Без правил - Маша Малиновская
— Слушай, — вдруг говорит Лара, склонившись ко мне, — ты заметила, что вот тот мужик постоянно таскается недалеко за нами. Ты не нанимала охрану?
— Нет, — хмурюсь, замечая парня в джинсах и серой толстовке. — Ты же знаешь, что я терпеть это не могу. Глеб как-то настаивал, мы тогда прям поругались.
Рита тоже жаловалась, что за ней следят. Не знаю, кто это делал, но тут, кажется, я узнаю парня. Это один из оперов Бахурина. Я запомнила его на обыске в доме. Сжимаю зубы от злости. Что ещё за фокусы?
— Давай так, — говорю Ларисе. — В толпе расходимся. Иди и жди меня в машине, я выйду минут через двадцать.
— Злат… — неуверенно тянет Артёмова.
— Всё нормально будет. Нехрен за мной хвост цеплять.
Лариса пожимает плечами, но выполняет. Мы расходимся, смешавшись с большим количеством людей. Но парень тоже не дилетант, вижу, что он продолжает идти на расстоянии за мной, вроде бы как разглядывая витрины с мобильными телефонами.
Захожу в уборную. Я как-то заметила, что тут есть кладовка с инвентарём, в которую вход с двух сторон, смежная с женским туалетом и туалетом для сотрудников с другой стороны. И, кстати, не запертая.
И вот уже через пять минут я подхожу к машине Артёмовой. Она хохочет и даёт мне пять.
— Ты прямо агент ноль-ноль-семь.
— Ага.
Мы пьём кофе в кафетерии недалеко от её офиса, а потом она подвозит меня домой. Уже начинает смеркаться. Я даю знак охране, чтобы мне открыли ворота. Прохожу во двор после сигнала разблокировки магнитных замков калитки.
Но вот встречает меня не Пётр, что обычно дежурит. За воротами возле поста стоят двое.
— Добрый вечер, Злата Владимировна, — говорит первый, когда я застываю в недоумении. — Вам необходимо проехать с нами.
— Вы кто такие?
— Это не имеет значения. Вам лучше сделать, как велено.
Я оступаюсь назад, но за спиной закрытые ворота. Моей охраны, судя по всему, на месте нет, и я понятия не имею, кто эти мужчины. А потом один из них берёт меня под руку, а другой набрасывает на голову плотный чёрный мешок.
Пока едем в машине, считаю про себя. Сбиваюсь несколько раз, но в итоге машина останавливается где-то на тысяче четырёхстах, плюс-минус сто. То есть едем около двадцати пяти минут.
Мешок на голове не слишком плотный, даже видно огоньки приборной панели машины, но дышать всё равно сложновато. Тут больше дело в страхе. Я стараюсь отстраниться, абстрагироваться, чтобы максимально сохранить ясность ума и самообладание, но это отнюдь не просто.
Кто и куда меня везёт? Для чего? Застенки ФСБ по распоряжению Бахурина? Ведь уже не секрет, что он не просто следователь из управления полиции. Или Глеб действительно связан с криминалом и меня ждёт ещё более неприятная и опасная встреча, чем с представителями силовых структур.
Страшно. Как бы не пыталась держаться, мне реально страшно. Сердце отмеряет удары быстро и гулко в грудной клетке, отдаёт пульсацией в висках. Главное — дышать. Мне нужно оставаться в сознании, и желательно в максимально ясном.
Машина останавливается. Напряжение возрастает. Меня просят быть осторожнее, когда выхожу, снова берут под локоть, ведут по дорожке. Гладкая, наверное плиткой выложена. Я вдыхаю свежий воздух ранней осени, чувствуя, как по спине пробегает дрожь. А потом вдруг едва ли не слепну, потому что с меня сдёргивают мешок, и яркий свет фонарей бьёт в глаза.
Частный дом из красного кирпича, большой, массивный. Очень ухоженный, вокруг высокий забор. Здесь явно живут богатые люди, так что версия с ФСБ теряет очки.
Дверь распахивается, и на пороге появляется невысокий полноватый мужчина, одетый в брюки и светлую рубашку.
Те, что привезли меня, отходят назад, а потом и вовсе исчезают по кивку этого мужчины. Он подходит ближе, улыбается, и тут я его узнаю. Это Добролюбов — конкурент Глеба, проигравший нашей фирме на последних торгах.
— Вы ещё прекраснее, чем говорят, — он останавливается в нескольких шагах, учтиво кивает, будто меня сейчас не по его распоряжению похитили из собственного дома и привезли с чёрным мешком на голове. Да, и сумочку с телефоном забрали, кстати. — Извините, если мои парни вас немного испугали.
— Немного — слабо сказано.
Может, дерзить сейчас и не в моих интересах, но само как-то выходит.
— Злата Владимировна, не обижайтесь. Кстати, забыл представиться — Павел Петрович.
— Я знаю, кто вы.
— Тем более прекрасно, — он продолжает улыбаться, а мне от этого оскала становится не по себе.
— Позвольте показать вам сад.
— Вы для этого приказали притащить меня против воли с мешком на голове?
По одутловатому неприятному лицу пробегает тень раздражения, и до меня вдруг ясно и чётко доходит, что все эти светские упражнения с его стороны — лишь забава. И я вообще могу не выйти за ворота его распрекрасного сада живой.
— Но я пройдусь с вами, — даю заднюю, выдавливая подобие улыбки. — Если вы объясните цель моего визита.
— Непременно, Злата Владимировна. Сразу с этого и начну.
Добролюбов указывает рукой направление, куда мы должны следовать. На улице уже почти стемнело, но большое количество ярких фонарей освещают действительно красивый сад. Павел Петрович перестаёт играть в светские разговоры и переходит к делу уже серьёзным тоном.
— Не буду скрывать очевидные вещи, Злата. Мы с вашим мужем далеко не друзья. Мы конкурируем в бизнесе. В разных его сегментах. И в последнее время Глеб стал вести себя крайне агрессивно и недружелюбно. Его попытки занять нишу намного выше, чем ему сейчас положено, привели к не очень хорошим последствиям для меня и моего бизнеса. Понимаете?
— Ну допустим. Чего же вы хотите от меня?
Мужчина останавливается, вынуждая и меня притормозить и посмотреть на него. Неприятный тип, однако.
— Я собираюсь восстановить свои активы, потерянные из-за наглости и беспринципности вашего мужа. Для
