Анна Тодд - До того как
– Давай, присоединяйся, Тесса, – улыбается ей Молли. Я знаю эту ее улыбку – и она не к добру. Поверить не могу, что мы собираемся сыграть в эту детскую хрень.
– Нет, не хочется, – говорит Тесса, рассматривая ногти. Зед слегка нервничает. Боится, наверное, что Тесса смотрит чаще на меня, чем на него.
– Чтобы сыграть, ей хотя бы ненадолго придется забыть о скромности, – поддеваю я Тессу. Все смеются – кроме Стеф. Меня она не одурачит, уж я-то ее знаю как облупленную.
Тесса постепенно сдается, готова сыграть. Я же наклоняюсь к Зеду и говорю ему:
– Будет просто. Можешь сразу засылать бабки.
Похоже, я не зря согласился на пари.
По итогам первых нескольких раундов Зед залпом осушает стакан с пивом, Молли показывает пирсинг в сосках. Тесса выпучивает глаза и заливается румянцем. Здорово! Невольно представляю себе ее титьки: полные, мягкие, с торчащими, украшенными штангами сосками.
– Правда или действие, Тереза? – спрашивает Нэт, продолжая игру. Ну наконец.
– Правда? – неуверенно произносит она. От меня не ускользнуло, что Тесса не стала поправлять Нэта. А стоит мне ее назвать Терезой, и она уже готова выцарапать мне глаза и скормить их своему бесхребетному бойфренду.
Нэт потирает ручонки, как будто мы заранее не договорились, о чем он станет спрашивать.
– Итак, ты… девственница? – говорит наконец он.
Глаза у Тессы становятся еще шире; она издает странный звук, как будто поперхнулась. Кошмар, позор, какое оскорбление! Посторонний спрашивает о таких интимных вещах!.. Шея и грудь у Тессы наливаются малиновым жаром. Она сучит пальцами, видимо, решая: облить Нэта бранью или смыться отсюда.
– Ну? – тороплю я ее, одновременно представляя ее обнаженной, подо мной. Голосок у нее тихий, тонкий, и стонать она будет такими звуками, каких еще ни один трахаль не слышал.
Наконец невинная девочка быстро и молча кивает.
Мы все думаем об одном: эта милая хрупкая девочка только что стала лакомой добычей.
Тесса сама нам призналась: она – целка. Я, правда, и так это понимал. Она дрожать начинала, стоило с ней только заговорить. При мысли о том, что я стану у нее первым, покажу, чего она сознательно себя лишала, член напрягается. Взглядом раздеваю ее; мысленно прикасаюсь к гладкой коже, полным грудям, твердеющим соскам… Игра началась, и в моих жилах бурлит кровь. Жду не дождусь засадить Тессе.
Она теребит прядку волос, а я мысленно наматываю эти светлые пряди на кулак, притягиваю Тессу к себе, вставляю ей сзади. Я буду хлестать ее по заднице в надежде оставить следы. Она будет стонать, выкрикивая мое имя распухшими розовыми губками.
Поправляю штаны и снова смотрю на Тессу.
Она облизывает губы. М-м-м!
Много ли она членов попробовала? Кто-нибудь уже кончал ей в рот?.. Игра тем временем продолжается, и мы узнаем, что она в плане секса профанка. Придется многому ее научить.
7
Ошибки бывают разные, очень разные, и он совершил их все. Так запутался, что растерял всякое к ней уважение. Он любил ее и обожал больше жизни, но не мог признаться. Забывал об этом в самые нужные моменты. Он забавлялся с ней, играл, как малый ребенок, скрывая правду. Правду, которую спрятал, запер под замок полученного воспитания – ведь он сам не помнил, часто ли его в детстве обнимали и хвалили. Он не искал себе оправданий, просто не умел поступать иначе. Всегда винил других, не отвечал за свои слова и поступки. Ведь так много проще.
В конце концов, судьба его проучила.
* * *– Действие, – говорю я, закатив глаза. Иного выбора от меня просто не ждали.
Пристально смотрю на Тессу: наша мать Тереза суетливо пытается придумать достойный вызов.
– Я… м-м-м… попробуй-ка…
Все ждут в предвкушении, что она такого попросит, а ведь она уже играет по нашей схеме.
– Давай, не томи, – тороплю ее.
Девочка еще не поняла, что за хищники ее окружают… так и сидит, молча, красноречиво охваченная паникой. Это всего лишь глупая забава для вечеринки, но Тесса – перфекционист, даже в таких мелких делах. Забавно наблюдать, как она страдает из-за пустяка. А еще у нее привычка жевать нижнюю губу, как у меня – теребить зубами серьгу.
На краткий миг представляю, как она берется за мою сережку губами. Возбуждает.
– Снять рубашку и не надевать до конца игры! – подсказывает Молли за Тессу.
Тесса заливается краской. Это уже тенденция.
– Детский сад. – Стягиваю с себя футболку. Тесса пялится на меня, да так пристально, что сама этого не замечает. Стеф пихает ее локтем в бок, и Тесса отворачивается, потупив взгляд.
Ну все, я, можно сказать, официально победил. У Зеда шансов нет.
Игра продолжается. Я сижу, обнажив торс, а Тесса пытается не смотреть на меня. Не могу понять, нравятся ей мои татухи или они ей противны.
Занятно.
– Тесса? – говорит Тристан. – Правда или действие?
Упершись руками в пол, откидываюсь назад.
– Зачем спрашиваешь? – говорю. – Мы и так знаем, что она выберет правду…
– Действие, – возражает наша упрямица. Поразительно, сколько воли в ее голосе. Еще секунду назад я не ожидал от нее такой смелости.
– Гм-м-м… Тесса, а ну-ка… выпей водки, – улыбается Тристан.
– Я не пью. – Она гордо выпячивает подбородок.
Так я и думал, но все равно рад услышать признание. Все только и ждут, чтобы накуриться; удивительно, что в компании есть кто-то, кто совсем не употребляет.
– Так в этом же суть игры, – напоминает Тристан. – Ты выбрала действие.
– Слушай, если не хочешь… – начинает Нэт.
– Ну и слабачка же она, – говорит Молли мне на ухо.
Слабачка? Потому, что пить не хочет?
– Ладно, один шот, – сдается Тесса. Вот так, запросто, наша мисс Я-на-то-и-это-не-пойду дает согласие.
Признаться, я слегка разочарован. Не знаю почему, но я решил, что она отличается от других. Не лезет из кожи вон, пытаясь заслужить одобрение сверстников.
Выходит, я ошибался.
– Тоже действие, – говорит Зед и надолго прикладывается к бутылке, прежде чем ее передать. Меня бесит, что они будут пить из одной бутылки. Это реально противно.
Игра продолжается, все делают глоток за глотком, Тесса утирает с губ обжигающее пойло. Глаза у нее красные, в тон щекам. Даже когда она сидит, ее словно качает.
Тесса готовится выпить еще раз, и я сам не замечаю, как выхватываю у нее бутылку. Тесса и не противится. Неужто чувствует, что ей хватит?
Может, это для нее – первый глоток свободы? Тепличный цветочек, угодивший в злой мир паршивых людишек, которые пьют, лишь бы притупить боль от проблем, унаследованных от говенных родителей. Вдруг ее, как и меня, не замечали? Вдруг и ею родители не занимались? Однако, глядя на ее отутюженный воротничок, я понимаю: предки ни разу ею не пренебрегали. Возможно, ее низкая самооценка – временна. Она хочет вырваться из-под колпака папочки с мамочкой, стать оторвой. Спокойно готова тусить с плохишами и напиваться в хламину.
