милю от города, оставляя позади рождественские украшения.

— Вот здесь. — Я указываю на скромный дом в ремесленном стиле на углу, украшенный разноцветными огнями.

— Конечно же, это твой дом. — Он хихикает.

— Что смешного? — спрашиваю я, внезапно смутившись.

— Мерри, я помню, как в колледже ты говорила, что скучаешь по помощи в украшении пряничного домика. Я не знал, что ты имеешь в виду настоящий дом.

Забавно, как много может потеряться при переводе.

— О, это ты еще ничего не видел. — Я описываю подсвеченные леденцовые трости, которые будут украшать дорожку перед входом, гигантские гирлянды из конфет, пряничных человечков в натуральную величину и вечнозеленые гирлянды, покрытые чем-то похожим на капающую глазурь. — Я включаю огоньки на следующий день после Дня благодарения, чтобы обыграть снег, а остальное добавляю позже. Мои бабушка и дедушка положили начало этой традиции. Жители квартала голосуют за лучшие праздничные украшения. Всегда интересно посмотреть, что придумают другие.

— Это восхитительно, — медленно произносит Томми. — Как ты.

Рождественские огни освещают салон грузовика, выдавая мои розовые щеки. Я не привыкла к комплиментам. Несмотря на то, что зашла так далеко, что попросила Санту подарить мне мужа на Рождество, но услышав, как Томми так отзывается обо мне, мне становиться как-то не по себе. Я чувствую себя очень неловко, как в те времена, когда ты не знаешь, куда деть руки, хотя они были у тебя всю жизнь, так что все это время они ведь где-то были.

Так что же мне делать? Я кланяюсь. Ага. Вы слышали это, ребята. Сидя, я делаю неуклюжий маленький поклон и чуть не ударяюсь носом о подлокотник между нами.

Выражение лица Томми меняется от замешательства к веселью.

Мерили, которую он знал, была хладнокровной, спокойной, собранной. Не такая крутая, как Кэсси или моя сестра. Конечно, я, возможно, была немного влюблена в него, но в основном не обращала внимания на то, что чувствовала в то время.

Невежество — это блаженство и все такое.

Он криво улыбается и продолжает:

— И смелая, отважная, уверенная в себе. Вступить в гущу семьи Коста и создать союз, заключить договор... когда я боролся с ними из-за свадьбы.

О, так он просто шутит. Напряжение спадает, но вместе с тем растет и моя надежда на то, что между нами может развиться нечто большее, хотя я понятия не имею, как с этим справиться. Я подшучиваю в ответ, как мы всегда делали, потому что знаю, как это делать.

—Ха-ха. Зови меня просто генерал Кетчум.

— Настоящая война, которую нам придется вести, это с той мерзостью в туалете. — Томми шевелит пальцами в мою сторону, как будто собирается напасть на меня.

Я возвращаю жест, и наши руки соприкасаются, вызывая покалывание во теле.

— Значит нам нужно сплотить войска, чтобы встретиться лицом к лицу с той мерзостью из туалета.

Наши пальцы соединяются. Томми впивается в мои глаза, мои щеки становятся еще пунцовее. Несмотря на то, что это именно то, чего я хочу, не уверена, как реагировать. Я не изучала искусство флирта так же, как он не изучал пиццеологию в колледже. Поэтому прибегаю к тому, что знаю, как делать: быть глупой, веселой подругой. Лучше и безопаснее продолжить с того места, на котором мы остановились.

— Что, если у той штуки есть вши? Я не могу выйти замуж за парня с вшами.

— Как уже сказал, я вызову сантехника. — Он замолкает, проходят секунды. — Мерри, я горжусь тем, что ты мой партнер. — Его голос становится низким, хриплым.

Как и при смешивании влажных и сухих ингредиентов во время выпечки, границы между дружбой и фальшивыми отношениями стираются. Несмотря на то, что объявила о брачном договоре, я не могу позволить этому случиться, потому что, когда мы скажем правду, я останусь с разбитым сердцем.