Любовь из пробирки - Настя Ильина
Впрочем, я готовилась к этой встрече пять лет совсем не для того, чтобы сейчас взять и спасовать.
Я оборачиваюсь и растягиваю губы в улыбке.
— Ну здравствуй, Вольский!
* * *В воскресенье ко мне приезжают родители, ссылаясь на то, что соскучились, и мама, как всегда, начинает причитать, что мне следует отпустить прошлое и задуматься о настоящем. Как же просто говорить эти слова… И невероятно сложно действовать по советам, когда в сердце всё ещё теплится любовь, подогреваемся счастливыми воспоминаниями.
— Тебе пора взяться за ум! Ну в самом деле! Уже и о ребёнке задуматься надо, не молоденький мальчик же… — сказала мама, покачивая головой и нервно поджимая губы.
После их отъезда я прокручивал эти слова снова и снова. Мысли копошились в голове, как кропотливые муравьи, выстраивая самую настоящую пирамиду, которая в итоге рассыпалась, оставаясь обрывками слов и предположений. Всю ночь я проворочался, перекатываясь с одного бока на другой. Я вспоминал Лену, вспоминал свой сон… Если бы она была жива, у меня уже были бы дети. У нас с ней были бы. Это «бы» сводит с ума, ломает мозг и выворачивает наизнанку.
Я понятия не имею, когда в конце концов уснул, но проснувшись снова начал думать о маминых советах. Словно не было этой ночи, не было размышлений, которые опять лезут в голову, назойливо напоминая о себе.
Утром я делаю себе тройной кофе, не переживая о том, что здоровье гробится с каждой чашкой. Один глоток… Второй… И этот кофе уже вот-вот пойдёт обратно. Выливаю его в раковину, решив, что лучше уж закажу у секретарши что-нибудь не такое терпкое.
Меня потрясывает от предстоящей встречи с Мирославой. Я, конечно, той девице, гламурной жене Вольского, не то что поверил… Неприятно стало, но не более того. И я решил спросить у сотрудников в «Атланте», знают ли они что-то о беременности начальницы.
В надежде, что сегодня приеду туда раньше неё, я привёл себя в порядок, быстренько оделся и вышел из подъезда. На улице пахло дождём, наверное, прошёл ночью. Я никогда не любил запах сырости, а сейчас он ещё сильнее раздражает, но я делаю выводы, что всё дело в предстоящем разговоре.
Я боюсь снова разочароваться в человеке, которому, казалось бы, поверил… Я ведь уже начал считать, что ошибся, и она не такая уж стерва. И даже внутри появилась симпатия к ней.
Подъехав к агентству недвижимости, я какое-то время сижу в машине, а потом заставляю себя выйти. Ничего сложного в этом нет… Просто зайду и «поболтаю» с администратором, уж она-то должна знать, беременная её руководительница или нет.
— Добрый день, Иван Александрович, — приветствует меня девушка тонким мягким голоском и улыбается.
Вот это да!
У них теперь новая установка? Любезничайте с господином Орловым, чтобы не быть уволенными? Забавно и одновременно приятно.
— Утро! Сейчас ещё утро, — отвечаю я и подхожу к её стойке.
Девушка смущается, краснеет и отводит взгляд в сторону. Ну не выспалась… С кем не бывает-то? Спутала день и утро? Тоже пустяки.
— Но оно действительно доброе, — решаю немного раскрепостить её. — Мирослава Евгеньевна уже у себя?
— Нет! Но до начала её рабочего дня ещё двадцать семь минут, — принимается заступаться за начальницу девушка, глядя в экран монитора.
— Да. Я в курсе, думал, что она пришла пораньше. Скажите, пожалуйста, я забыл у неё уточнить: Мирослава Евгеньевна когда в декретный отпуск уходит?
— Мирослава Евгеньевна?! — удивляется девушка.
— Да. Она самая, — улыбаюсь ей я.
— Так она это… Не уходит никуда. Не беременна она как бы, — пожимает плечами девушка, а мне становится неприятно.
Не то чтобы я рассчитывал на откровенность со мной, но всё равно манипулирование начальством при помощи лживой беременности… Она что потом-то хотела придумать? Разыграть выкидыш?
— А-а-ай! Простите! Я, наверное, её с руководителем проекта из «Норд-Вест» спутал. Прошу прощения. Работы ворох, утопаю в ней.
Я покачиваю головой и развожу руки в стороны. Думаю о том, что сейчас не готов встречаться с Мирославой… Евгеньевной. Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным. Заезженная фразочка, но чертовски верная. Я мстить, конечно, не собираюсь. Даже увольнять Мирославу не стану… Но придумаю, как проучить её и поставить на место.
— Я тогда не стану её ждать. А когда она приедет, передайте, что я заглядывал и попросил её начать собирать вещи, потому что уже завтра её ждёт новый кабинет.
Девушка хлопает глазёнками и кивает. Она не знает, что начальницу переводят в другой офис? Мне это кажется подозрительным, и червячок сомнения гложет, словно и про беременность Мирославы она могла просто не предполагать. Вдруг это было секретом Родионовой, а я уже растрепал всем, кому только можно?!
Нет.
Если бы было секретом, стала бы она говорить мне?
Вряд ли…
А если и стала ради сохранения пригретого местечка, то уж точно попросила бы сохранить её положение в тайне.
Я выхожу на улицу и хватаю ртом свежий воздух. Что-то у меня в горле всё пересохло от этих сомнений. Надо действительно поскорее добраться до офиса и выпить нормальный кофе. Или в какой-нибудь Старбакс заскочить по пути?
Нет…
Лучше озадачу секретаршу, не просто так ведь я плачу ей деньги…
Я уже подхожу к машине, сажусь в салон и замечаю вишнёвую «Мазду», припарковавшуюся недалеко. Мирослава выходит из салона, выглядит она, мягко говоря, не очень. Дышит тяжело, хмурится, не замечает ничего вокруг себя, быстро поднимаясь по ступенькам крыльца.
Встала не с той ноги?
Бывает!
У меня появляется желание выйти и заговорить с ней, но я решаю, что на эмоциях могу наворотить дел, поэтому завожу мотор и уезжаю.
Глава 11. Всё не то
Напряжение не отступает даже после того, как я сажусь в машину, сбежав от «разговора» с Вольским. Цепляюсь руками за руль так сильно, что кожа на костяшках натягивается и белеет. Мне хочется поехать куда-нибудь в лес и прокричаться,
