Сожги меня дотла - Натализа Кофф
Веста устроилась удобнее. Перебрала струны пальцами. Взглянула на публику.
– Что будем играть? – весело поинтересовалась девушка.
И посыпались заказы. Сначала скромненько: от Маши. А потом парни вошли во вкус. Заказывали совершенно разные песни, в разных жанрах, от разных исполнителей.
А Веста кайфовала от того, что именно видела в глазах собравшихся. Она чувствовала, что нужна им, что они рады слышать ее голос, ее музыку.
Время летело незаметно для Весты. Девушка настолько погрузилась в свой импровизированный концерт, что не сразу заметила, как в просторной гостиной сменились зрители. Появились новые лица, а прежние слушатели – нехотя вышли из комнаты.
О том, что где-то рядом находится Лер Адамиди, Веста поняла не сразу. Смотрела в другую сторону, да и погружена была в свои мысли настолько, что реальность показалась размытой и стертой. Как будто девушка парила в приятной эйфории, отдыхала душой.
А здесь вдруг – точно острая игла кольнула в затылок. Веста даже вздрогнула от неожиданности, сбилась, повернула голову, чтобы убедиться: Адамиди действительно заявился в ее счастливый мирок.
И теплая улыбка сползла с ее губ. Вот какого черта, спрашивается, так таращится на нее?! Еще и недовольной рожей такой, будто Веста отобрала у него последний кусок вкуснейшего пирога!
А Лер пытался успокоиться.
Ну ведь ничего не произошло, так? Совершенно ничего. С девчонкой все в полном порядке. Она под присмотром. Кругом – охрана, вооруженная до зубов. Техники столько, что и комар не пролетит. Ворота под жесткой охраной.
А все равно Лер испытывал дикое недовольство. И сам не понимал, откуда ноги растут у его хренового настроения.
Да врет он! Понимал, конечно.
Он там под пули лез, а она – играет пацанам из охраны. И как играет! У него тупо сорвало крышу, стоило войти в гостиную. Ноги будто в цементе по колено увязли, не сдвинуться. Как будто приворожила она его. Мало что глазами этими зелеными своими, волосами рыжими, теперь еще и голосом!
Ведьма!
Тянуло сорваться, закрыть собой девчонку от жадных взглядов, ото всех, кому она улыбалась.
Черт подери! Ведь ничего толком не делала. Ее даже никто не касался. Там ближайший мужик сидел в метрах пяти. А Лера переклинило так, что в мозгах заискрило.
Хорошо, что брат сходу просек и незаметно разогнал всех. Остались только Машка, тетя Анна, Платон и сам Костя. А Леру и этих людей казалось чрезмерно много. Он до сумасшествия, до зеленых чертей перед глазами хотел, чтобы вокруг вообще никого не было.
И как назло Веста перестала улыбаться. Всем раздаривала свою улыбку направо и налево. А его увидела – замкнулась.
– Пойду ужин согрею, – раздался спокойный голос тетушки, и всех, как ветром сдуло.
Веста тоже засобиралась, торопливо убрала гитару в футляр. А Лер жадно следил за тонкими пальцами.
Очнулся, когда девчонка надумала прошмыгнуть мимо него. А Лера едва на месте не подбросило от того, что она сбежать собралась.
– Скажи, тебе жалко разок и мне улыбнуться?! – вкрадчиво произнес Лер, а руки так и остались в карманах джинсов. Потому что появилась странная дрожь в конечностях.
– Жалко! Да и кто ты такой, чтобы тебе улыбаться! – парировала Веста.
– Я кто такой?! – прошипел Лер, а тормозов уже не было. Молодой мужчина с трудом мог контролировать свои поступки, даже мысли превратились в хаос. – Я? Кто я такой?
А Веста вскинула брови, словно ждала, что же именно ответит Адамиди. Бросала вызов зеленым взором.
А Лер еще сильнее взбесился.
Кто он такой?! Кто такой?!
И этот вопрос вонзался сотнями раскаленных лезвий в самое сердце Адамиди.
– Я тебя выкрал. А значит, ты мне принадлежишь! – прорычал Лер. – Мне! И никому больше!
А Веста прищурилась. Но не отступила и на шаг, когда Адамиди навис сверху.
– Я не какая-то вещь! – возразила Веста. – И уж тем более, не твоя игрушка!
А у Лера будто пелена заволокла взор. Вся сущность, темная, мутная, дьявольская, глубоко спрятанная в душе Адамиди, настойчиво кричала: Моя! Она принадлежит мне!
И трудно было обуздать ту ярость и темноту, что всколыхнулись после слов Весты.
– Моя!!! – рявкнул Лер и все-таки сорвался с места.
Руки окунулись в рыжие пряди. Цветочный аромат проник в легкие. И вся реальность будто отодвинулась на второй план.
Там, за алой пеленой гнева и злости, раздавались громкие голоса, был слышан звон, треск, грохот. А все, что видел Лер перед собой: сияющую зелень глаз Весты.
Он словно тонул в них. Жадно вдыхал ее запах. Готов был убить любого, кто встал бы на пути к ней.
– Прекрати! – с трудом расслышал Лер.
Мужчина тряхнул головой. Соображал туго. Как будто в кисель рухнул.
– Мне больно! – повторила Веста.
И только сейчас Лер смог рассмотреть, что натворил. Оказывается, в неконтролируемом порыве гнева он схватил девушку и вдавил ее в стену всем своим телом. И ведь не хотел совсем этого. Просто сорвался. Силы не рассчитал.
Да и место тоже. Получилось, что Весту он прижал к стене, где висела картина под стеклом. Стекло пошло трещиной. Ссыпалось осколками. А на Весте только тонкая футболка, и осколки вонзились через ткань.
Лер расслабил руки. Веста тут же проскользнула мимо.
– Стой! – рявкнул Лер, но путь преградил Константин.
Брат стоял, скрестив руки на груди. Смотрел на Лера, тяжелым немигающим взглядом.
– Возьми себя в руки! – хлестко скомандовал Константин.
А Лер ринулся было к Весте. Увидел, как тетушка Анна торопливо убирала осколки с одежды и волос Весты, как бросила на него, Лера, хмурый взгляд, покачала головой.
– Пойдем, деточка, – ласково потянула тетушка Анна девушку за собой.
Еще и Машка вынырнула, как черт из табакерки прямо перед Лером.
– Только сунься к ней! – прошипела Мопс.
А Лер понимал, что почву выбили из-под ног. И не кто-то, а он сам, своими же руками.
В груди все замерло, заледенело, словно все тело сунули в жидкий азот. Как будто в нем что-то медленно начало отмирать, а организм, который раньше всегда работал точно слаженный механизм, дал сбой.
– В мою комнату! – выкрикнул Лер.
Он не сдвинулся с места, да и не пустил бы его Костя к девчонке. Понимал лишь, что готов сдохнуть прямо здесь и сейчас, если Весту отведут не в его комнату.
– Тогда ты не смей появляться там! Спишь в общем блоке, с охраной! – жестко ответила тетушка Анна.
Пожалуй, никто и не помнил, чтобы старушка говорила со своим любимцем в таком тоне. Для пожилой женщины Уалерий был всегда младшеньким внучком, о котором
