Татьяна Лисицына - Цветок на ветру (СИ)
— Пока давай пройдемся, а потом посмотрим. Сегодня я полностью свободна.
Они прошли по шумной улице Горького и свернули на бульвар. Это было любимое Зоино время года: цвели каштаны, сирень. Так хорошо было идти с Юркой под руку. И почему же она раньше ничего не замечала или не хотела?
— Давай посидим? — предложил он, заметив пустую скамейку.
— Давай, а то ноги устали от каблуков, — согласилась Зоя.
Они сели на скамейку, и как само собой разумеющееся его рука обняла ее за плечи, а губы встретились.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Я тоже тебя люблю, — неожиданно услышала Зоя свой голос и в ужасе зажала рот рукой.
«Что я говорю?» — подумала он, но он уже взял ее руку, и прижался к ней губами.
— Что же мы наделали, Зоенька?
— Не знаю, не знаю. Все так плохо. Я больше не могу так жить. Не могу, — неожиданно она расплакалась, а он гладил ее по голове, как ребенка, а потом достал чистый платок и осторожно вытер ей слезы.
— Несмотря на мое признание, я по-прежнему твой друг. Расскажи мне все, что случилось. Я же вижу, что ты несчастна.
— И как ты это видишь?
— По глазам. У тебя никогда раньше не было таких грустных глаз. Твои глаза всегда искрились весельем, а сейчас ты словно загнанный зверек, бедный и испуганный.
— Как точно ты сказал, — вздохнула Зоя и вдруг решилась ему все рассказать. Наступил тот момент, когда она просто не могла носить эту боль в себе, и еще она знала, что Юре она может полностью доверять, он никому не расскажет.
Он не перебивал ее, только крепче сжимал ее холодные пальцы и смотрел в родные милые грустные глаз, жалея и страдая вместе с ней. Как могло так произойти, что все это случилось с той, которую он так любил? Он должен был быть рядом с ней, это за него она должна была выйти замуж, и от него ждать ребенка! А он трус, настоящий трус. Даже несмотря на то, что был на войне, он боялся признаться ей в любви. Боялся быть отвергнутым.
— Ты простишь меня? — вдруг спросил он, и Зоя непонимающе посмотрела на него.
— За что?
— Я опоздал. Я всю жизнь боялся признаться тебе в любви. Я так боялся потерять тебя, что потерял окончательно.
Зоя грустно улыбнулась.
— Я не давала тебе такой возможности. Почему-то я считала тебя маленьким. А что ты думаешь о том, что я тебе рассказала?
— Ты хочешь, чтобы я сказал?
— Да.
— Он дурак. Надо жить своей жизнью. Случись такая ситуация со мной, я бы выбрал свою семью. Возможно, пришлось бы уехать на какое-то время, может быть, поскандалил бы с отцом, а потом бы понял его. Я знаю, что такое любовь и вполне могу допустить, что у них возникло такое чувство. Я вовсе их не осуждаю, только его, Руслана. Все это не по-мужски. И мне даже стыдно за него. Моя жена, особенно если бы она ждала ребенка, была бы на первом месте, и я все сделал бы, чтобы оградить ее от переживаний, даже если бы страдал сам. Но я говорю об этом только потому, что ты спросила.
— Спасибо, я думаю точно так же. Но… — Зоя грустно вздохнула.
— Может быть, пойдем куда-нибудь обедать? — спросил он, желая отвлечь ее от грустных мыслей.
— Пойдем, — согласилась Зоя. — Я так давно никуда не ходила, мне даже кажется, что я не жила все это время, а существовала. Она посмотрела на часы, и он перехватил ее взгляд.
— Ты же говорила, что не спешишь?
— Нет, — смутилась Зоя. — Просто я хотела узнать, сколько еще у нас есть времени. Мне так хочется, чтобы этот день не кончался. Я не хочу возвращаться домой.
— И не возвращайся, поехали ко мне, — предложил он.
— Нет, я так не могу. Мне надо сначала все решить самой. Я не хочу приезжать к тебе в дом чужой женой, я не хочу прятаться и скрывать наши отношения от него.
— А ты его любишь?
— Нет, — грустно покачала головой Зоя. — Сначала уверяла себя, что люблю, но сейчас понимаю, что ошибалась. Да еще этот скандал между нашими родителями. Надо было тебе меня украсть, когда ты пришел в день моей свадьбы. Ты же не знаешь, что я тогда чуть не убежала из-под венца и только сознание того, что уже все готово к свадьбе, и я не могу так плохо поступить с Русланом, удержало меня.
— Так я мог тогда тебя уговорить? — хрипло спросил он, заглядывая ей в глаза.
— Если бы еще остался на пять минут.
— О, я дурак! Какой же я идиот! — он схватился за голову, а Зоя смотрела на него, не зная смеяться ли ей или плакать. Она чувствовала себя несчастной и счастливой одновременно.
Глава 22
После объяснения с Юрой Зое стало легче, она вновь ощутила, что после долгой спячки возвращается к жизни. Так приятно было вновь ощутить себя желанной и любимой. Это было возвращение к счастливому безвозвратно ушедшему прошлому, когда она была другой, и все вокруг казалось проще и лучше.
Вид у Руслана был взъерошенный и недовольный. Видимо, Катюшка успела утомить его своими капризами.
— Где ты была целый день? — набросился он на нее. — Катя не хотела без тебя ложиться. Забыла, что у тебя семья?
Зоя, сбросив туфли на высоких каблуках, босиком прошла в комнату и села в кресло, не отвечая на вопрос.
— Ты что, не слышала, что я сказал?
— Интересно, о какой семье ты говоришь? — спросила Зоя.
— О нашей, конечно.
— А не кажется ли тебе, что у нас уже очень давно нет семьи и, находясь вместе, мы только мучаем друг друга? Где же у нас семья? Где любовь? Ты хотя бы помнишь, когда последний раз ты целовал меня?
— Хочешь сейчас поцелую? — вдруг спросил он.
— Уже нет, — сказала Зоя, удивляясь, как спокойно она с ним разговаривает, словно они уже давно развелись. — К сожалению, нет, — добавила она мягче. — И ты знаешь, почему? Все мои чувства исчезли в наших с тобой ссорах. Ты так погряз в отношениях наших родителей, что потерял меня. Помнишь, сколько раз я напоминала тебе, что у нас своя семья, у нас будет ребенок. А ты устраивал мне скандалы, из-за того, в чем я была совсем не виновата. И знаешь, что я подумала, что будет лучше, если мы расстанемся. У нас нет будущего, у нас есть, — она издала смешок, — Только прошлое наших родителей, но этого маловато.
— Да что ты такое говоришь?
Руслан казался сбитым с толку. Эта новая в себе уверенная Зоя родилась совсем недавно. Еще, кажется, утром она была другой. Что-то изменилось за этот день. Может, она ему изменила или у нее кто-то есть?
— Я говорю то, что думаю. Я разочаровалась в тебе, Руслан, ты не мужчина. Ты — маленький нытик, который никак не может избавиться от детских обид и влияния своей мамочки.
— Да как тебе не стыдно?! — он вскочил с дивана, словно собирался ударить ее или закрыть ей рот рукой, но она неожиданно рассмеялась, вдруг вспомнив, как он бросился с ножом на отца.
— Да сядь ты на место. Ничего уже не изменишь. Я больше не буду с тобой жить.
Руслан застыл на месте, продолжая нависать над ней.
— А Катя? — вдруг спросил он. — Ты подумала о том, что ребенок останется без отца?
— Я не думаю, что для Кати будет хорошо, если она вырастет в обстановке, где ее родители не уважают друг друга. Мы вместе ничего не можем ей дать. Если только по отдельности. Мне очень жаль.
— Тебе жаль. Как бы ни так. Скажи спасибо своей матери.
— А вот этого хватит, — резко оборвала его Зоя. — Хватит, слышишь? Я ничего больше не хочу слышать на эту тему. Никогда. А свои вещи ты можешь собрать завтра утром. — она зевнула. — Уже поздно.
— Я могу и сейчас уйти, только смотри, не пожалей.
— Я никогда об этом не пожалею. Даже если мне суждено прожить одной всю жизнь.
— Ненормальная, — бросил он на ходу и хлопнул дверью.
Зоя прошла в комнату и склонилась над Катей. Она сладко спала, подложив под щечку маленькую ручку. Зоя погладила ее по голове и прошептала:
— Прости меня, я надеюсь, что я поступила правильно. Я просто больше не могу так жить. И я надеюсь, что ты не будешь потом осуждать меня.
Через час позвонила Надежда Ивановна.
— Зоя, да что ты такое надумала? У вас хорошая семья, и мой Руслан не самый плохой муж.
— Вот именно, Надежда Ивановна, вы совершенно правильно сказали «ваш Руслан», а вот моим он так и не стал.
— Не понимаю, что ты такое говоришь? Мой, твой, да какая разница?! Он же не пьет, не гуляет, всю зарплату в дом. С ребенком тебе помогает.
— Все это так, но с ним жить невозможно. У нас сплошные скандалы, а я хочу мира и покоя.
— Да где ты с мужчиной покой найдешь? — удивилась свекровь. — Ты просто глупая еще и молодая. Подумай, прежде чем решиться.
— О чем?
— Руслан мужчина, он женится еще раз, а вот тебя с ребенком никто не возьмет. Кому ты нужна с чужим довеском?
— Вы знаете, я и Руслану сказала, и вам говорю — мне лучше одной, чем с вашим сыном.
