Помощница по вызову (СИ) - Вознесенская Дарья

- Ну как?

Вздрагиваю. Если что-то и может меня отвлечь от Позднякова или не дать заметить его появление, так это его же творчество. Имела ли я право читать записи?

Смотрю на мужчину. Не раздражен…

- Очень, - выдаю “рецензию”.

- А в твоем издательстве как раз от этого романа и требуют отказаться. Который я уже написал - это не план ты читаешь. Конспект. “Изменить хоть как-нибудь, это же совершенно не будет понятно публике”, - передразнил он редактора. - Ну что, мы будем менять?

- Мы? - вздрагиваю еще сильнее, зачарованная его теплым тоном и каким-то… мягким поведением. Что ему вкололи в городе, что он решил сложить свое опасное оружие?

- Ну зачем-то же ты у меня появилась Ис-скр-ра...

Его слова - многослойны.

Они вызывают множественную реакцию. Возмущение: не появилась, а сама пришла. Осознанно, по-взрослому.

Желание доказать, что есть "зачем". Показать, что, на самом-то деле, я хороша - это просто в издательстве не оценили.

И возбуждение. Опять. От того, как мое имя произносит. От самого контекста сказанной фразы. Возбуждение, с которым я смирилась почти. Которое теперь фоном воспринимается. Фоном всего, что я делаю. Может так и правильно? Не бороться с этим потоком - все равно бесполезно. А плыть в нем. Куда уж он меня вынесет…

- Говори первое, что приходит в голову. Не разделяя, редактор ты или читатель. Не задумываясь и не анализируя, - выдает вдруг Поздняков и ко мне шаг делает. - Что тебя больше всего зацепило в ситуации героя?

- Возможности, - я действительно не задумываюсь. Потому что уже думала об этом. Поясняю, - Возможность прожить больше отведенного каждому. Не одну жизнь, как положено по праву рождения, а столько, сколько захочешь.

- Что такое множество жизней? Что это дает - пусть даже не нашему герою?

- Право ошибаться. Проигрывать. Но при этом оставаться в игре.

- Прокачанный игрок с запасом жизней дальше пройдет? - его лицо делается одновременно хищным и задумчивым. Поздняков еще ближе подается. Мне и так-то некуда отступать... Ну не садиться же на кресло, возле которого стою. Поза тогда станет безнадежно интимной, с его пахом напротив моего лица.

- Конечно, - спокойно говорить  и смотреть в глаза труднее становится. А надо. Мы здесь по делу. Вряд ли я держу экзамен - Позднякову просто нужна обратная связь. Даже самодостаточным писателям она нужна. Любому человеку создающему что-то для других людей, не для того чтобы улучшить или поменять. А запустить совершенно новый виток собственных мыслей и рассуждений.

- То есть это обязательное условие? - сощуривается, - Множество жизней и “даров”, чтобы рисковать, ошибаться и идти вперед в этой конкретной жизни? По другому никак?

По больному бьет. И знает это. И я снова восхищена его способностями… а еще мне немного больно. Потому что озвучивает то, что закопано где-то глубоко внутри меня. Что я сама еще даже подумать не успела, а может подумала, но тут же забыла. Испугалась.

Только мы сейчас про книгу, а не про реальную жизнь... Да?

- Это делает выбор безопасней, - я уже не могу выпаливать слова. Осторожничаю. Не хочу оступиться и улететь в прорубь. Обжечься холодом собственной правды, -  И становится предметом желаний других людей. Мы же ищем в книгах подтверждения, что мы нормальны, что у нас в жизни все так же как у других. И, в то же время, что вот у таких же как мы нормальных людей, могут быть сверхвозможности…

- Сверхвозможности, сверхлюбовь, сверхприключения… Издательства это любят, читатели это любят. Но никто не любит, когда показываешь реальный итог, к чему это приводит.

Киваю. Ну а что остается? Всё так.

Отступает. В прямом смысле.

Выдыхаю. Тоже по-настоящему.

Я и не думала, что задерживала дыхание все это время. Как-будто все-таки нырнула.

- Есть что-то, что не понравилось в записях? - говорит мужчина уже совсем нормальным тоном. Деловым и довольно прохладным. И я становлюсь на капельку смелее. Улыбаюсь немного.

- Имя.

- А что не так с именем? - бровь взлетает удивленно.

А я свою идею выдаю. Торопливо, потому что не считаю возможным, что я могу и правда что-то улучшить в его книгах.

- Олег. Он всегда Олег. А было бы… интересно, если бы он сам себя воспринимал и называл разными именами. Не только в снах…

- Имя как отражение судьбы?

Вздрагиваю. Черт. Я еще один козырь ему дала в нашей игре…

Но не объясняю больше. Соглашаюсь.

- Иди, - Поздняков, похоже, мыслями уже не здесь.  - Я буду ужинать через пару часов.

***

В таком режиме мы живем  еще несколько дней. В основном я занимаюсь общими его делами,  иногда подвергаясь настоящему обстрелу из вопросов.

Вроде бы про книгу. Хотя мне постоянно кажется, что нет…

Окруженная двойными, тройными смыслами, попавшая то ли в Зазеркалье, то ли в безвременье.  Просто живу. Замечать дни и часы перестала, потому что одна минута становится вечностью, а день может схлопнуться до мгновения.

В этом доме посреди леса нет прошлого или будущего - только настоящее. А мера дня "сегодняшнего" - звонки от издательства с осторожными расспросами. “Куда вы все-таки продвинулись” и “все ли в порядке”.

Отвечаю дежурно и лениво, без подробностей. Что все отлично, насколько это вообще возможно. И по собственной инициативе кладу трубку. Невежливо.  Понимая, что возвращаться не буду. Я не уверена, что то, чем я занимаюсь в доме Позднякова - фактически, превращаясь в его личную помощницу - это мое. Но точно теперь знаю, не хочу сидеть целыми днями посреди офисного муравейника. Вести чужую статистику, переписывать чужие отзывы и выводы, составлять отчеты по чужим достижениям. Не хочу и не буду. А что хочу…

Подумаю об этом потом. Чуть позже. Когда окружающая меня снежная сказка и размеренная - внешне - но в то же время острая - по ощущениям - жизнь растает. Как снег.

Или раньше.

Я убеждаю себя, что мне это удасться. Спокойно посмотреть на таяние, смахнуть с себя ледяные капли и подумать, наконец, о своей жизни. Вернуться в реальность.

Убеждаю себя, что реальность - она там. За пределами этого леса. Об этом говорит мой разум.

Но мое тело и мои чувства говорят о другом.  Тело и чувства, что имеют разум более древний, чем мозг… Что именно сейчас я по-настоящему живу. Что вот оно -  мое здесь и сейчас. Моя действительность. А всё за ее пределами - фантом.

Тем не менее, этот “фантом” напоминает о себе все настойчивей. Потому что мне предстоит “выходной” в кругу семьи. Выходной, который, по нашему договору с Поздняковым, является вроде как бонусом и наградой. И я очень рассчитывала на него, когда ехала сюда… Но, по факту, теперь он вызывает у меня только отторжение.

Не хочу никуда ехать. Не то что не хочу увидеть родителей или "серьезно" поговорить с ними, как было обещано... Просто не желаю покидать этот дом и его хозяина. Даже на один день.

- Машина придет за тобой в десять, - сообщает Поздняков вечером накануне.

Все-то он помнит.

Надеялась ведь трусливо, что и здесь он примет за меня решение. Например, забудет, что мне отдых положен. Или у него возникнет куча срочных дел, которыми он меня обяжет. И я тогда всем отпишусь, что никак не получается… С грустными смайликами, конечно. Лживыми.

Не получится. А причин остаться самой я не придумала.

Ищу в нем признаки разочарования или неудовольствия, что я завтра уеду, и не нахожу.

Ну еще бы. Никто ему не нужен. Удивительно, как он вообще меня терпит… Нет, я не бездельничаю - работы и правда много, от бытовых и хозяйственных вопросов до преподавательских, бизнес-задач и звонков. У Позднякова, оказывается, весьма широкий круг деятельности. Сегодня я, например, занималась переговорами со съемочной группой, которая приедет сюда на следующей неделе. Накануне Нового Года. Отснять цикл лекций по литературе и писательскому мастерству, еще и краткое интервью, чтобы разместить перед ним.