Любовь на грани безумия - Каролина Бехтерева
Он — это я, только в своей категории. Ни единого проигранного боя, а всё из-за одного ловкого умения. Не совсем честного, но там, в клетке, до этого нет никому никакого дела. Моё преимущество — это то, что я наслышан об этом умении, и приблизительно знаю, как с ним справится, но на его стороне его габариты и примерно + несколько лет к «карьере».
Обычно, в подобных боях не допускают перевеса по категории, но, как известно: Бой без правил — это бой без правил!
Есть только маленькая проблема. Если я участвую в боях до полного поражения соперника, то он… до единственного выжившего в клетке…
Иду вперед и снова слышу ожившую публику.
Каждый из них понимает, что из клетки живым выйдет только один. И мне придется изрядно постараться, что бы быть этим человеком…
Глава 24
Навязчивый писк над ухом невыносимо бьет по ушам. Голова вот-вот расколется от боли. Пытаюсь открыть глаза, но чувствую резь и зажмуриваюсь, что бы унять очередной болезненный приступ. Где-то справа слышу слабый всхлип. Поворачиваю голову, и мою ладонь тут же сжимает теплая рука.
Мама…
Осунувшаяся и вмиг постаревшая женщина, глазами полными слез смотрит на меня, а в них ужас. Обвожу взглядом палату. Кроме нас здесь никого нет. Всё блестит от стерильности. Белые стены, дорогая аппаратура, живые цветы и какая-то гнетущая атмосфера.
Мама что-то спрашивает, поглаживает по щеке и горячими губами целует руку. Она плачет и плачет, практически захлёбываясь слезами.
Жду, когда немного успокоится, а потом задаю вопрос, уже давно зависший на языке:
— Где Тимур? — Истерика прекращается, мама изучает моё лицо удивленными глазами и кивает на дверь.
Прошу её позвать друга, и через пару минут в палату входит Князев.
Его вид другой…
Если у матери радость и облегчение, то Тимур выглядит злым… Очень злым.
Желваки разгуливают по щекам, глаза отстраненные, дышит рвано и часто.
Вру, что хочу пить, и мама, тут же, понимающе опускает голову и выходит из палаты, быстро стрельнув взглядом на графин с водой.
— Насколько всё плохо? — Без лишних церемоний спрашиваю друга.
— Как посмотреть… — Князев опускается в кресло рядом с кроватью, и старается принять расслабленную позу, но напряженные плечи выдают его мнимое спокойствие.
— Говори…
— Ну… ты выиграл бой… Поздравляю! — Слышу в его голове сарказм и осуждение.
— Что еще?
— Клуб пока закрыли. Хозяина трясут проверки, следствие, разбирательства.
— С какого? Не мы первые же…
— Соперник твой оказался не таким простым. Племянник чиновника… Клуб банально «слили» какому-то каналу. Так что… ты у мамы звезда…
— Живой? — Замираю, ожидая ответа.
— Как сказать… На аппаратах уже полгода. — Облегченно выдыхаю, а потом резко дергаюсь.
— В смысле «полгода»? — Холод пробирает тело, простреливает мерзкими мурашками каждую клетку, а на затылке волосы дыбом поднимаются.
— В прямом… Погоди… мать тебе не сказала, что ли? — Князев наклоняется вперед, и дотрагивается до плеча, стараясь поддержать.
— Не сказала что???
— Твой бой… он… он был 6 месяцев назад…
Только сейчас до меня доходит сказанное Тимуром.
6 месяцев…
— Я …
— Влад? Ты был в коме полгода… Тебя изрядно потрепало во время драки. Последний удар по голове был слишком сильный. В больницу тебя привезли с нитевидным пульсом, а потом начался отёк мозга. Врачи порекомендовали ввести тебя в искусственную кому, что бы организм справился, а потом… Из комы они тебя вывели, но ты не очнулся… Буквально пару недель назад врач намекнул, что родителям лучше приготовится, потому что… Ай! Короче я в хер не дую во всей этой медицинской лабуде, но что-то там с динамикой какой-то связано, и они не видели смысла продолжать…
— Почему заменили соперника? — Перебиваю друга, чтобы не слушать всю эту херню. Мне достаточно одного — я потерял 6 месяцев жизни, но выжил. На этом всё!
— Никто открыто не подтвердил, но ходили слухи, что ты пару раз выигрывал у протеже какого-то козырного бизнесмена. Он решил идти ва-банк. И бабки «поднять» и от кости в горле избавится. Отбашлял прилично клубу, поэтому и закрыли глаза и на замену, и на весовую категорию.
— Имя известно?
— Шутишь? Кто ж его назовет-то? Ты это… готовься. К тебе менты придут. Батя твой пытается все решить, но …
— Я понял…
Наше время
— Это был ты? — В упор смотрю на Искоростецкого, а тот начинает громко смеяться.
— Долго же до тебя доходило… Ты, сука, хоть знаешь, какие бабки я тогда проиграл? Ничем тебя не взять было… С кем не дрался — всегда победа.
— Ставки делал не правильно, Уважаемый.
— Что ж ты тварь таким живучим оказался? — Выплевывает мне и подходит к Карине.
Хватает её за волосы на затылке и поворачивает лицом ко мне.
Только было дернулся к ней, как тут же вижу дуло, медленно приближающееся к её виску.
— Без лишних движений, пожалуйста. Я предлагаю хороший вариант. Всё будет по-честному. Победишь — она твоя.
— Согласен! — Карина заходится новым потоком слёз, Князев делает шаг ко мне, но сейчас… глядя на слёзы любимой женщины… ничто не способно меня остановить. Я ей обещал, и я заберу её!
Глава 25
Влад
Смотрю на перепуганную Карину и сердце сжимается. Настолько её страх неподдельный. И ведь плевать ей сейчас, что муж держит дуло у её виска, она неотрывно смотрит на меня во все глаза, и лишь одними губами повторяет, словно заведенная: «Не надо. Не надо. Я прошу тебя, не соглашайся»
Хрупкая, но такая волевая и сильная женщина, готова искалечить себе жизнь, добровольно соглашаясь остаться с чудовищем под одной крышей, только бы со мной всё было в порядке.
Смотрел на нее, и с каждой секундой убеждался в своём выборе.
Я знаю, чем может закончиться бой, но, даже осознавая всю серьезность ситуации, я знаю лишь одно: я жизнь положу, но освобожу её.
— Раз уж мы пришли к единому решению, думаю, будет логично, если Карина ещё кое-какое время побудет со мной. — Подает голос мудила, и, дергая девушку на себя, тянет её к выходу.
Киваю ребятам, что бы опустили оружие и позволили Искоростецкому с его шестерками уйти.
- Холод, какого хрена? Мы же может её забрать прямо сейчас! — Подлетает ко мне Тим, и шипит прямо в лицо.
— Я не для того этот дом строил, чтоб уложить его трупами, Тим. Это моя проблема… Я не собираюсь делать своих друзей убийцами.
Ребята хмуро опустили головы, и вышли на перекур.
— Что
