Шепот в темноте (СИ) - "Vera"

- Жаль, - вздохнул дон Аламарас. – Зан, на твоих плечах договориться с двором о том, чтобы наша сделка с Конгломератом прошла успешно.

- Надо что-то дать взамен, - вздохнул брат.

- Если они пойдут на уступки и не будут вставлять палки в колеса, то мы украсим цветами центральную аллею к празднику Благоденствия, - с сомнением согласился отец, не отрывая глаз от чуда в своих руках. – Я разошлю образцы по Ассоциации планет для рекламы.

- Мы монополисты? – осторожно спросил Зан, кивнув на цветок.

- Только в трех ближайших секторах, - поджав губы, ответил дон Эстебан. – Нам повезло, что они достаточно развиты и населены. В ближайшие циклы никто не сможет нам помешать разбогатеть.

- Это единственная установка? – заинтересованно спросил Тэрон, кивнув на куб клонирования.

- Нет, - отозвался отец. – Если Королевский двор пойдет на сделку, то Конгломерат пришлет нам еще триста таких. Дело оборачивается хорошими прибылями.

- Почему они сами этим не занимаются? – иронично уточнил Зан, легко прикасаясь к нежным лепесткам.

- Мы для них «реклама», - поджав губы, предположил дон Эстебан. – Мы известные любители красоты и у нас бывают лучшие покупатели роскоши. Крупнейший филиал Салкиноса находится в этом секторе. Цветы – это лишь проверка, и если спрос угаснет через несколько циклов – Конгломерат не потеряет ни грамма железа, а если интерес будет огромен – Кохиласы просто запустят свое производство и не потратятся на рекламу. Мне позволили распространять лишь один вид растения, у них же в запасе десятки или даже тысячи. Для нас это способ заработать, пока есть возможность, но и конечно, наладить контакт с Конгломератом.

- Как ты смог это провернуть? – удивленно спросил Зан.

- На удивление, ко мне отнеслись достаточно доброжелательно, - хмыкнул дон Эстебан. – О высокомерии семьи Кохилас ходят легенды и недаром. Я не представляю, что это значит – родиться в «Сердце Создателя», среди сотен подобных чудес.

Трое мужчин замерли, продолжая любоваться цветком. Дон Эстебан думал о той большой удаче, которая выпала ему. Сотрудничество с Конгломератом – это редкая возможность для взаимовыгодных отношений. Зан мысленно представлял себе множество подобных цветов и не мог поверить, что они могут просто расти на планете. Тэрон же вспоминал, называл ли он своё имя, когда добился аудиенции у Михаила Кохиласа, а так же мельком виденный им Сад тогда на Станции. Давным-давно уже ставший легендой во Вселенной. Говорят, он отдаленно походил на знаменитый Заповедник.

Когда отец улетел на Ассамблею демонстрировать новую диковинку, которую теперь можно приобрести весьма за немаленькие средства, Тэрон распечатал один цветок и отправил Аллире, хотя сам не знал до конца почему. Его негласно просили подарить своим любовницам столь щедрые подарки, но на ум никто, кроме неё, не пришел. Зан, конечно, внес посильную лепту, а также намекнул при всех, что дон Аламарас готов сделать дорогой подарок Камильсане. Не просто так, а в обмен на лояльность. Когда весь королевский двор, не отрываясь, разглядывал букет принцессы Альды, Тэрон следил за Аллирой, тонко улавливая её реакцию. Его забавляло, что она понятия не имеет, кто именно из братьев её любовник. Зан не был для него соперником.

Ночи, которые мужчина проводил в спальне этой заракинянки, были единственной отдушиной в жизни. Работа с доном Кавалькаросом шла туго, ибо новый посол был туп как пробка. Он путал имена, титулы, должности и стороны, которые занимали их партнеры. Альянсы, в которые вступал Фарогос годами, легко путались послом, так же, как и некоторые конфронтации, которые были у их планеты с конкурентами. Тэрон целыми днями вдалбливал прописные истины в голову своему компаньону, реально опасаясь того времени, когда их пригласят для переговоров. Едва темнота спускалась на город, мужчина мчался по уже проторенной дороге, глядя на дивный подарок, который приносил Аллире каждую ночь. Ничего более ценного на Камильсане в данный момент не было, и даже принцесса крови не получила больше пяти цветов.

Девушка всегда крепко спала, когда он проникал в дом. Тэрон привык к тому, что Аллира не ждала его. Частенько любовница засыпала с инфоблоками в постели. Он видел отчеты о работе и предприятиям, различные пометки о законах и правилах добычи сырья. Делами семьи занимались все Аламарасы, так что мужчина прекрасно понимал, почему любовница так уставала.

Однажды, изучив состояние дел, Тэрон понял одну простую вещь – её кто-то специально разоряет. Лежа рядом со спящей Аллирой, он мрачно раздумывал, что делать. С одной стороны это её богатство, а с другой стороны мужчина в последнее время размышлял: каким образом остаться в этой самой постели на более долгий срок, чем оговорен сделкой. Будет ли ему выгодно богатство и независимость любовницы, или же Тэрону легче договориться с нуждающейся девушкой. Взглянув на спящую Аллиру, он с тяжким вдохом задумался о будущем. Увеличивавшийся с каждой ночью букет не давал расслабиться. Их время не бесконечно и что-то подсказывало мужчине, что его не пригласят в спальню после того, как цветов станет шестьдесят пять.

В последнее время Тэрон с беспокойством наблюдал за Аллирой. У его любовницы явно имелся какой-то план действий, и он почему-то включал в себя мужчин. Уже не в первый раз, стоя на балконе королевского приемного зала, Тэрон замечал, как девушка мило беседовала с разными кавалерами. Ревности в этот момент он не чувствовал, хотя и удовольствия тоже. Сам не зная почему, но после этого мужчина беседовал с самыми рьяными ухажерами Аллиры, чтобы мягко намекнуть им, что территория занята. Чего она добивалась, Тэрон не понимал, и вся ситуация его бесила.

Завтра во дворце назначен традиционный первый прием, из трех, в честь праздника Благоденствия. Зан, успешно договорившийся о преференциях для семьи Аламарас, как и обещал, украсил центральную аллею цветами, так что торжества ожидаются пышными. В ночь перед приемом Тэрон принес еще один подарок Аллире – ожерелье. Богато украшенное, оно охватывало всю шею, скрепляясь магнитными замками. Мужчина долго думал, прежде чем захватить этот презент, ибо у него был особый смысл. Он надеялся, что Аллира узнает об этом слишком поздно, например уже на самом приеме.

Аллира

Все катилось в бездну. Дела шли из рук вон плохо. По совету поверенного она продала три из шести разрабатываемых шахт. Две пришлось отдать в счет наследства племянникам, ибо закон запрещал отчислять недееспособное имущество, иными словами, законсервированные или изжитые шахты не годились. Узнала она об этом, конечно, после подписи на документе о продаже. Таким образом, из шести рабочих шахт у Аллиры осталась одна, а для открытия других месторождений нужно было время на проверку и подготовку. Рабочие стали волноваться и поговаривать о банкротстве дома Кастос, что тоже не на пользу бизнесу. Девушка дневала и ночевала с документами в руках, отключаясь на ходу. Мора поила её полезными травами и заставляла вовремя принимать пищу.

Аллира отрывалась от работы лишь для присутствия на королевских приемах, где пыталась получить хоть какой-нибудь совет по тому, как вести дела. Желая успокоить волнения рабочих, она планировала провести ряд встреч, но с удивлением узнала, что шахтеры скептически воспринимают женщин на разработке. Тут была смесь суеверия и шовинистического предубеждения. Господин Орсино, вскинув брови, разъяснял, что издавна женский пол не приветствуется в шахте. Не к добру это, и даже говорят, к беде. Аллира искала пути выхода из сложившейся ситуации и не хотела терять рабочих, которым, как прошел слух, стали поступать более выгодные предложения. Иными словами, у неё переманивали специалистов, что было в корне неправильно. Как гром среди ясного неба пришло уведомление о приостановке добычи руды с последнего работающего карьера. Штраф за нарушение техники безопасности. Очередное совещание по видеовизору выдалось напряженным.

- Дон Орсино, что это значит? – спросила Аллира, сверля взглядом поверенного. – Вам не кажется это все спланированным?