Неродная сестра мажора - Злата Романова
Семен кажется оскорбленным и взбудораженным, я же в полнейшем шоке перевариваю полученную информацию.
— Эй, ты тут?
— Да, Семен, я просто пытаюсь это все осознать. Блин, но какого черта?! Как можно быть такими ебанутыми на всю голову?
— Хах, я тоже выпал в осадок. Еще и Ваня начала истерить, словно Дубов вот-вот кони двинет, я ее еле отцепил от него, пока она еще больше не навредила. Все-таки, сумасшедшая она девчонка! Красивая, но слишком безбашенная. Я ее даже опасаться начал.
— Ну, наконец-то до тебя дошло! Семен, мне нужны все подробности, слышишь? Ты не можешь бросить мне такую бомбу и отделаться кратким пересказом.
Впервые радуюсь, что путь от кладбища до дома неблизкий, так что друг успевает мне в красках расписать вчерашние события. Оказывается, персонал больницы в полицию сообщил и именно из-за этого возникли проблемы у горе-свидетеля Акинчева. Отсюда и его отсутствие на парах сегодня. Когда такси подъезжает к моему дому, Семен как раз заканчивает свой рассказ и попрощавшись с ним, я отключаюсь и иду домой.
Черт, наверняка Кир уже дома! Голодный, потому что ужин я прогуляла. Надо бы заказать доставку.
«Ты дура, Ася! Даже если он не виноват в травмах Феда, то он все равно мерзкий козел, который унижает тебя! Какого черта ты о нем беспокоишься?!»
— Где ты была? — встречает меня хмурый брат прямо у порога.
— У мамы, — говорю правду, проходя мимо него на кухню. В раковине грязная посуда, а на столе контейнеры из любимого ресторана брата. — Не мог убрать за собой?
— Зачем, если для этого у меня есть ты? — ухмыляется он, упираясь ладонями о косяк двери и перекрывая выход своей массивной фигурой.
— Я тебе не прислуга! — огрызаюсь зло. — И вообще, почему ты продолжаешь жить здесь, раз так меня ненавидишь? Ты давно совершеннолетний, у тебя есть твое наследство и доля в бизнесе! Разве тебе не хочется, как твоим дружкам, жить отдельно и делать, что угодно на своей собственной территории?
— Ну, тогда мне придется нанимать домработницу и повара, а зачем, опять-таки, если тут есть готовая ты, которая и убирается, и готовит?
Ух, это уже слишком! Я настолько разъярена его шовинисткой точкой зрения, что беру первый попавшийся контейнер и запускаю им в него, попадая прямо в грудь. Отскочивший на пол контейнер раскрывается, а его содержимое пачкает кафельный пол и кухонные шкафчики.
— Это была твоя паста, — с деланным сожалением вздыхает Кир, ноги которого тоже забрызганы соусом. — Теперь мало того, что осталась без ужина, так еще и уборкой придется заняться.
— Ничего я убирать не буду! — заявляю твердо, пытаясь оттолкнуть его от двери, чтобы выйти, но Кирилл хватает меня за предплечья, дергая на себя и снова ставя в то же положение, что и сегодня днем на стадионе. — Да что ты меня хватаешь?! Отпусти немедленно!
— А волшебное слово? — дразнится придурок, глядя на меня сверху вниз, но слава Богу, держа небольшую дистанцию, иначе я просто дышать не смогла бы от этих дурацких эмоций, которые накрывают от близости к нему.
— Пожалуйста! — рявкаю в его избитое и не такое привлекательное, как обычно, лицо, а потом что есть силы пинаю в голень и пока он корчится, быстро выбегаю из кухни, спеша спрятаться в своей спальне.
Все-таки хорошо, что у меня такой крепкий замок на двери.
Глава 11
Я не иду за Асей и не требую, чтобы она вышла. Хотя мне ничего не стоит открыть ее дверь, ведь запасной ключ я храню у себя уже несколько лет. Так, на всякий случай.
Ничего, пусть девочка остынет. Меня, конечно, бесит то, что она обвиняет меня во всех грехах, но это временно. Скоро вся эта хрень с Федом закончится и мы снова вернемся к обычной жизни. Вот только сделать это станет сложнее, потому что за последние пару недель я общался с ней больше, чем за весь последний год, и теперь хочу еще больше.
Я хочу, чтобы она была моей. Я считаю ее своей уже очень давно и до смерти устал ждать, когда она вырастет достаточно, чтобы принять окончательное решение.
Ее ведь тоже тянет ко мне. Это не самообман, я уверен. Просто Ася слишком парится о мнении других, в первую очередь об отце, чтобы сдаться своим инстинктам.
А ведь только дядя Петя удерживает меня от нее все эти годы.
Мой интерес к своей дочери он заметил, когда мы стали проводить слишком много времени вместе после смерти ее мамы и моей сестры. Мне было семнадцать, а Асе четырнадцать. Она не могла распознать мои зарождающиеся чувства и желания, но дядя Петя смог. Он был краток в своем мнении и не желал слышать отрицание или оправдания.
— Я все понимаю, Кирилл, — сказал он жестко. — Но ты тоже должен понимать, что Ася — семья. Она не чужая девочка, с которой расстался и забыл. Когда вы станете достаточно взрослыми, при условии, что чувства взаимны и это не мимолетная юношеская влюбленность, я не буду возражать, но пока, держись от нее подальше. Если вы по своей глупости сойдетесь и расстанетесь, то мы не сможем вернуться к прежним отношениям. Так не бывает с бывшими. Ты понимаешь, что останешься один?
