Екатерина Вильмонт - Шалый малый
Незапятнанность российских снегов? Я с тоской взглянула в окно. Незапятнанность?
– Я надеюсь, вы меня поняли?
– Конечно. Все предельно ясно, японский траур!
– Что вы хотите этим сказать?
– Белый цвет в Японии считается траурным.
– Но при чем тут Япония? – искренне не поняла Аделаида. Кажется, она даже обиделась. Надо выходить из положения.
– Дело в том, Аделаида, что на нашем профессиональном жаргоне такой стиль называется японским трауром, только и всего.
– А, я поняла, – ослепительно улыбнулась красавица. – Так вы беретесь?
– Да, пожалуй, я возьмусь, но мне сперва нужно взглянуть на помещение, где будет проходить мероприятие, составить смету...
– В расходах не стесняйтесь, все будет оплачено. И когда вы сможете посмотреть помещение?
– Да хоть сейчас можем поехать.
– О, превосходно! Давайте поедем на моей машине, а потом мой водитель вас отвезет. И по Дороге я вам все объясню.
Машина, разумеется, была белоснежная. И внутри тоже. Более того, на водителе был белый вязаный кардиган и белая, тоже вязаная, кепка. А она, похоже, полная идиотка.
– Вы писательница? – поинтересовалась я.
– Ну, так сказать еще нельзя, я только начинаю...
– О чем вы пишете?
– О поисках себя, о незапятнанности русской души, о вечном...
– А... – Боже, зачем я связалась с этой кретинкой?
Мы приехали в ресторан под названием «Снежная королева». Там тоже преобладал белый цвет.
– Вот тут и будет проходить презентация. Может быть, выпьем кофе?
– С удовольствием. А я думала, вы пьете только молоко.
Она взглянула на меня испуганно.
– Почему?
– Да нет, это я так... извините.
– Ну, столы, конечно, уберут, поставят белые стулья...
– Пластиковые?
– Помилуйте! Просто обитые белой кожей... на эстраде будет стол, белое кресло и над этим мой портрет. Хотелось бы все украсить цветами... Ну, и в углах зала тоже композиции из цветов.
– Не проблема! И к портрету тоже цветы?
– Ну конечно! Скажите, Полина, а нельзя сделать раму из белых цветов, это было бы так возвышенно!
– Можно. Все можно. Будете прямо как Острабрамская Божья матерь.
– Какая? – не поняла заказчица.
– В Вильнюсе есть знаменитая надвратная церковь Острабрамской Божьей матери...
– А Вильнюс – это где? В Греции?
– Почему в Греции? – обалдела я. – Это столица Литвы.
– Литвы? Это где-то в Африке?
– Вы что, шутите? – не поверила я своим ушам.
– Нет, почему шучу? Просто я никогда не слышала про такую страну. Я, Полина, выросла в Швейцарии...
– А! Но тогда почему бы вам не писать про незапятнанность швейцарской души и тем паче снегов?
– Потому что я русская!
– Извините, это вообще меня не касается. Мое дело оформить зал к заданному сроку.
– Вы справитесь?
– Полагаю, что да. Но сначала мы должны подписать договор. И вам придется внести аванс.
– Это не проблема.
– Вот и отлично. Я взяла с собой бланки, сейчас можно и подписать.
– Хорошо, я вызову своего юриста. Я без него ничего не подписываю! – Она вытащила из белой сумочки белый телефон с бриллиантами. – Алло! Эдуард? Вы не могли бы сейчас приехать в «Снежную королеву»? Необходимо подписать договор с флористом. Отлично, мы вас ждем! Он будет самое большее через полчаса, это тут неподалеку... Полина, я вас тоже приглашаю на презентацию, вот! – Она вытащила из сумочки отпечатанное на роскошной бумаге приглашение, украшенное белыми кружевами.
– Благодарю вас, непременно приду!
Я совершенно не знала, о чем с ней говорить в эти полчаса. Одно я понимала – денег у нее куры не клюют. И я решила – за такую глупость надо платить. Возьму с нее по самым высоким расценкам. Как компенсацию за моральный ущерб. Я с большим интересом ждала юриста. Неужто он тоже будет в белом? Но вскоре в ресторан вбежал молодой парень в нормальной кожаной куртке, черной, на меху.
– Аделаида, привет!
– Здравствуйте, Эдуард! Вот познакомьтесь...
– Полька? – ахнул юрист. – Ты?
– Эдик? Анисимов? – узнала я своего одноклассника.
– Вы знакомы? – почему-то страшно удивилась Аделаида.
– Ну да, мы в одном классе учились... Полька, как я рад тебя видеть!
– Я тоже! Надо же...
– Господа, давайте воспоминаниям вы будете предаваться в нерабочее время! – вдруг сухо проговорила Аделаида. – Мое время лимитировано.
– Разумеется, предадимся, и, разумеется, в нерабочее время, – ответила я. Еще один такой пассаж, и я пошлю ее куда подальше. – Эдуард, вот типовой договор, посмотрите и поставьте свою визу.
Эдька просмотрел договор и заявил:
– Здесь все в порядке, Аделаида. Можете подписывать. Суммы вы оговорили?
– Да. Давайте их сразу впишем, я подпишу и поеду. Полина, вот мои телефоны... – она протянула мне белоснежную визитку, украшенную серебряными вензелями. – Если у вас будут какие-то вопросы, звоните в любое время. Для меня эта презентация сейчас на первом месте. Надеюсь, вы Меня не подведете.
– Нет.
– А то я знаю эту вашу русскую расхлябанность... и ненавижу ее. Но вас мне рекомендовали с самой лучшей стороны.
– А как же незапятнанность русской души? Расхлябанность – это тоже пятно... – не удержалась я, а Эдька толкнул меня ногой под столом.
– Я имею в виду незапятнанность русской души в высшем смысле, а не...
– Поняла.
– Вот и чудесно! Эдуард, вы мне понадобитесь завтра и, вероятно, на целый день.
– Без вопросов! – обрадовался Эдька и подмигнул мне.
Когда она ушла, Эдька перевел дух.
– Полька, как я рад! Как жизнь? Смотрю, замуж вышла!
– Вышла. А вот как тебя угораздило связаться с такой... Белоснежкой?
– А что было делать? Я после юрфака не мог найти нормальную работу, а у меня мама больная... А эта жопа хоть платит хорошо.
– А что за книжку она наваляла?
– Бред сумасшедшего. Но денег море, почему бы и книжку не издать...
– Ты можешь себе представить, она полагает, что Литва находится в Африке?
– С Ливией спутала. Большое дело! – пожал плечами Эдька.
– А тебя она не пыталась обрядить в белое?
– Слава богу, нет.
– Она замужем?
– Нет, живет с каким-то бизнесменом. Жаждет женить его на себе, но у него трое маленьких детей, так что вряд ли... А вообще, ну ее к бесу, надоела, скажи лучше, ты...
Сейчас спросит о Насте, догадалась я.
– Ты с Настей видишься?
– Практически каждый день, мы работаем вместе. Эдька, неужто ты до сих пор не забыл школьную любовь?
Он вдруг густо покраснел.
– Да я... просто так спросил... Ну, как она, замужем?
– Да нет, развелась.
– А знаешь, я почему-то недавно вспоминал школу, девчонок наших... А ты, значит, флорист... Красиво! Все считали, что ты будешь художницей. А Настя чем занимается? Тоже флорист?
