Туфельки для мамы чемпиона (СИ) - Аникина Анна

— Бетти, тут кое-что произошло, — начал Алекс. Беата дёрнулась, подумала, уж не болен ли он. — Я встретил девушку. Её зовут Марта. Она… Ассистент на кафедре, — Алекс покраснел, — И на пятнадцать лет моложе меня, — он едва нашёл силы поднять глаза на Беату.

Та сидела напротив и…. улыбалась. Широко, открыто, дружески. — Ох, Бетти, — Алекс накрыл её ладонь своей. Со стороны, навеое, это выглядело, как объяснение в любви. Тем более, он достал коробочку, — Я не с того начал. У нас другой повод. Это тебе. Ко дню рождения, — Алекс открыл коробочку и подвинул её Беате.

Та боковым зрением заметила, как в притихшем зале все уставились на них.

В коробочке была брошь в форме синей птицы. Россыпь камней. Роскошь и стиль. Это же Зимовский! Он не умеет иначе.

— Какая прелесть, Алекс! — Беата взяла брошь в ладонь, — Спасибо! Поможешь прикрепить?

Алекс поднялся и дрожащими руками прикрепил птицу на её небесно-голубой костюм. В зале раздался разочарованный выдох. И снова вдох. Потому что Александр достал ещё одну коробочку. — Я купил Марте. Посмотри, пожалуйста.

Беата разглядывала кольцо с крупным бриллиантом. У нее на пальце было похожее, только её камень побольше.

— Это не слишком? Я её не напугаю? Она из простой семьи. — Алекс, кольцо очень правильное. Твой вкус и такт безупречны. Я точно знаю, ей понравится. Расскажи мне о ней.

Беата захлопнула коробочку. Вернула Алексу. Тот спрятал её в карман пиджака.

По залу прошёл разочарованный выдох. — Кажется, нас тут неверно поняли, — расхохоталась вдруг Беата. Алекс расслабился и заулыбался. — Я помню, как тебя привёз Збигнев. И какой у него был взгляд. Сумасшедший. Я тогда думал, нет, только не смейся, я думал, что это очень неправильно. Он на пятнадцать лет старше тебя. А ты смотрела только на него. Всё эти двадцать лет. И я ему завидовал.

Беата слушала Алекса и ругала себя. Столько лет она совсем-совсем не видела, что происходит у неё прямо под носом. Вокруг была жизнь. Другие люди. Разные события. А она их не замечала. Нет, она не жалела, что её жизнь была посвящена сыну и мужу. Но сейчас можно и нужно было жить по-другому. Алекс ей это показывал.

— Папа нам когда-то говорил, что мы поймём, когда встретим свою женщину. И не перепутаем. Я думал, что меня это не касается. Збыш уже встретил тебя. И тут… Она как солнце, понимаешь? — Конечно понимаю. Отлично понимаю тебя.

Они посидели ещё. Выпили кофе. И даже съели по десерту. Обоим стало так легко на душе! Нет тайн. Не осталось недомолвок. Ну, почти.

Беата ничего не рассказала Александру про Роберта. Только про предстоящую поездку в Москву к Орловым. — Тебя отвезти завтра в аэропорт? — спросил Алекс, прощаясь. — О, нет, у меня ранний рейс. Я уже заказала такси. Что тебе привезти? — Коньяк. — Договорились.

Они обнялись на прощание. И разошлись в разные стороны. Легко. Спокойно. Зная совершенно точно, что если одному из них нужна будет помощь или просто совет, они их получат.

Глава 38

38.

Утром Беата едва успела привести себя в божеский вид. Ночь была не из лёгких. Она прорыдала несколько часов над семейным альбомом. Посидела в комнате у сына. Прошлась ладонью по корешкам его учебников. И впервые спала в спальне, а не в гостиной, умывая слезами подушку.

Наскоро выпила кофе, пообещав себе позавтракать в аэропорту. Проверила документы. Сегодня она полетит по обычному, а не дипломатическому паспорту. Вещей минимум. Если что, всё можно купить. Зато она везла сувениры каждому из большого семейства Орловых.

Уже в такси разбирала по косточкам их такой короткий и сумбурный разговор с Робертом. Каждое слово. Каждый вдох и выдох. И каждую интонацию. Между строк было больше, чем в открытую.

Это даже хорошо, что они не увиделись в тот же день. Потому что Беата чувствовала, она бы повисла на шее у Тухольского, как девочка. Так, как мечтала тогда, в пятнадцать.

За окном уже мелькало шоссе, ведущее в аэропорт. Таксист пропускал автобус, отъезжаюший от остановки. А Беате снова попался на глаза дом с жёлтыми витражами. "Этот дом похож на Роберта. Тоже с кошачьими глазами", — подумала она, разглядывая дом в подробностях. "Я покажу Роберту его, когда прилечу. Интересно, что он скажет".

Суета аэропорта действовала на Беату ровно наоборот — умиротворяюще. Она прошла пограничный контроль вместе с пестрой стайкой украинских студенток. Села в кафе. Заказала завтрак. Благо, обеспеченная жизнь приучила не экономить на себе. Мимо процокала каблуками та самая стюардесса с рейса из Гданьска. Хорошенькая. Значит, она всё-таки передала Роберту записку.

А как он нашёл её личный мобильный номер — отдельная загадка. И об этом она тоже обязательно его спросит. Впору было составлять список вопросов, которые она собиралась ему задать.

Потом вдруг появилась надежда, что командиром на её московском рейсе будет Роберт. От нетерпения зачесались лодони. Но нет. Пассажиров рейса Варшава-Москва приветствовал Марк Войцеховский. Той стюардессы в самолёте тоже не оказалось.

Беата привычно сунула в рот конфету. Смотрела в окно. Поднимались все выше. Скоро самолёт вынырнул над облаками в синь неба. Солнце ударило в стекло иллюминатора.

Мысли металась в голове. Вспоминался и её первый полет в Москву. Тогда самолет был совсем другой. А вот ожиданий и волнения, наверное, было примерно столько же.

Уже в середине полёта в салон вышел кто-то из пилотов. Прошёл сначала в хвост салона. Потом вернулся. Встал прямо напротив кресла Беаты и протянул ей пять ярко-розовых небольших тюльпанчиков с белой бахромой по краям лепестков. Молча улыбнулся. И ушёл в кабину.

Растерянная Беата спрятала лицо в нежные бутоны.

Глава 39

39.

Москву Беата не узнала. Новый аэропорт. Дороги длинными серыми лентами. Шестиполосная кольцевая. Море машин. И высокие дома по окраинам. Всего этого не было, когда они прилетали с мамой. Здесь, восточнее, весна только набирала силу. И листва на деревьях ещё оставалась свежей и прозрачной.

Её встречал сам Орлов. Привёз в большой дом в пригороде. Сразу видно, что строил талантливый человек. Беата знала, что Володя — архитектор. Удивительным образом в этом мужчине сочеталось так многое. Отец пятерых детей, профессиональный танцор и педагог, прекрасный организатор, инженер и архитектор. Да, что говорить, очень привлекательный и сильный мужчина. Это все в свои тридцать пять.

Дом Орловых укутывал теплом и уютом, как одеялом. Пятимесячная Юленька была прелестна. Охотно шла на руки, всё время улыбалась. Двойняшки Артур и Тимур сначала стеснялась. Жанна сказала, что обычно им это не свойственно. Но потом освоились, и вечером Беата уже играла с ними в настольную игру.

Трогательной вышла встреча со старшими детьми. Они приехали с тренировки. Подошли к ней оба. Обняли с двух сторон. Беата глянула мельком. Кольца на пальце у Ксении не было.

Игорь поймал этот взгляд. — Она его иногда достаёт. Плачет. И убирает снова. Он ей снится. И на турнирах видится, что Леслав на площадке, — уже ближе к ночи доверительно тихо говорил Беате. — Она должна жить. В полную силу. Это сложно, я знаю, — слабо улыбнулась Беата, — Но мы все должны. Спасибо, Игорек.

На четыре дня в Москве у Беаты были большие планы. Она хотела снова навестить могилы дедушки и бабушки. Помнила, что кладбище Кунцевское. Поехала одна. Пролазив по заросшим аллеям, и уже почти отчаявшись, всё-таки нашла своих. За столько лет неухоженные могилы заросли. Памятники покосились. Пришлось искать контору. Просить привести всё в божий вид. Она оплатила уход, не забыв сказать, что работников обязательно проверят через неделю. Памятуя, что иностранцев могут и надурить.

И хотя Жанна уверила её, что её русский по-прежнему хорош, Беата сомневалась, что говорит совсем без акцента. Решила переспросить у Ксении. — Ой, что вы! Акцент почти не заметно. Примерно так белорусы говорят. И прибалты. Только те ещё медленнее. У Вас отличный темп.