Кейт Хьюит - Невеста-невольница
— За кого?
— Узнаешь завтра из газет. Хотя для тебя я, так уж и быть, сделаю исключение. Это Демос Атрикес.
— Тот старик?!
— Ну, не такой уж он старик — он старше меня на девять лет. Ему всего тридцать два.
Иоланта покачала головой. Алтея поняла, что означал этот жест. Демос действительно казался старше своих лет. Как и она. Она также чувствовала себя старше своих лет.
— Я думала, ты и Ангелос… Он сказал… — Иоланта так и не смогла закончить предложение.
— Не важно, что он сказал. — Алтея крутанулась в белом шелковом платье в обтяжку, волнами расходившемся у колен. — Как ты думаешь, я выгляжу как невеста?
— Так это подвенечное платье? — ахнула Иоланта.
— Свадьба будет скромной.
— Но почему?
Алтея была уверена, что ее отец захочет, чтобы об этой свадьбе узнало как можно больше людей — свидетельство того, что его дочь наконец образумилась, и не без его участия. Именно поэтому она отказалась от пышной процедуры. Иоланте же сказала:
— Потому что так хочу я! И Демос не возражает.
На самом деле он сказал лишь, что свадьба состоится через две недели.
Алтея поймала свое отражение в зеркале и замерла, потому что ей вдруг стало ясно, почему он хочет жениться на ней как можно скорее. Она ведь отказалась лечь с ним в постель до свадьбы. У нее были на то причины. Нет, не потому, что она хотела сохранить для него девственность — она же не непорочная невеста! Но все же Алтея пока еще не была готова разделить с ним постель.
Она отвернулась от зеркала. Да, она переспит с ним в обмен на то, что Демос предлагал: за возможность продолжить учебу и делать все, что ей захочется.
— Мне нравится, — решительно объявила она и повернулась к Иоланте. — Будешь подружкой невесты?
— О, конечно! — восторженно выдохнула Иоланта. Глаза ее загорелись, когда она стала перебирать одно платье за другим. — Посмотри на это, — благоговейно сказала Иоланта, поднимая ярко-фиолетовое платье для коктейля.
— Ио, это же свадьба! — напомнила ей Алтея, и та смущенно хихикнула.
— Все равно я его куплю, — заявила Иоланта. — Надену в клуб. — Она взглянула на Алтею. Рука с платьем повисла в воздухе, словно она забыла про него, озаренная какой-то мыслью. — Мы ведь тебя еще увидим? Надеюсь, ты не собираешься становиться домохозяйкой?
— Домохозяйкой я не стану точно, — легко сказала Алтея, но вопрос Иоланты напомнил, что будущее ей пока неизвестно. Демос еще ничего не говорил о том, собираются ли они после свадьбы бывать в клубах или нет.
С упавшим сердцем Алтея вдруг поняла, что до этого момента наивно полагала, что их совместная жизнь с Демосом будет начинаться и заканчиваться в спальне, а все остальное время каждый из них будет предоставлен самому себе. Что, если нет?
— А ты его любишь?
Алтея ответила не сразу.
— Нет, конечно. Я его почти не знаю. — И, стремясь поскорее сменить тему разговора, весело спросила: — Как насчет этого? Примерь его. Мне кажется, тебе оно подойдет.
Спустя десять дней Алтея, в белом облегающем платье, стояла в своей спальне. Платье ей нравилось — классического покроя и потому элегантное, хотя и не броское. Понравится ли оно Демосу? «Впрочем, это не должно меня волновать», — сразу же спохватилась она.
За те две недели, что прошли со дня, проведенного на его яхте, где она дала ему свое согласие, она почти не виделась с Демосом — он был очень занят. Столь резкое изменение планов одновременно и расстроило, и обрадовало ее: чем реже они будут видеться с Демосом, тем лучше!
От этих мыслей ее избавила возникшая в спальне Иоланта:
— Алтея? Машина приехала.
Алтея кивнула, беря себя в руки:
— Да, я готова.
Иоланта посмотрела на нее и нахмурилась:
— Ты уверена? Все произошло так быстро! Может, не стоит так спешить, тем более что ты сказала, что не любишь его?
— Ты предлагаешь мне бросить Демоса у алтаря, тем самым дав пищу желтой прессе? — с улыбкой, скрывающей ее собственные сомнения и нерешительность, спросила Алтея.
У машины стоял ее отец.
— Готова? — спросил он как-то беспокойно и дернул галстук, словно он сдавливал ему горло, мешая дышать.
Алтея присмотрелась к нему и вдруг поняла причину его нервозности: Спирос нервничал не оттого, что выдавал дочь замуж, а потому, что боялся, как бы она не выкинула какой-нибудь фортель в последний момент. Алтея лишь пожала плечами и села в автомобиль. Какой теперь смысл дергаться и устраивать глупые сцены, когда решение принято? Нет, она достаточно колебалась, но теперь пойдет до конца. Отец не услышит от нее ни слова жалобы!
Ехали они не больше нескольких минут, хотя ей показалось, что несколько часов. Когда показалась церковь, на Алтею вдруг накатила волна почти тошнотворного страха, но она подавила его усилием воли.
Машина остановилась у маленькой церквушки с резным каменным фасадом. У ее деревянных дверей столпилось человек десять, среди которых Алтея заметила нескольких деловых партнеров отца, немолодую женщину, мужчину с озабоченным выражением лица, молодую светловолосую девушку и Демоса в темном костюме.
Когда ее взгляд упал на него, она несколько секунд видела только его одного, а потому не сразу заметила с ним рядом мужчину неопределенного возраста. В руках у Демоса был букет, выражение лица — торжественно-сдержанное, полагающееся случаю.
Глубоко вздохнув, Алтея потянулась, чтобы открыть дверцу машины, и услышала:
— Алтея.
Помедлив, она повернулась. Отец смотрел на нее в упор, и его глаза неестественно ярко блестели. От слез, поняла она и отвернулась, не в силах их видеть.
— Алтея, — повторил он, и его голос звучал почти умоляюще. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я очень надеюсь на это. Буду молиться об этом. Я узнавал о Демосе. Все, что я о нем слышал, свидетельствует о том, что человек он хороший. — Его голос упал до шепота. — И прошу меня простить, если я, быть может, невольно чем-то глубоко когда-то тебя обидел.
— Извини, отец, но время для подобного разговора ты выбрал неподходящее. — Алтея улыбнулась ему, но в этой улыбке не было тепла. С некоторым усилием она закончила: — Мне тоже очень жаль, что все так получилось, — и вышла из машины.
Когда Алтея встретилась взглядом с Демосом, он улыбнулся ей, но улыбка быстро сошла с его лица. Алтея поняла: ей не удалось справиться с обуревавшими ее эмоциями и придать лицу если не счастливое, то хотя бы беспечное выражение. Однако она продолжала улыбаться и приветствовать всех, кого знала, идя ему навстречу.
Он вручил ей букет ярко-красных цветов, при этом почти нежно коснувшись ее пальцев.
