Муж в подарок из Голливуда с "любовью" (СИ) - Вокс Стелла

- Ты сейчас ведешь себя, как маленький ребенок, который не может усидеть на месте от нетерпения. Раздражает немного, - он говорил это таким серьезным тоном, будто отец отчитывал свое нерадивое дитя, но в глазах то и дело плясали смешинки.

- Терпи, меня может, тоже раздражает твой шарф, которым ты обмотался по самое не хочу, но я же молчу.

- Это необходимость, а не просто какая-то моя прихоть. Хочешь, чтобы сюда слетелась толпа беснующихся фанаток?

- Но в кафе ж ты пришел нормальный! - возразила, совсем не понимая его логики.

- Ник, ну там особо дела не было никому друг на друга. В таких местах особо не присматриваются к соседу за ближайшим столиком. А тут, - он немного замялся, - в общем, ТАК мне гораздо проще. Я хочу разделять свою работу и личную жизнь. Ненавижу, когда суют в нее свои длинные носы.

- Зачем же ты тогда выбрал себе такую публичную профессию? -  наклонившись к Алексу, произнесла, понизив голос до шепота, а то мне кажется, что водитель  уже вовсю развесил уши и подслушивает нас.

- Не знаю, просто однажды пошёл на кастинг за компанию с другом. Выбрали меня. Тогда мне казалось, что это мой шанс выбится в люди, но со временем понял, что это немного не для меня. Может я постарел и устал, что все вокруг лезут в мою жизнь и приходится держать себя в определенных рамках, которые связывают меня по рукам и ногам. А ведь жизнь одна и ее хочется прожить по-настоящему, а не на камеру. Понимаешь, что я имею в виду?

- Угу, - задумчиво кивнула. Для меня стало настоящим открытием подобные откровения популярнейшего актера современности, а ведь со стороны то кажется, по всем этим фото в интернете и видео с красных дорожек, что он в том мире, как рыба в воде. Мне даже стало его немного жаль, но жалость это не то чувство, которое ему нужно. Он открылся мне, а я даже не знаю, как правильно реагировать на вываленную на меня информацию. - Многие меня тоже не понимают, когда я веду себя не так, как принято в обществе. Ты же сейчас тоже не понимаешь, почему я так сильно переживаю? Вот так ни с того ни с сего сорвалась с места и собралась лететь в такую даль из-за того, что сестра не берет просто трубку, - мельком взглянула в глаза мужа, заметив, что он слушает меня внимательно. Отвернулась, немного смутившись и продолжила говорить уже смотря в окно. Воспоминания, которые я сейчас собиралась рассказать, были еще слишком болезненны и сдавливали горло так, что пришлось говорить через силу. -  Мои родители погибли в автокатастрофе. У отца прихватило сердце, когда он был за рулем и не справился с управлением. Вылетел на встречку. Они тогда ехали домой. Я разговаривала с ними по телефону, когда мама и папа только выезжали в сторону дома. Тогда я  даже не подозревала, что это был последний раз, когда я слышала их голос. Прошел час, они все еще не вернулись, а ведь ехать до дома было максимум минут двадцать. Я стала беспокоиться, звонила и звонила, ощущая тревогу, пока в один миг на мой звонок не ответили. Тогда весь мой мир и мир сестры перевернулся в одночасье, оставив после себя незаживающие раны и страх, который, порой, сводит с ума. После их гибели - ни я, ни сестра так и не смогли до конца справиться с этим. У каждой из нас появились свои странности. Она стала снимать все подряд на камеру, желая запечатлеть каждый момент, потому что от родителей осталось лишь парочку пожелтевших фото. Воспоминания имеют свойства со временем меркнуть и стираться из памяти навсегда. Ну а я... ты уже понял, какая я двинутая на том, что все близкие должны быть все время на связи. Я, конечно, понимаю, что это не спасет, если что-то вдруг случится, но … я не знаю, мне просто так спокойнее. Да и близкие уже давно привыкли к моим заскокам.

- Мне жаль, - Алекс был как никогда немногословен. Положил свою руку мне на плечи и притянул к себе, крепко обнимая.  Кажется, я впервые в жизни после гибели отца, почувствовала, что значит эта поговорка "как за каменной стеной".  Сейчас, в его объятьях, я действительно ощущала себя защищенной. Руки Алекса дарили ощущение настоящего спокойствия, которого мне так не хватало все это время.

Вскоре мы все-таки смогли добраться до аэропорта, с горем пополам и под благой мат таксиста. Он орал на нерадивых водителей, которые пытались влезть вперед нас, подрезая, но мы все же добрались и это главное.

Машина остановилась около входа, я вылезла наружу, поежившись от ледяного ветра и колких снежинок, которые царапали мое лицо. Когда забрали свои чемоданы, Алекс стоял и пытался еще выше натянуть шарф. Я старалась делать серьезное лицо, но нет-нет, да и вылетали смешки со странными, булькающими звуками от того, что я так сильно пыталась сдержаться и не заржать в голос.

- Алекс, надеюсь, оно того стоит? - он кинул в меня непонимающий взгляд. - Я про твою конспирацию.

- Еще спасибо потом скажешь, когда спокойно доберешься до места назначения. А то у нас есть огромные  шансы пройти десять кругов ада.

Алекс подхватил чемоданы и поволок упирающуюся меня в совершенно другую сторону.

 - Куда ты меня тащишь? Вход вон там! - я только и могла, что беспомощно оглядываться на стремительно удаляющуюся дверь.

 - Куда ты меня тащишь? Вход вон там! – я не переставала беспомощно оглядываться, на стремительно удаляющуюся дверь.

Но кто бы меня еще послушал. Вот взбрело что-то в голову одному товарищу и хоть ты тресни, но подстройся под него.

- Алекс, еще раз повторяю. Нам нужно в другую сторону!!! Вход там, - указала на раздвигающиеся двери, которые были уже далеко позади.

- Да пришли уже,- подтолкнул меня в спину, пропуская первой к неприметному входу.

- Ох ты ж... Святые мандаринки, - сильно удивилась, завертела головой по сторонам, ведь я даже и не подозревала, что в нашем аэропорту есть что-то подобное. - Ты куда меня привел?

Но ответа я так и не дождалась, потому что к нам тут же модельной походкой подплыла девушка с вежливой и доброжелательной улыбкой на губах и поприветствовала нас. Алекс стянул пониже шарф, что-то буркнул в ответ и протянул  свой паспорт. Немного нетерпеливо посмотрел на меня, чего-то ожидая.

- Ника, будь добра, отдай свои документы. Женщина нас оформит и займется багажом.

 Она кивнула кому-то, и к нам подошел молодой парень, забрал чемоданы, устанавливая их на специальную тележку. Я, как завороженная протянула требуемое, то есть паспорт, а мой благоверный уже направился в самый дальний угол зала. Я плелась за ним, стараясь не отставать, и одновременно рассмотреть окружающую обстановку. Видимо, объяснения, куда мы пришли я получу позже, если получу вообще. Хотя уже и так понятно, что это место лишь для самых сильных мира сего, а точнее для самых обеспеченных.

Мы дошли до самого конца зала, и Алекс вальяжно расселся в коричневом кожаном кресле. Я еще немного потопталась на месте, не решаясь приземлить свою попу на точно такое же кресло рядом с ним. Вдруг испорчу, потом же во век не расплачусь.

Обстановка вокруг была “дорого-богато”. Зал был разделен перегородками на маленькие, отдельные зоны для посетителей, даже телевизор висел в каждой из них. Сочетание коричневой и бежевой кожи, со стальной отделкой не могло не восхитить, а маленькие подушечки на диванах и креслах как-то незримо добавляли уюта в этот строгий интерьер. Здесь вообще все выглядело очень красиво и стильно, включая вышколенный персонал.

Недалеко от нас был расположен бар, за которым стояла блондинка, натирая бокалы до блеска. Только вот смотрела она отнюдь не на посуду в своих руках, а на Алекса уже увлеченно переключающего каналы на телевизоре.

Про персонал, кажется, я погорячилась, когда в нашу сторону направилась девушка с алчным блеском в глазах. Видимо, плохо их здесь дрессируют.

Нет, конечно, можно было бы подумать, что она сейчас предложит сделать заказ, но не с таким выражением на лице, как у нее, поэтому мне в ее благие намерения верится с трудом.

- Алекс, можно автограф? - протянула она блокнот с ручкой моему мужу без каких-либо приветствий и прочих предисловий. Мужчина тут же напрягся, я даже показалось, что я услышала, как скрипнула обивка кресла под его пальцами, которыми он со всей дури сжал подлокотник. Вздохнул и обреченно кивнул, забрал предложенный блокнот и оставил в нем размашистую подпись.