Как обмануть босса - Ася Оболенская
Словно почувствовав мой взгляд, мужчина поднял свой и совершенно неожиданно спросил:
— Она по-прежнему встречается с этим задротом?
— Чт-то? — я даже запнулась.
— Да ладно тебе, Оль. — Витя положил рамку на обеденный стол и сделал пару шагов мне навстречу.
— Я тебя не понимаю… — стало совсем не по себе, захотелось отступить, только вот отступать было некуда.
— Серьезно не понимаешь? — нас разделяло уже буквально несколько десятков сантиметров, а я по-прежнему не могла пошевелиться, меня словно пригвоздило к полу. — Зачем все это, Оля? Посмотри на себя — ты же ее копия! Пиар… — мужчина рассмеялся, гадко так рассмеялся, по спине пробежали мурашки, а в горле застыл ком. — Где ты, а где пиар? Я мог представить тебя где угодно — в магазине, на заводе, если в офисе, то секретаршей… А как ты стала одеваться!
— Витя, прекрати! — я выставила руку, чтобы отодвинуть мужчину, однако он моментально перехватил мою кисть, больно сжав запястье, пресекая мою попытку вырваться на свободу.
— Я оценил, Оль, серьезно!
— Тебе пора…
— Знаешь, а ты хороший план придумала. Думаешь, я не знал, как ты сохла по мне в годы учебы, да и ты отлично понимаешь, что я любил Нику. Но, раз уж с оригиналом ничего не вышло… — свободная рука Вити резко легла мне на талию, притягивая ближе. — А что, так все получат практически желаемое.
И, пока я пыталась предпринять безуспешные попытки вырваться, одной рукой Витя перехватил мои ладони за спиной, лишая последней возможности освободиться, а второй схватил меня за грудь.
Кажется, я попыталась закричать, только вот острая боль, обжегшая щеку, заставила резко замолчать… После чего он закрыл мне рот самым мерзким, самым отвратительным способом, который сейчас только можно было представить.
Он попытался меня поцеловать.
Глава 7
Я крутила головой так сильно, как только могла, лишь бы не поддаться, однако какими-то остатками здравого смысла, которые еще не успела выдавить паника, понимала, что делаю только хуже. Вырываться бессмысленно, он гораздо сильнее меня, да и кричать без толку — Костя был очень горд новой звукоизоляцией.
Но и дать ему желаемое… От одной мысли о происходящем на глаза наворачивались слезы, а Витя тем временем не терял даром ни секунды. Заметив, что я перестала оказывать сопротивление, ведь жалкие всхлипы и сходящие на нет попытки рыпнуться он вряд ли даже чувствовал, мужчина перешел к активным действиям. Задрал подол, скользнув ладонью на бедро, пальцами второй нашел застежку молнии на платье и потянул ее вниз.
А я пыталась думать. Не вырываясь, стараясь сконцентрироваться на возможных вариантах спасения.
Телефон… Телефон в сумке, которая так и осталась в коридоре, а, значит, добраться до туда я не смогу.
Попытаться ударить его? Предпринять еще одну попытку? Нет, Витя не врал, когда говорил, что его любовь к спорту никуда не делась, даже если я и успею добраться до двери, то вот открыть замки…
А мужчина даже и не думал медлить, я слышала, как треснула ткань, когда он резко потянул платье вниз. В этот момент отчаяние все-таки взяло верх, а из глаз потекли слезы. Он не собирался останавливаться, совершенно точно жаждал довести дело до победного.
— Я всегда представлял, что первый раз у нас с тобой будет в спальне, Ника.
И тут меня как будто электрическим разрядом пронзило. Ника… Спальня!
Мысль вспыхнула в голове невообразимо ярко. Спальня, главное — добраться до спальни! И тогда меня посетила еще одна идея.
Лишь бы не проколоться, лишь бы получилось…
Несколько раз моргнув, подняла взгляд на Витю, благо, это было возможно, он позволил, заставила себя улыбнуться, а потом прошептала:
— Знаешь, а я тоже.
А потом… Потом я поцеловала его, сама. И это был самый отвратительный поцелуй в моей жизни. Мужчина действовал страстно, умело, а я еле сдерживалась, чтобы вновь не попытаться оттолкнуть его, раз за разом повторяя себе мысленно о том, что нужно терпеть, жизненно необходимо терпеть.
Он хотел меня, точнее, он хотел Нику. Я чувствовала его эрекцию и пользовалась этим, начала покрывать поцелуями шею, попробовала освободить руки, и это сработало. Он позволил дотянуться до воротника рубашки и взяться пальцами за верхнюю пуговичку.
— Так где, говоришь, спальня?
От его хриплого голоса стало тошно, хорошо, что удалось не дернуться, улыбнуться вместо этого и вновь прошептать, потому что сказать что-либо громче я не могла.
— Соседняя дверь с гостиной.
Витя оторвал меня от пола, подхватив за бедра, и притянул совсем близко, после чего быстро направился в указанную комнату, чтобы буквально через несколько секунд опустить меня на кровать и нависнуть сверху.
Дальше, все происходило еще более стремительно. Вещи полетели на пол. Он целовал — я отвечала. Он ласкал — я отвечала. Отвечала и молилась, чтобы все это оказалось ужасным кошмаром, чтобы, наконец, наступило утро, и я открыла глаза.
Я позволила себе подать голос лишь тогда, когда мы оказались в одном белье, потому что понимала — либо сейчас, либо никогда.
— Подожди. — практически промурчала я, отстранившись на пару сантиметров, и задержала дыхание, волнуясь, что это не сработает.
Но Витя остановился. Он замер и посмотрел на меня с каким-то обожанием, поклонением. В его глазах плескалось безумие, какая-то мания, и я отлично понимала, что сейчас он видит перед собой совсем не меня, Олю. Для него в данный момент я Ника, Ника, которую он боготворит, ради которой сделает все, о чем она попросит, с которой никогда не поступит так, как поступал со мной.
Именно осознание этого придало мне сил. Превозмогая отвращение, желание плюнуть мужчине в лицо, я улыбнулась. Улыбнулась и коротко коснулась его губ своими, очень надеясь, что выражение моего лица не стало похожим на гримасу в этот момент.
— Дети пока не входят в мои планы. — не переставая растягивать губы, проговорила я, после чего потерлась своей щекой о его, ни на секунду не забывая о том, что Витя должен быть уверен в том, что я делаю все по доброй воле.
— Понял. — он ответил легко. Еще несколько часов назад от такого тона, наполненного нежностью, я была бы готова растечься сладкой лужицей, однако сейчас он не вызывал ничего кроме ярости.
— Тогда, может, выпустишь меня? — кивнув головой сперва на его руки, которыми Витя упирался в кровать по обе стороны от меня, а потом на тумбочку, спросила я.
Спросила и тут же пожалела, о такой жестикуляции, потому что, если сейчас
