Ги Де Кар - Зов любви
Зал был полон богатых, разукрашенных, безвкусно одетых американок. Все они были увешаны драгоценностями, масса украшений, блесток, перьев мельтешила в глазах. На них были самые разнообразные вечерние платья или, как они еще называют,– «наряд для коктейля», длина и декольте этих платьев были на грани элегантности и бесстыдства; особенно если принять во внимание возраст этих американок. Все они были окружены молодыми людьми, годившимися им в сыновья или даже во внуки, единственным достоинством которых была способность терпеливо выслушивать их бесконечную болтовню.
Это сборище безобразных, безвкусно одетых американок было похоже на ярмарку попугаев. Эти красавицы были продуктом институтов красоты, их можно было демонстрировать на выставке достижений современной пластической хирургии, но их пронзительные громкие голоса сразу же выдавали американок с ужасным акцентом, который по сравнению с приятным акцентом Хадиджи казался оскорблением французской речи. Отсутствие скромности в нарядах, поведении и разговорах этих стареющих красавиц из Америки переходило в бесцеремонность, а иногда даже в развязность.
Алена очень забавляли эти разговоры, потому что невольно он слышал, как эти американки начали между собой спорить, кто же такая эта красавица. Воспитанные на репортажах из светской хроники, журналах, во множестве издающихся в Америке, они быстро пришли к выводу, что это дочь одного из индийских махараджей, которая приехала сюда вместе со своим мужем, принцем из Саудовской Аравии. Ни одна из них не могла даже предположить, что эта пара встретилась не более суток назад, что они провели ночь в какой-то заурядной гостинице и теперь пришли сюда взглянуть на высший свет.
Хадиджа смотрела на все это очень спокойно, возможно, она вспомнила слова пророка о том, что женщины должны благожелательно относиться друг к другу и не забывать о том, что все они созданы из ребра мужчины, и нужно воспринимать их такими, какие они есть. Пытаться их исправить все равно, что пытаться исправить ребро, скорее его можно сломать.
Ален обратился к ней:
– Что скажешь, дорогая?
– Я слушаю шум их голосов и думаю, хорошо, что я не знаю английского, потому что так мне легче догадаться, о чем они говорят на самом деле.
– Давай выпьем шампанского и забудем об этих американках, тем более, что оно более свойственно Франции.
Когда принесли шампанское, она спросила:
– Почему ты не заказал, как вчера вечером, «Перье-Жуэ» пятьдесят второго или пятьдесят девятого года?
– Ну у тебя и память! Ты все заметила. В какое-то мгновение я подумал заказать это вино, тем более, что здесь, конечно, есть все вина, особенно хорошие. Но, подумав, я решил, что это будет несправедливо по отношению к нашим воспоминаниям о первых мгновениях счастья, которые мы провели вместе. Поэтому «Перье-Жуэ» мы будем заказывать только тогда, когда снова окажемся в этой гостинице или захотим вспомнить об этой встрече.
– Значит, ты хочешь почаще возвращаться в эту гостиницу?
– Я буду возвращаться туда только с тобой, Хадиджа, и, конечно же, не очень часто. День или ночь, когда мы решим вернуться туда, будет для нас возвращением на место встречи первой любви.
– А куда мы пойдем ужинать?
– Ты уже голодна?
– Да, с тех пор, как мы позавтракали с тобой утром, я еще ничего не ела, поэтому, конечно, проголодалась.
– Что ж, аппетит является признаком хорошего здоровья. Если такая женщина, как ты, посетила сегодня бар гостиницы «Ритц», есть единственный ресторан, достойный ее,– «Максим».
Ален подозвал официанта и попросил, чтобы тот по телефону заказал им место в ресторане «Максим».
– Ты завсегдатай ресторана «Максим»? – спросила Хадиджа.
– Да, было время, когда я часто туда наведывался, но ко всему привыкаешь, все надоедает. Рестораны – как женщины.
– Значит, у тебя было много женщин, Ален?
– Нет, не нужно преувеличивать, но достаточно для того, чтобы еще интересоваться ими.
– И всех женщин ты водил в «Максим»?
– Нет, не всех. В «Максим» приводят только тех, которые достойны этого.
– И скольких женщин ты приводил в «Максим», в этот прекрасный ресторан?
– До сих пор мне не приходилось это делать, ты будешь первой, с которой я туда приду. Поэтому мне кажется, что что-то изменилось в моей жизни.
– Итак, ты хочешь появиться в ресторане «Максим» под руку с ночной красавицей?
– Не совсем так,– сказал Ален.– Я предпочел бы другие слова. Я сказал бы, что появлюсь в этом ресторане со своей подругой. Дело в том, что в этот ресторан, который в определенной степени очень примечательное место, мой дедушка, мои дядья и мой отец всегда приходили со своими лучшими подругами. Сейчас все они, конечно, либо ушли в мир иной, либо стали почтенными дамами. Поэтому все, кто появляется там, это женщины, каким-то образом связанные с нашей семьей.
– Я даже боюсь идти туда с тобой. Ты ведь знаешь, что я плохо вела себя утром, я ела руками. Ты будешь стесняться меня там?
– Думаю, что нет. В «Максиме» собираются очень воспитанные люди и ты увидишь, что они либо не заметят этого, либо найдутся такие, что станут делать все так же, как ты. Настоящей красоте все дозволено, и только сегодня вечером я по-настоящему понял это.
– И ты не будешь стыдиться этого?
– Я зря тебе сделал замечание, я уже просил простить меня за это. Думаю, что это было для меня хорошим уроком. Ну что ж, пойдем?
– Подожди немного,– попросила Хадиджа.– Знаешь, дорогой, для меня наша встреча кажется чудесным сном. Все это так романтично, будто бы принц европейской страны встретил африканскую принцессу и предложил ей великолепное путешествие. Конечно, вокруг нас много людей, эти старые женщины, перенесшие не одну пластическую операцию и приехавшие из-за моря для того, чтобы здесь показать свои бриллианты, эти молодые люди, сопровождающие их, которых презрительно называют здесь «жиголо», все эти официанты, слуги, музыканты, играющие здесь,– все это для меня действительно сон. Я вспомнила одну прекрасную сказку о принце, приглашенном на один званый ужин. Вот что произошло с ним. На золотом блюде принесли великолепное творение поварского искусства. Это была редкая птица, приготовленная так, что она сохранила все свои разноцветные перья, все свое чудное оперение. Принц, конечно, сразу взял нож и вилку, чтобы разрезать диковинное блюдо и положить лучший кусок на тарелку своей возлюбленной, но вдруг неожиданно все увидели, что птица ожила и громко закричала, глядя прямо в глаза его подруге, словно стараясь передать ей свой ужас и боль. Тогда девушка сказала своему возлюбленному: «Эта птица слишком прекрасна для того, чтобы быть умертвленной железными орудиями, которые ты держишь в своих руках. Позволь мне сделать это самой». Она нежно погладила птицу, которая тут же испустила дух. Тогда она взяла руками нежную кожу птицы и стала ее разрывать, предлагая принцу: «Попробуй то, что тебе дают руки женщины». Никогда прежде принцу не случалось попробовать такое изумительно вкусное блюдо, как то, что он взял из рук своей возлюбленной.
