Коллектив авторов - Просто Мария
– Будет лучше, если ты вообще уедешь из Мехико…
– Да как ты… вы… смеете приказывать, так со мной разговаривать? Ты еще пожалеешь… Ты… ты… ты… – и она занесла руку, чтобы ударить Исабель.
– Не позволю прикасаться к Исабель! – вмешался Хосе Игнасио.
Но тут оба увидели, что Констанса, держась за левый бок, медленно оседает в кресле. Голова ее откинулась назад, дыхание стало прерывистым, неровным.
– Врача, немедленно врача, Хосе Игнасио!.. – Исабель склонилась над тетей, стала считать пульс…
У Констансы случился инфаркт и, если бы не Хосе Игнасио, быстро вызвавший доктора Валадеса, исход мог бы быть смертельным.
Ана очень скучала по Рейнальдо, который все еще находился в Венесуэле. Особенно долгими ей казались вечера. Маленькая Мариита тихо посапывала в своей кроватке, а Ана, чтобы развеять тоску, частенько набирала номер Маргариты и спрашивала, как идут дела на ранчо.
Сестры никогда ничего не утаивали друг от друга, а тут Ана стала замечать, что голос Маргариты грустен, и она будто чего-то не договаривает. Особенно Ану насторожил последний разговор об Эстелс: как-то сухо и неприязненно говорила Маргарита о сестре. Ане казалось: что-то не в порядке с родными на ранчо. Надо бы съездить, но дел по дому было множество, Мариита нуждалась в постоянном уходе и внимании, так и откладывалась со дня на день поездка.
А событий на ранчо произошло немало, да таких, что и самому близкому человеку – сестре – стыдно было о них рассказывать.
Дон Федерико однажды засиделся в кафе за партией домино, и его односельчанин, Ансельмо, хватив лишнего, расчувствовался: мол, вы не заслуживаете такого плохого отношения к вам… ваш сын… ваша жена… Все поговаривают, а ведь нет дыма без Огня…
Дон Федерико вспомнил, что не раз, вернувшись с работы, заставал жену в обществе сына и, подогретый сообщением Ансельмо, устроил Эстеле скандал. Та, плача, клялась, что невиновна, а дон Федерико твердил свое:
– Я тебе так верил, а ты…
Клементе понял, что пришел его час, и стал ломать комедию: дескать, молодые… как избежать соблазна… это было неизбежно… ты уже старый…
Дон Федерико, оскорбленный в своих лучших чувствах, ненавидя и сына, и жену, выгнал их из дома, сказав няне Чайо: «Оба – Эстела и Клементе – умерли для меня!» И как ни пыталась няня Чайо убедить Федерико в том, что он ошибается, что Эстела – святая душа и никогда не способна солгать или обмануть, все было напрасно…
Когда же Эстела пришла в родительский дом, на нее накинулась Маргарита:
– Тебе и в самом деле надо уехать отсюда, чтобы люди не болтали лишнего.
Жестокость сестры больно ранила Эстелу, и она уже сложила чемоданы, решив никогда не возвратиться на ранчо… Но вмешался Диего, которому Эстела и рассказала все, что произошло с нею.
У Диего не было оснований не верить сестре и он велел ей оставаться дома, а сам отправился к дону Федерико. Но все попытки проникнуть в дом Федерико и объяснить ему истинное положение вещей, ни к чему не привели: он никого к себе не пускал, свое горе переживал один. Тогда, несмотря на просьбы Эстелы, Диего решил разыскать Клементе и силой заставить его рассказать отцу правду. Эстеле же и подумать было страшно о том, что произойдет, если Клементе и Диего встретятся…
Они встретились. Клементе пришел на ранчо Лопесов как ни в чем не бывало и предложил Эстеле ехать с ним в Мехико. К нему вышел Диего, и они набросились друг на друга как два молодых волка. В этой жестокой драке Диего оказался сильнее: Клементе еле унес ноги.
Дон Федерико между тем был совсем плох. «Он медленно угасает», – говорила несчастная няня Чайо.
Клементе же скрывался у своего приятеля Больдемаро и не оставлял намерений овладеть Эстелой во что бы то ни стало. Больдемаро, работавшему на ранчо дона Федерико, стало неловко за то, что он все это время невольно покрывал отнюдь не невинные проделки Клементе. И когда тот во второй раз с решительным видом отправился на ранчо Лопесов, Больдемаро пошел к хозяину и рассказал ему все…
Дон Федерико явился как раз вовремя – Клементе уже тащил упиравшуюся Эстелу к двери.
– Я добьюсь от тебя правды силой, негодяй! – закричал дон Федерико своим громовым голосом.
Сложные, противоречивые чувства владели Маргаритой. За эти последние месяцы она успела привязаться к Клементе, но все оказалось притворством. И то, что случилось, повергло ее в состояние бесконечного уныния. Главное же, она испытывала вину перед сестрой. «Сколько времени должно пройти, – думала бессонными ночами Маргарита, – чтобы добрая душа Эстела простила меня…»
Смирение Виктора тронуло Марию, когда он пришел повидаться с дочкой и попросил разрешения взять на себя все расходы по ее содержанию. Мария не отказала ему в этой просьбе.
Не менее Виктора удивил Марию и Фернандо: он был весьма недоволен, застав Карено в комнате Марии… Вот как, оказывается!.. Даже самый терпимый и деликатный мужчина, каким она всегда считала Торреса, даже он, получив на Марию какие-то права, тут же стал ее ревновать.
Глава 65
Виктор больше не работал в мастерской, и Рита не представляла, кто же теперь станет заниматься всеми бесчисленными делами по восстановлению фабрики. Роман с графом де Аренсо всего явно не потянут, Рейнальдо в командировке, улаживает отношения с поставщиками… Озабоченность Риты передалась Марии, и вдруг пришло неожиданное решение: всеми делами займется сама Мария. Она, правда, еще совсем не разбирается в деле, которым, по словам Риты, руководила когда-то, но научится: не боги горшки обжигают… Желания у нее – хоть отбавляй. Ей будет нелегко, но она должна сама закончить восстановление фабрики. Она начнет все сначала!
– Как прежде, – засмеялась Рита, – когда училась пришивать пуговицы?
– Да, наверное, как прежде, все надо начинать с нуля, – ответила Мария. – Я не намерена более ждать чуда от врачей – сама должна постепенно восстанавливать свое прошлое, чтобы вернулась память.
– Сейчас ты говоришь совсем как та, прежняя Мария, – обрадовалась Рита.
– Да, я стану прежней. Марией Лопес. – Модельером-дизайнером. У меня будет дорошая семья, дочка, которую я буду растить. У меня есть сын и внучка, нуждающиеся в моей поддержке.
С этого дня Мария чуть свет была на ногах и являлась в мастерскую вместе со всеми своими сотрудниками. Роман считал, что с приходом Марии дела пойдут несравненно быстрее. Мария же обнаружила, что не умеет выполнять эскизы, не владеет терминологией.
– Но вкус-то остался, он не зависит от памяти, – ободрял Марию верный граф де Аренсо. – Ты можешь объяснять свои идеи великолепному дизайнеру Эльвире, она сумеет их воссоздать на бумаге. В твое отсутствие Эльвира прекрасно проявила себя: сумела сохранить в новых моделях ту особенность, которая всегда была присуща фирме Марии Лопес.
