Цвет греха: Алый - Александра Салиева
В нашей семье имеется парочка водителей, садовник, несколько домработниц и три сторожа.
Но чтоб прям реальная охрана? Разве что в его офисе и на складах в доках, но там – оно понятно, а тут…
Что такое вдруг происходит, пока меня нет дома?!
– Твой отец уехал по делам. Не знаю, куда. Сказал, утром вернётся, – отзывается Мария. – А эти… – машет рукой в сторону того же окна, на которое я смотрю. – Тоже не знаю, дочка, – всплёскивает руками в негодовании и с заметной усталостью. – Пару часов назад появились. Твой отец так распорядился. Ещё четверых, кстати, отправили на поиски тебя, хорошо, что сама явилась, не то, не удивлюсь, против воли притащили бы. Кто ж меня спрашивать будет, зачем? Или докладывать… – криво усмехается и отворачивается, после чего принимается суетливо кружиться по кухне. – Ты голодная? Когда ела в последний раз? Знаю я эту твою Нину, вечные диеты, скоро до анорексии себя, а заодно и тебя доведёт… – ворчит, припоминая мою подругу, торопливо выставляя тарелки.
Я же никак не комментирую. Молча делаю выводы.
Первое:
Что-то ужасно серьёзное совершенно точно случается. Отец редко не ночует дома, только если в самом деле возникает острая необходимость, терпеть не может всякие отели или дальние поездки, хоть сколькими удобствами они сопровождаются. Вероятно, усиление количества охраны вытекает отсюда же.
Второе:
Все думают, что я была у Нины. Нет, так оно и есть, по сути. Сначала. Не считая последние сутки, ага. Ночевать-то я в самом деле у неё собиралась, а не в непонятной компании, о чём вообще если и помнится, то весьма смутно. Никак. В голове остаются лишь утренние события. А то, где и с кем я существую в дневное время, когда вновь покидаю её квартиру… Ну, скажем, почти всё так, как и планировала, произошло. Тачка же отремонтирована в итоге.
Да, оправдалась, как смогла…
Перед самой собой.
Папа в эту версию вряд ли поверит.
Как и та же Мария.
Вот и буду молчать…
Меньше знают, спокойнее живут.
Жаль, этот же номер совсем не прокатывает с Ниной:
– Женщина, ты смерти моей хочешь?! – громогласно возмущается блондинка, едва я вспоминаю, что обещала ей позвонить, и наконец, выполняю обозначенное.
Сразу после того, как под пристальным надзором Марии покорно съедаю ужин и покидаю кухню, поднявшись в свою спальню, заперевшись там подальше от посторонних глаз и ушей.
– Гуляла по городу. Телефон был выключен, – виновато улыбаюсь, глядя в экран своего только включённого гаджета.
Нина одаривает меня ещё более возмущённым взглядом.
– Ну, знаешь ли! – округляет она глаза. – Я тут целый день места себе не нахожу, перед твоим отцом каждый час оправдываюсь, почему его дочь не хочет с ним разговаривать, а ты! – обвинительно тычет в меня указательным пальцем. – Гуляла она, видите ли… – фыркает небрежно, порывисто выдыхает и вместе с этим выпускает весь свой гнев. – Хорошо погуляла? – добавляет уже заинтересованно, с хитрым прищуром по новой разглядывая меня. – А ничего этот твой подстрелыш, очень даже симпатичный, хотя, как по мне, слегка отмороженный, – передёргивает плечами. – Но уж лучше отмороженный, чем беспардонный, как этот его нахальный дружок без тормозов… – ворчит в довершение с отчётливой досадой и едва уловимо морщится.
Где-то здесь настаёт моя очередь округлять глаза.
– Нахальный дружок без тормозов? – цепляюсь за последнее из услышанного.
Душу на кон готова поставить, речь об Айзеке!
И нет, не потому, что мне захотелось вдруг узнать что-нибудь о нём. Так ведь и не поинтересовалась, правда ли доставил подругу “в целости и сохранности”, как мне обещано Каем. С учётом, что именно из-за меня она в подобное влипает, грех не спросить.
– Ну этот, который здоровенный, безмозглый и хамит постоянно, словно его в детстве то ли высекли плохо, то ли наоборот, слишком старательно, все последние остатки мозгов отшибли, – показательно кривится Нина в своём пояснении. – Светлый такой. Качок. Размером со шкаф. И интеллектом, как у планктона, – добавляет и машет руками, обрисовывая ладонями в воздухе невидимый силуэт, предположительно того самого “светлого шкафа с интеллектом, как у планктона”.
Не настолько хорошо я знакома с отправленным в сопровождение для Нины другом Кая, чтоб сверить озвученную ей характеристику, но одно из обозначений точно совпадает.
– Айзек, – улыбаюсь виновато. – Его зовут Айзек.
Мне действительно очень жаль, если их случайное мимолётное знакомство выдаётся из разряда неприятных, тем более, что в этом есть доля и моей вины. Правда, всё своё сожаление по данному поводу я быстренько подзабываю. Сразу, как только слышу всё такое же недовольное, хмурое, но почему-то обречённое и чуточку смущённое:
– Да знаю я, как его зовут, – бурчит задумчиво Нина, отворачиваясь от меня, а её лицо заметно краснеет.
Замолкает. Что совсем на неё не похоже.
– Он что-то тебе сделал? – интересуюсь осторожно.
Почти снова чувствую себя виноватой. Ровно на мгновение.
– Да что он мне может сделать? – презрительно фыркает Нина. – Если только в его мечтах, – снова фыркает и показательно закатывает глаза.
– То есть, вы просто не поладили, и всё? – уточняю.
Девушка вновь презрительно фыркает.
– Как вообще можно поладить с безмозглым шкафом, который вместо того, чтобы пояснить кто он и зачем ко мне подкатывает, перекидывает через плечо и банально утаскивает из толпы в неизвестном направлении? – опять начинает злиться, взмахнув руками, как если с ней нечто подобное происходит прямо сейчас.
А мне сразу Марк – её жених, вспоминается…
Кажется, список тех, кому точно о наших ночных приключениях не стоит знать, всё растёт и ширится.
М-да уж…
– Прости? – предлагаю, вспомнив о своей вине за случившееся.
Собеседница тоскливо вздыхает.
– Да нормально всё, забей, – отмахивается от моих извинений. – Потом разобрались и он меня домой отвёз. Ну, после того, как вытащил из багажника, – снова вздыхает.
Разобрались, так разобрались, ничего не скажешь!
У меня аж челюсть от таких разбирательств отвисает…
Правда, озвучить вслух всё сопутствующее не успеваю.
– Но ты б хоть предупреждала что ли, раз уж у тебя теперь такая занятная партия нарисовалась и всех нас ждут новые жизненные сюрпризы, – возвращает себе свою ворчливость Нина, пусть и беззлобно на этот раз. – Особенно, твоего папочку, – добавляет ехидно, сосредоточившись на мне.
В последнем я с ней совершенно точно согласна. У него, по всей видимости, и без моих закидонов, проблем хватает. К тому же…
– Никакая он мне не партия, – настаёт моя очередь недовольно кривиться.
Не столько из-за собственных слов, сколько из-за воспоминания о том, чем всё в итоге заканчивается. Ничем. Обломом. По всем параметрам. А я не в меру близко это воспринимаю, раз уж меня до такой степени
