Шейла Олсен - Все оттенки роз
– Не знаю, можно ли это вообще называть музыкой. Все это просто фокусы в студии, – с горькой усмешкой говорит Тэйт. Он смотрит в небо, наводненное светящимися точками, звезды кажутся отсюда намного ярче, их свет не притупляют яркие неоновые вывески и фонари. – Раньше я болел музыкой, она была только моей… но теперь все иначе. Она лишена чего-либо подлинного.
– Поэтому ты перестал выступать? – спрашиваю я. Мне не многое известно о жизни и карьере Тэйта Коллинза, но я слышала по радио о том, что он больше года не выступал на сцене и не выпускал новых альбомов. Он просто-напросто исчез с радаров на самом пике своей карьеры. И никто, похоже, не знает, почему. И мне никогда не было до этого дела… до сих пор. До этого момента, когда я сижу рядом с ним, на его газоне, а его пальцы, его плечо, его тело в такой опасной близости от меня.
Тэйт выпрямляется.
– В этом бизнесе есть и другие отвратительные вещи. – Его взгляд внезапно затуманивается, словно мыслями он устремляется в прошлое. Вспоминает о чем-то, что недосягаемо для меня. – Все вышло из-под контроля, и назад не вернешь.
Он не отвечает. Даже не качает головой. Его глаза устремлены куда-то вдаль – к чему-то далекому.
– Но ты по-прежнему любишь писать музыку? – мягко спрашиваю я, предпринимая попытку вернуть его в реальность.
– Я так давно ничего не писал. Не уверен, что помню, как это делается.
– Сомневаюсь, что такое можно забыть. – Я пытаюсь говорить ободряющим тоном.
Тэйт поворачивается и смотрит на меня впервые за все время этого разговора. Сжимает губы, и его взгляд снова смягчается, словно он постепенно возвращается в настоящее.
– Надеюсь, что ты права.
Его рот расплывается в непринужденной улыбке, а на щеке вновь появляется ямочка.
– Какую из своих песен ты любишь больше всего? – спрашиваю я, надеясь помочь ему вспомнить то, что он раньше любил в своей музыке, а может, и то, что его когда-то вдохновляло.
– Вероятно, ты такой вообще не слышала.
Я отвожу взгляд, слегка смутившись.
– Честно говоря, я слышала не так уж много твоих песен. – Я прикусываю губу, состроив гримасу – может, сойдет за улыбку.
Тэйт смеется – по-настоящему смеется.
– Так даже лучше.
Затем одним прыжком встает на ноги и протягивает мне руку ладонью вверх.
– Иди сюда.
Он помогает мне подняться, и прежде чем я успеваю понять, что происходит, обнимает меня одной рукой за поясницу, притягивая ближе к себе, а пальцы другой руки переплетает с моими – и мы начинаем танцевать.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я. Сердце рвется из груди – наши тела соприкасаются.
– Ты спрашивала, какую из своих песен я больше всего люблю, – говорит он, прижимая меня еще крепче. – Я покажу тебе. Это песня о любви – под нее нужно танцевать медленный танец.
Не успеваю я ответить или запротестовать, или проглотить комок в горле, как он начинает напевать. Сначала едва слышно, а потом нашептывая слова песни, которая кажется мне отдаленно знакомой – это одно из его творений. «Если бы ты знала, каково мне без тебя, ты бы не ушла». И в этом приятном, спокойном тембре его голоса я слышу Тэйта Коллинза – певца. В груди встает комок.
«Твои глаза как изумруды, твое тело – золото.Если бы ты все еще меня любила,Если бы поняла, что натворила…»
Он нежно и уверенно держит меня в своих объятиях, шепчет слова песни, и я не сопротивляюсь, я позволяю себе закрыть глаза. Откуда-то налетает ветерок, шелестя листвой дерева вблизи от нас, и, несмотря на то что воздух теплый, по моим рукам пробегают мурашки. Ладонь Тэйта еще крепче прижимается к моей спине, я чувствую его пальцы через ткань футболки. Мы описываем медленный, широкий круг. Я все глубже погружаюсь в происходящее, позволяя моменту завладеть мной.
Открыв глаза, осознаю, что Тэйт смотрит на меня со спокойным и непроницаемым видом. Внезапно он обрывает танец и ведет меня к дому. Разворачивается лицом ко мне почти у самой двери и, обхватив меня руками за талию, прижимает к одной из каменных колонн заднего крыльца. Его глаза ищут мои. Я вижу, как пульсирует жилка в основании его шеи, а потом он близко наклоняется ко мне. Ближе.
Я делаю глубокий вдох, коснувшись его грудью, и он прикрывает глаза. Робко кладу руки ему на грудь, и от собственной смелости у меня перехватывает дыхание. Он такой теплый. Моя ладонь застывает у центра его груди, я чувствую, как учащенно бьется его сердце.
Тэйт проводит пальцем по моей щеке, чуть ниже глаза. Он так близко, что еще чуть-чуть и наши тела и губы соприкоснутся. Я дрожу и закрываю глаза, в предвкушении приоткрыв рот. Чувствую на своих губах его дыхание, теплое и легкое, и понимаю – он рядом. Знаю, что он собирается меня поцеловать.
И хочу этого.
Его руки еще крепче обхватывают меня, и наши тела прижимаются друг к другу. У меня вырывается стон, и прежде чем я успеваю что-то произнести, о чем-то подумать, он закрывает мой рот своим.
Именно таким я и представляла себе первый поцелуй. Его губы касаются моих нежно, но уверенно. Я надеюсь, что не испорчу этот момент, действую чисто инстинктивно. Наши губы соединяются снова и снова. Тэйт прикусывает мою нижнюю губу, мягко оттягивает ее, а потом отпускает. Я чувствую, что у меня вот-вот подогнутся колени, и хватаюсь за его рубашку, сжимая ткань в кулаках.
С каждым прикосновением его губ к моим я словно проваливаюсь куда-то. Тэйт гладит мое лицо. Проводит рукой по щеке, касается рта, подбородка. Его пальцы спускаются вниз по моей шее, задерживаются на ключицах. Я втягиваю воздух, содрогаясь: боюсь, что он осмелится зайти дальше. Хочу, чтобы зашел дальше…
Я распахиваю глаза в тот момент, когда он отрывается от моих губ. Мы оба дышим тяжело, его грудь поднимается и опускается синхронно с моей. Тэйт отстраняется всего лишь на секунду, его темные глаза пристально заглядывают в мои, задавая немой вопрос, на который я отвечаю крошечным кивком.
И тогда он снова целует меня. На сей раз требовательнее. Мои губы открываются под натиском его рта, он проводит кончиком языка по моей нижней губе. Я хватаю воздух ртом, а Тэйт, воспользовавшись этим, целует меня еще глубже. Мой пульс учащается, когда его палец, играя с низким вырезом моей футболки, опускается к солнечному сплетению, оказавшись между чашками бюстгальтера.
И наконец ко мне возвращается рассудок. Паника охватывает все мое существо, я упираюсь руками ему в грудь, и мы отрываемся друг от друга. Я пытаюсь отдышаться, унять свое обезумевшее сердце, но это сложно сделать, пока он теребит мою футболку, касаясь чувствительной кожи под тканью.
– Господи, Шарлотта… – Тэйт качает головой. – Я не могу… – Он умолкает, словно не может понять меня.
